Страница 23 из 44
" Я далек от того, чтобы восхищаться всем окружающим; как писатель, я раздражен, как человек с предрассудками - я оскорблен, но клянусь вам честью, что ни за что на свете я бы не променял свою родину и не желал бы иной истории, чем история наших предков, какой ее дало нам Провидение".
Это было письмо Александра Сергеевича к Чаадаеву. Пальцы Тани непроизвольно нежно погладили темно-зеленый корешок книги. Раскрыв томик вновь на середине, наобум, Таня стала быстро, внимательно читать. Она читала довольно долго, лицо ее порозовело.
Пришел Кашка, пообедал в одиночестве. Виктор ушел на работу, хлопнув дверью. Наконец Таня опомнилась. Пора было гладить белье. Она прибрала на столе и вышла в гостиную. Гладильная доска была вмиг воздвигнута, шнур утюга воткнут в розетку, из угла извлечена аккуратная корзина с чистым бельем. Таня поставила на проигрыватель пластинку Моцарта и принялась за работу. Вскоре в гостиной, потягиваясь, появился Кашка.
- Трудись, трудись, - похвалил он Таню. - А я реферат катать буду по истмату. А то мне зачета не видать.
- Кого ты сегодня лечил? - поинтересовалась Таня.
- Один щенок палочку проглотил. Пришлось желудок вскрывать.
Вынув карандаш и бумагу, Кашка уселся за стол напротив Тани. Он слушал музыку, улыбаясь и тихо подсвистывая временами, а Тане было приятно смотреть на него. Рыжее круглое лицо светилось довольством, короткие пальцы ловко работали карандашом. Таня не думала ни о чем, легко отдавшись течению музыки, между тем, как ее руки ловко раскладывали одежду на доске, проводили шипящим утюгом, расправляли и разглаживали все складки. Баярд по обыкновению дремал под проигрывателем. Как только закончилась последняя мелодия, пудель вскочил, сладко потянулся и подошел к хозяину.
- Сейчас, сейчас, - рассеянно сказал Кашка. Протянув руку, он почесал собаке шею. Баярд, закрыв глаза, положил голову Кашке на колени.
- У меня двоюродный брат женится в Питере, - сообщил Кашка, не переставая одной рукой гладить собаку, а другой - быстро водить карандашом. - На свадьбу пригласил. Я думаю, может, все вместе сможем? Как ты думаешь?
- Не знаю, - сказала Таня, - как получится.
- Готово, - воскликнул Кашка и, подойдя к Тане, протянул ей изрисованный альбомный лист. Сложная рамка из цветов, причудливых фигур, между которыми были видны и два прыгающих пуделя, окружала полудетское лицо, в котором Таня лишь несколько секунд спустя признала свое собственное. "Не очень-то похоже", подумала она. В зеркале она не видела у себя такого детского выражения глаз и не подозревала, что именно так она смотрит чаще всего.
- Ой, спасибо, - сказала Таня и тут же съехидничала,- это и есть реферат по истмату?
- Почему бы и нет? - спросил Кашка задумчиво. - Тебе нравится?
- Здорово, Кашка, -Таня вздохнула, - Ты талант. А вот я совсем ничего не умею.
Кашка похлопал Таню по плечу.
- Учись, дочь моя, - сказал он, - Это никогда не поздно.
- О чем это вы? - осведомился Дан, появляясь на пороге. Он взял у Тани Кашкин рисунок, придирчиво осмотрел его вблизи, потом издали, на вытянутой руке.
- Налицо влияние Шагала, - заявил он, - Фон слабоват. Но в целом недурно.
- Невежественная критика, как всегда, показала себя с худшей стороны, не оценив очередной шедевр Аркадия Лапина, - грустно сказал Кашка, - пойдем, Баярд, нас здесь не любят.
Он вышел из комнаты, снял поводок со стены. Пудель обрадованно побежал за ним.
Таня, продолжая гладить, краем глаза наблюдала за Даном. Он прошелся по комнате, посвистывая, шаря взглядом по книжным полкам.
- Когда Вик вернется? - спросила Таня. Дан посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
- А? Вик... Как обычно. Ночью.
Хлопнула дверь - это Кашка отправился с Баярдом на прогулку. Дан решительно подошел к малозаметному угловому шкафчику, раскрыл его, покопался в пачке самиздата, извлек толстую стопку скрепленных листов и, вновь закрыв шкаф, отправился к себе. Оказавшись в холодной, продуваемой насквозь ветром кухне, он уселся за стол и стал рыться в принесенной бумажной груде. Затем Дан склонился над своей папкой и стал быстро писать мелким убористым почерком:
" Камадэва изначально есть первое метафизическое воплощение того, что греки называли агапэ - божественной любви, любви ко всему сущему. Риг Веда отражает данное символическое значение Камы, как "связь сущности с не-сущностью", то есть манаса с чистым атма-буддхи. Так же, как Эрос Гесиода, экзотерически сведенный к Купидону и в народном сознании еще более сниженный, Кама стал интерпретироваться в дальнейшем как сила животных желаний. Так данные изначально семантически широчайшие понятия в антропоморфном искажении сводятся к тривиальным квазиматериалистическим проявлениям."
Таня вскоре покончила с глажкой. Аккуратно разложив белье стопками, она разнесла его по шкафам. Было уже девятый час, меньше двух часов оставалось до сна. А Дан все еще работал, Кашка не вернулся с прогулки. Таня подошла к пианино, открыла крышку и сняла с полки ноты. Она проиграла гамму, потом стала отрабатывать беглость пальцев на рекомендованном Виктором этюде Черни. Она старательно заучивала кусочек их двух тактов, много раз проигрывала их, добиваясь автоматизма, затем переходила к следующему кусочку. В свое время она закончила музыкальную школу, но блестящей ученицей там никогда не была. Временами она даже начинала ненавидеть музыку и училась лишь по настоянию родителей. После окончания школы она забросила ноты совершенно и садилась за пианино лишь чтобы аккомпанировать пению. Как большинство детей, она училась играть, еще не научившись слушать музыку, и следствием было отвращение к любой классике. Виктор открыл ей совсем иной мир, и Тане захотелось вернуть беглость пальцев и, пусть неумело, попробовать создать звуки высокой силы и чистоты. Времени для этого было немного, но все же Таня занималась почти ежедневно. Убрав этюд, она раскрыла альбом ансамблей и стала разбирать фортепианную партию дуэта, который они собирались играть вместе с Виктором. Наконец Таня решила сделать перерыв. Аккомпанируя себе, она запела негромко:
Он слышал Ее имя. Он ждал повторенья.