Нимфа с Литейного

"Неужели полковник что-то пронюхал обо мне и моем задании? В таком случае Татьяну могут обвинить в сочувствии и помощи большевикам, а это ей грозит подвалами севастопольской контрразведки и, как следствие, стенкой!!! Надо вернуться в гостиницу, предупредить, убрать полковника, в крайнем случае!".

- Не суетитесь, товарищ Каштымов! - сказал человек негромко, придвигаясь вплотную к Алексею. - Татьяне Андреевне смерть не угрожает, так как она не изволит жить в обычном смысле этого слова!

- Что вы, любезный, чушь городите? - процедил тоже тихо Каштымов. Кому как не ему было знать, что баронесса живет, да еще ой-ей-ей как! Никому спуску не даст, только держись!

- Выслушайте меня внимательно и постарайтесь поверить, - продолжил филер.

- Может быть, нам не след торчать в центре города и мозолить глаза публике? Насколько я понимаю, ни я, ни вы в этом не заинтересованы?

- Это правда. Если не возражаете, на бульваре Героев 54-го года есть укромное местечко, где никто не помешает нашему уединению.

Устроившись на скамье в тени развесистого платана, филер доверительно начал:

- Вы принимаете меня за шпиона, фиксирующего каждый шаг баронессы, и надо прямо сказать, вы не ошиблись! Я действительно за ней наблюдаю. С тех пор, как она стала выполнять свою миссию. Но я не из сотрудников Отто Ивановича, не из контрразведки Врангеля и вообще я - не землянин.

- ?!

- Да, да, уважаемый Алексей Дмитриевич! Увы, я не человек, так же как и ваша избранница!

Он затряс подбородком, изображая хихиканье.

- Я - посланник САМУДА! Самого Мудрого! Обитающего так далеко отсюда, что световому лучу требуются тысячелетия, чтобы долететь от Земли до места его постоянного пребывания. Когда-то очень давно Самый Мудрый существовал во вселенной один-одинешенек. Он изучал мироздание, законы, по которым движутся небесные тела, их физические и химические компоненты, и на это у него ушло без малого шесть миллиардов лет...

- Бессмертный он, что ли?

- Естественно, - протянул посланник. - В конце концов САМУДУ надоело изучать мертвую природу. Представляете, Алексей Дмитриевич, шесть миллиардов лет не с кем словом перекинуться?! И задумал САМУД грандиозное деяние: заселить космические просторы спорами жизни, подобной жизни самого САМУДА. И создал он вирусы. Вирусы двух типов: мужские и женские, ибо в число наук, которыми овладел Самуд за шесть миллиардов лет, входила и диалектика. А что может быть увлекательнее единства и борьбы противоположностей, так, кажется, у Маркса?! Ведь мужчина и женщина - суть противоположности, да еще какие! И посеял САМУД вирусы в пространстве, и полетели зародыши белковой жизни, гонимые световым давлением, в разные стороны. Некоторые погибли в дороге, хоть и задумал САМУД вирусы неприхотливыми и стойкими, некоторые - достигли планет. И расцвела жизнь на этих планетах пышным цветом. Но вот оказия: насчет борьбы диалектика оказалась права, а вот насчет единства - промашка вышла. Ибо там, где больше женских вирусов село на планету, - появились одни женщины, там, где мужских - соответственно одни мужчины. И стали женские планеты воевать с мужскими, а мужские - с женскими. Логика у них разная, характеры - тоже, не говоря уже о вкусах, привычках, отношению к жизни... И ни одна из сторон окончательной победы одержать не может! Посмотрел САМУД на сложившееся положение дел - ни уму, ни сердцу. Совсем не того он хотел! А хотел он мира и благополучия всего сущего! И вдруг чувствительные приборы донесли, что на одной из планет, а вы уже догадались - именно на Земле уживаются в мире, скажем так, относительном мире, и те, и другие. Вот оно - единство, которого так ждал САМУД! И задумал он изучить, какие обстоятельства заставили землян жить в симбиозе. Для этой цели он отправил сюда человекообразный андроид, или, точнее сказать, гинекоид, в виде привлекательной женщины, так как женщина - самый эмоциональный прибор во вселенной. Особенно интересовался САМУД двумя аспектами отношений между полами: эротикой и страстью к наживе. Он совместил в гинекоиде инструмент для познавания этих аспектов - Татьяна Андреевна получилась на славу! Ну, это вам и без моего рассказа известно!

Он нахально подмигнул.

