Издранное

– Звиздит он, как Троцкий! – хмуро отмахивались скептики. – Такие бобры69 по этой жизни за колючку не залетают. Что ж, Довгань своего брата от срока не отмазал бы? Да это даже не фонарь70 – это северное сияние!

– Не фиг, не фиг, – возражали остальные. – Они даже на рожу похожие. Что-то есть. И потом: бывают обстоятельства…

Последний аргумент оказался наиболее убедительным. Арестантский народ может не верить ни во что – ни в Бога, ни в черта. Но он твердо знает: «бывают обстоятельства»… За эту фразу осужденные держатся, как утопающий за соломинку. Она служит оправданием любых их собственных «косяков»71, проявлений слабости, недостойных поступков. Сельский врач спас человеку жизнь – а тот стащил у него сапоги и ушанку. Мужик в пьяном угаре зарезал двоих собутыльников и поджег собственный дом. Молодой шпаненок влез в аптеку, обглотался «колес»72, заторчал73 и уснул, а утром его разбудили менты. Бывают обстоятельства… И тот, кто осмелится спорить с этим философским утверждением, рискует навлечь на себя гнев всего арестантского братства: нельзя покушаться на святое!

Но дело, конечно, не только в «обстоятельствах». Манера держаться, говорить, внешность Бори Довганя совершенно исключали возможность обмана. О своих отношениях с братом, о подробностях дела, которое довело его до лагерных нар и вообще о своей «вольной» жизни Боря рассказывал как бы неохотно, лишь тогда, когда к нему уж очень приставали назойливые «пассажиры». А приставали постоянно: не у всякого братан размножен и на водке, и на чае, и на чипсах! Но, как видно, даже миллионщик не всегда может родню отмазать…

– Не вправе я вам, уважаемые, рассказывать всех подробностей, – мягко растолковывал любопытным тюремный Довгань. – Знаете же, по какой статье сижу?

– «Маслокрадка»74! – радостным хором отвечали уважаемые.

– Не «малокрадка», а статья 160 – «Присвоение или растрата». Экономика, дорогие мои, это чрезвычайно тонкая материя. В условиях нашего дикого рынка просто невозможно хозяйствовать по-честному! Власть сама заставляет предпринимателя искать обходных путей. Сама толкает его на преступления.

Зэки согласно кивали головами. Ясен перец, виновато государство! Кто ж еще? Да взять хоть любого из них… А Боря развивал мысль:

– В общем, во время одной из крупных финансовых операций брат попал в сложную ситуацию: всплыли ненужные подробности, которые заинтересовали налоговую полицию. Речь шла о десятках миллионов долларов…

В кругу слушателей пронесся одобрительный гул. Зэк вообще любит рассказы о красивой жизни, виллах в Майами, длинноногих «шмарах»75, рулетке в Монте-Карло… Брать – так миллион, иметь – так королеву!

– Скандал назревал огромный. Расследование находилось на контроле в Кремле. Я в это время возглавлял одну из фирм Владимира…

– Какого еще Владимира? – недоуменно перебил сморчок с синим эполетом на плече.

– Довганя, мудило! – зло рыкнул кто-то, и рассказ продолжался.

– Я сказал брату, что возьму всю вину на себя. Он – голова, ему продолжать семейный бизнес, а я уж как-нибудь пересижу. Долго мы обсуждали все «за» и «против», но в конце концов на том и порешили. Надо отдать должное: Владимир затратил немало средств, чтобы смягчить приговор. Но – три с половиной года мне все-таки отмерили… Впрочем, брат не оставляет меня в беде. В предыдущей колонии были у меня и импортные колбасы, и кофе, и шоколад, и осетрина – все не перечислишь!

– А за что тебя перевели?

– Когда со свободы приходят такие передачи, для одного человека этого слишком много. И большую часть я раздавал. Активистам это не нравилось. Стали требовать, чтобы излишки я отдавал в какой-то фонд, а они, дескать, будут распределять сами. Но с какой же стати кто-то будет распоряжаться моей собственностью? Я и без советчиков разберусь, кому помогать.

– А на «общак» ты отстегивал76? – с подозрением поинтересовался Сеня Тихий – «смотрящий» отряда.

– Я здешние порядки знаю, – успокоил Тихого Боря Довгань. – Но вот актив устроил мне жизнь невыносимую: подлости, провокации, рапорты по поводу расстегнутой на вороте пуговицы… В конце концов я оказался в глазах администрации каким-то монстром, и от меня решили избавиться, направив сюда. Так быстро перебросили, что брат пока еще не в курсе.

