Белый Всадник

Прихватив вещи, Таня направилась в ванную. Здесь она не столько из необходимости, сколько для удовольствия, приняла горячий душ (благо, недавно наконец-то дали горячую воду после обычного летнего ремонта) . Затем она оделась в домашнее: старенькие брюки и кофточку. Убрав свои рабочие вещи и замочив в порошке халат, Таня вышла на кухню.

Дан уже накрывал на стол. На обед предполагалось овощное рагу, сырники со сметаной и на десерт Танино мороженое. Баярд также получил свою порцию рагу, залитую молоком. Таня помогла Дану с сервировкой и отправилась звать Виктора.

... Кашка в это время, зажав скальпель в обтянутой стерильной перчаткой руке, быстро и ловко произвел разрез. Ассистирующая ему однокурсница, схватив крючки, бросилась растягивать рану. Пока Кашка сосредоточенно вскрывал брюшину и стенку желудка, она, помогая ему, встревоженно поглядывала на узкую, притянутую к столу ремнем морду спящей собаки, пытаясь определить, все ли в порядке с дыханием. Карие небольшие глаза девушки поблескивали из-под очков, прямо под которыми начиналась маска. Свете еще ни разу не приходилось вскрывать животному брюшную полость, она была рада предложению Кашки ассистировать. Впрочем, Кашка, этот, без сомнения, самый великий в Ветеринарной академии человек, всегда охотно прибегал к помощи Светы. Толстые короткие его пальцы двигались с фантастической ловкостью. Красный шрам неизвестного происхождения, начинающийся от запястья, светился на правой руке сквозь перчатку. Кашка проник пинцетом в желудок собаки и извлек оттуда изъеденный крупный деревянный обломок.

- Кажется, все, - пробормотал он. - будем шить.

Света протянула ему заправленную ниткой кривую иглу. Пошла привычная, монотонная работа. Света заправляла ниткой иглу, подавала Кашке, заправляла следующую. Колли начинал, похоже, просыпаться, морда его нервно задергалась. Все же глупые существа - собаки, думала Света. Дикое животное никогда бы не догадалось проглотить палочку. Впрочем (тут она вспомнила Лоренца), собаки и отличаются от диких животных тем, что они всю жизнь - щенки. Вся их жизнь проходит в игре ( даже для работающих собак, их работа - всего лишь игра), в подчинении, иначе и быть не может. С точки зрения "нормальных" животных собаки никогда не взрослеют, не становятся "умными". Зато они служат нам, и мы ценим их за это. У Светы тоже была собака, и она невольно думала об этих животных с теплотой. Кашка между тем шил уже кожу на выбритом собачьем животе. Может быть, подумала Света, среди людей те, кто сохраняет в себе много детского, тоже в чем-то превосходят остальных, хотя мало кто это понимает. Эти люди часто делают глупости - с людской точки зрения, но... Кто знает. Она побрызгала на шов дезинфицирующим раствором и принялась накладывать повязку. Кашка скинул перчатки в раковину и вышел в коридор, где ждала хозяйка незадачливого колли. Собака постепенно просыпалась...

Пока Света убирала операционную и переодевалась, Кашка помог хозяйке снести собаку вниз, в машину. Вернулся он, как обычно, довольный и веселый, фальшиво насвистывая.

- Здорово, - сказала Света, - мне никогда так не научиться.

- Научишься, - успокоил ее Кашка, снимая халат и натягивая куртку. Беспорядочно скомкав халат, он засунул его в рюкзачок, с которым обычно ходил на занятия. Света с интересом наблюдала за его действиями.

- Ну как "Роза мира"?- поинтересовался Кашка, - прочитала?

Света вздохнула.

- И где ты такие книги достаешь? - спросила она.

- А вот это уже секрет, - сказал Кашка. - Но тебе понравилось?

- Это что-то изумительное, - сказала Света. - Можно, я еще подержу? Я хочу перечитать.

- Подержи, - согласился Кашка. - Я для тебя еще кое-что приготовил.

- Сгораю от любопытства,- осторожно сказала Света. Они вышли, и Кашка повернул ключ в замочной скважине.

- Платона будешь читать? - спросил он.

- А это не скучно?

Просунувшись в дверь лаборантской, Кашка бросил ключи на стол - было слышно, как они звякнули.

- Нет скучных книг... - сказал Кашка.

- Знаю, знаю... Есть люди, не умеющие читать. Ладно, тащи Платона.

Разговаривая, они спустились по лестнице и вышли сквозь прохладный просторный холл на шумный проспект.

... После обеда Таня помогла Дану убрать кухню под язвительные шуточки Виктора, который, стоя у окна, усиленно разминал пальцы. Наконец Дан посоветовал ему пойти и заняться упражнениями, на что Виктор обиженно заявил, что он и так занимается с утра, а ему еще весь вечер играть. Сколько можно? Он пошел отдыхать. С ворчанием он удалился в гостиную и завалился на диван, прихватив томик Борхеса . Изящно упакованные мысли он предпочитал всяким другим, так же, как стих - прозе, ритмическую речь - обыденной.

Таня ушла в маленькую комнату. Дан, оставшись один на кухне, прикрыл дверь и распахнул окно. Из стоящего в углу огромного портфеля он извлек черную пухлую папку, на обложке которой стояло: "Микрокосм. Путешествия духа". Он перелистал общую тетрадь, в которую все утро делал выписки в отделе раритетов Публичной библиотеки. Раскрыв папку, битком набитую мелко исписанными, кое-где перечерканными листочками, Дан углубился в работу.

Таня тоже села к письменному столу. Прежде всего следовало заняться учебой. Ее идея пойти на подготовительные курсы в университет была дружно зафыркана. Дан заявил, что если она так не надеется на собственные силы, он берется подготовить ее за месяц хоть в МГУ, хоть в МГИМО. И действительно, кое в чем он ей помог. "Тебе нельзя писать сочинения по вдохновению, - наставительно сказал он, - Нужна система." Согласно этой системе нужно было на каждую экзаменационную тему собрать более-менее подходящие выдержки из соответствующих критиков, красиво их скомпоновать и придать им форму сочинения. Затем это произведение заучивалось наизусть и могло быть использовано в качестве как устного, так и письменного ответа. То же самое предстояло сделать с историей СССР. Дан лично проверял все эти опусы и вносил свои критические поправки.

Закончив свой титанический труд, Таня вздохнула и перечла написанное. Вполне довольной она не осталась, но Дану на проверку уже можно тащить. Следовало собрать теперь книги и идти гладить белье, но Таня рассеянно смотрела в окно - а пальцы ее между тем воровато подбирались к книге, лежащей на краю стола. Наконец, вздохнув, Таня открыла книгу на середине.