Каштымов спрятал вспыхнувшее лицо в ладони. "Странный человек и рассказ его странный, а впрочем, писал же Уэллс о марсианах, отчего Татьяне Андреевне не быть гинекоидом?".

- А почему вы все это рассказали мне?

- А по той причине, любезный друг Алексей Дмитриевич, что не позднее завтрашнего дня САМУД приказал гинекоиду вернуться, а я при нем в качестве пространственного извозчика. Лично вам отводится в сем деле немаловажная роль. Ведь, насколько я осведомлен, вы пробрались в тыл врангелевцам, чтобы разыскать и помешать вывезти за границу драгоценности, в свое время похищенные из Патриаршей ризницы, и у вас при себе потайной мандат на беспрепятственный выход с территории Крымского полуострова. Мой же чрезпространственный экипаж, к сожалению, спрятан на землях Малороссии, и я прошу вас вывести Татьяну Андреевну и меня отсюда. За это я подскажу, где сокровища: алмазная порфира, хоругвь Алексея Петровича, дареная ему римским кесарем, и ендова в самоцветах, преподнесенная Екатерине на день тезоименитства светлейшим князем Потемкиным...

Пространственный извозчик знал, о чем говорил, - все, что он перечислил, в самом деле входило в опись, которую Каштымов знал наизусть. В конце концов есть САМУД или нет САМУДА, а Татьяна Андреевна заслуживает участия.

- Завтра поутру я вас выведу!

- Значит, поверили, - сказал неземлянин.

- Поверил - не поверил, какое это имеет значение?! САМУД, у которого и головы, наверное, нет, испытывает на людях машину... А они, как мертвые лягушки: включили электричество - лапки вверх, отключили - лапки вниз, противно...

- Э, мой дорогой! САМУД не для себя старается. Ведь вы себе даже представить не можете, какие грандиозные битвы идут между планетами! И хотел бы он это прекратить, да одного желания мало - очень уж ненавидят друг друга бывшие вирусы! А на Земле удивительное дело - симбиоз. Конечно, тоже не все гладко. Мало идеальных супружеских союзов, но ведь встречаются! Рассказать о таком мужской планете или женской - не поверят, умом тронутся... Посему САМУД и решил опыт перенять, чтобы в дальнейшем распространить на антагонистов!

- Позвольте, позвольте! Я хоть не медик, но образование имею. Каким же, простите, способом размножаются сии амазонки и их противники? Не станете же вы утверждать, что младенцев своих они в капусте отыскивают, если, конечно, у них капуста растет?

- Это здесь, - усмехнулся неземлянин, - чтобы произвести на свет новую особь, необходимо наличие обоих полов, а в пространстве... Э, чего только нет в пространстве: на Клондее пятирчатая мать с четным залогом, на Флоне-Восьмом - вегетативное деление во время грозы, а уж на планетах Сумеречного Пояса мужики сызмальства ругательствами размножаются. Выйдет мужичок в чисто поле, обзовет окружающий мир всласть - и готово. Глядь, а рядом - пацаненок сопли утирает. И вообще, на большинстве женских планет в моде размножение партеногенезом, на мужских, в основном, - клонинг. Эти термины, Алексей Дмитриевич, вам трудно усвоить будет. Нет на Земле такой науки пока, генетики. Но вскоре появится. И названия адекватные всему подберут, и гены с хромосомами откроют...

- Хорошо, я вам верю! - воскликнул слегка обалдевший от информации, навалившейся на него, Каштымов. - Но неужто прелестная Татьяна Андреевна бездушная марионетка?

- Она сама не знает, что гинекоид, но чур, ей ни слова! Автоматический человек, который узнает про встроенную в него программу, становится неуправляемым и может сломаться от раздвоения сознания. Татьяна Андреевна даже не подозревает о своей миссии. Добавлю только, это у нее не первое имя на Земле. Люди знали ее как Клеопатру, маркизу де Помпадур, знаменитую Жужу из "Фоли-Бержер". Каждый раз мне приходилось переключать ее, когда дело доходило... Впрочем, это особый разговор! Одним словом, Татьяна Андреевна вряд ли подозревает, что ее нежный организм пережил не одну полную амурных приключений жизнь! Она уверена, что родилась на Земле, а ее способность - всего лишь флуктуация, исключение из правила! А драгоценности, - извозчик междупланетного экипажа зажмурился, как кот, которому дали валерьянки, - в кожаном чемодане полковника Штейхен-Рауцера!