«Сидельцы» понимающе загудели и принялись обсуждать близкую сердцу каждого тему: какие козлы эти самые «козлы», всех их надо резать в утробе матери, вот у меня у самого был похожий случай…

Вполне понятно, что Боре Довганю, пока он перебивался в ожидании посылок от брата, готов был помочь каждый. Более того: арестанты бились за честь «подогреть»77 родственника известного коммерсанта! Боря принимал дары нехотя: ну что вы, не стоит, зачем вы отрываете от себя… Однако ни одна «семья»78 не садилась почифирить или приколоться хавкой, не пригласив Довганя. Он был в отряде на правах «свадебного генерала».

В колонии жилось Боре не погано. Обязательной работой по вязанию овощных мешков он не занимался: нарядчики писали на него норму выработки («да брось ты, свои люди – сочтемся!»); Борино белье стиралось в прачечной и гладилось, как для принца датского; роба и брюки были подогнаны по спецзаказу местным портным дядей Семой и сидели на Довгане, как фрачная пара.

Так продолжалось в течение нескольких месяцев. А шикарные «дачки» с воли от миллионщика Володи все не шли. Не то чтобы это очень беспокоило арестантский народ, но все-таки – чего же он телится, брательник? Боря успокаивал: гнусные происки ментов… Мурыжат брата: то ли адрес не сообщают, то ли сообщили, но неправильный. Зэки соглашались: а чего еще ждать от мусоров? Хороший мент – мертвый мент.

Однажды в воскресный день, когда Боря Довгань вместе со всеми пошел смотреть футбольный матч на первенство зоны между командами третьего и пятого отрядов, в его собственный отряд наведался колонистский почтальон Петя Грыжа.

– Фу, еле добрался на второй этаж, с моей-то грыжею. Есть тут у вас такой – Довгарь? Письмо ему пришло.

– Ты, кажись, дед, рамсы попутал79. Никаких Довгарей у нас сроду не было.

– Как же нет? По русскому языку написано – второй отряд, Борису Довгарю.

– Дай секануть80… А, наверно, нашему коммерсанту! Брательник с радости, видать, не ту букву написал. Нужно – Довганю, а он – Довгарю. Нажрался, короче, на какой-нибудь презентации, вот и чирикнул не то с бодуна. Лады, отец, все в норме, винти отседа по-тихому, грыжу свою драгоценную не расплескай.

В жилой секции ошивалось только двое – шнырь Гоша и старший дневальный Кузнецов – тот самый, который первым встретил Борю Довганя в отряде. Футбол Кузнецов терпеть не мог, его любимой спортивной передачей был реслинг.

– Точно наши мужики деревенские! – радостно улыбался он, глядя на здоровенных балбесов, швырявших друг друга об пол и молотивших пудовыми кулаками. – Только наши на натуральном продукте откормлены! Андрюху-скотника выпусти – он любого этого клоуна с одного удара ушатает. Не дерутся, а в дочки-матери играют…

– Слышь, Кузнец, – заметил Гоша, наблюдая, как старший дневальный вертит в руке конверт. – Мрачный какой-то факт. С чего бы вдруг этот чайный барон собственную фамилию перепутал?

– Бывает, – философски заметил Кузнец.

– На «е» бывает81, – сказал Гоша. – Давай позырим, чего Вовчик Боре пишет.

69 Бобёр – состоятельный человек.

70 Фонарь – ложь, обман; фонари развешивать – лгать.

71 Косяк – здесь: ошибка, грубый просчет.

72 Обглотаться колес – наесться таблеток, содержащих наркотические вещества.

73 Заторчать – впасть в состояние наркотического опьянения.

74 «Маслокрадка» – общее название статей уголовного кодекса, предусматривающих ответственность за преступления в сфере экономики; «маслокрад» – осужденный по такой статье. Статья 160 нового УК действительно подходит под это определение.

75 Шмара – девушка, женщина.

76 Отстегивать на общак – вносить свою долю в тайную общую кассу арестантов, которая контролируется «воровским братством».

77 Подогреть – помочь чем-либо: едой, сигаретами, чаем и т.д.

78 Семья – объединение осужденных по принципу взаимной симпатии; семейники поддерживают друг друга, делятся едой (вместе кушают), заступаются за членов своего объединения в критической ситуации и т.д.

79 Рамсы попутать – все перепутать, поставить с ног на голову.

80 Секануть – посмотреть.

81 Иронический намек на слово «наебывает», то есть обманывает.