Страница 23 из 47
Да чего там теперь вспоминать, самая убойная техника оказалась детской игрушкой в руках людей без воли. Национальная гвардия рассыпалась в первые же дни, грозные самоходки и летающие платформы так и остались в ангарах. Но не стоит никого упрекать. Это сейчас я смелый, когда терять нечего, а тогда казалось, что лучшее лекарство от угрозы - бегство…
После ужина Джо снова объявился у нашего костра. На сей раз он принялся выспрашивать меня о том, не сохранились ли случайно у нас на любых носителях старинные легенды и предания Айкона и не знает ли кто из беженцев, есть ли такие записи где-либо за пределами Тугама. Я ответил, что не знаю о таких записях, и тогда он пристал к Леоноре, но и она ничем не смогла его порадовать. Пыталась вспомнить детские дразнилки, которые распевали в Райской Рыбалке, но кроме слов об одноглазой рыбе, ничего не вспомнила. Джо не отставал и слово за слово вытянул из нее историю наших мытарств в рыбацкой деревне. По-моему, он даже немного расстроился, узнав, что папаша Маас так и не сумел догнать своего взбунтовавшегося сына.
– Ах, какая богатая тема, - сказал он. - Вечная борьба старого и нового, противоборство отца и сына. Сколько на этом континенте выстроено мифов, преданий, баллад. Я мог бы записать их песни перед ритуальным поединком.
– Песни? - удивился Керби. - Да их песни только о бабах и рыбах.
– Дикие народы в бытовых ритуалах часто воспроизводят забытые когнитивные структуры, - назидательно ответил Джо. - Есть целые библиотеки с записями песен восхваляющих и хулительных, в них отражена история не только языка, но и культуры. К сожалению, хранителей древних знаний трудно найти.
Керби подсел поближе к чужаку и вкрадчиво заметил, что вроде бы он недавно встретил одного человека с неплохой библиотекой в коммуникаторе. Но тот человек, кажется, сейчас в столице, и если мы сумеем быстро до нее добраться, а не плестись с паломниками, то, может, и найдем этого хранителя древних знаний.
После длительного молчания Джо сказал, что ему непременно надо побывать в оазисе, чтобы своими глазами увидеть местную святыню. У него есть подозрение, что это артефакт, созданный во времена освоения. Там могли остаться следы древних существ или, по крайней мере, предания о них.
– Ничего там не осталось, - отозвался Керби. - Одичали, позабыли все, что знали, через пару веков сюда и корабли летать не будут.
– Да, так оно и есть, - вроде бы невпопад сказал Джо. - Именно это я и предполагал. Инволюция.
– В каком смысле - инволюция? - я уже задремывал, но спросил, чтобы поддержать разговор.
– Обратное развитие, деградация, вырождение, назвать можно по-разному, но суть одна: сначала появляются высшие формы жизни, а затем они медленно опускаются с уровня на уровень, вплоть до одноклеточных существ.
– Лихо! - только и сказал Керби, зевнул и лег, завернувшись в кошму.
Через минуту он уже храпел, его примеру последовали остальные. Саам о чем-то шептался со своими женщинами, потом и они полезли под натянутые на шесты тряпки. Между тем Джо явно не собирался спать. Он сидел рядом со мной и ворошил прутиком дотлевающий прах угольков. Мне тоже почему-то расхотелось спать. Я понимал, что чужака распирает желание поговорить. Его странные идеи меня не волновали, но полуночные беседы располагают к откровенности, и чем больше я узнаю о нем, тем лучше.
– Так ты полагаешь, что божественные силы изначально создали людей, полных величия, а потом за грехи низвели их до ничтожных тварей? - мой голос звучал тихо, чтобы не разбудить спящих.
– Какие еще божественные силы? - удивился Джо. - Нет, я просто свожу известные мне факты в логически непротиворечивую картину. На многих мирах жизнь возникала и очень быстро развивалась в сложные формы, идеально соответствующие окружающей среде, а потом начинала вырождаться. Некоторые ниспадающие линии доходили и до одноклеточных.
– Мне почему-то казалось, что организмы меняются, если меняется среда обитания, - осторожно заметил я.
– Да, но меняются в сторону упрощения. Инволюция беспощадна ко всем живым существам, люди не исключение. Вот на Тугаме мы видим регресс, техносфера разваливается на глазах, знание уступает место суевериям. Еще два-три века, и без вмешательства извне здесь забудут о полетах к звездам.
«Да здесь о них уже многие и сейчас не помнят», - хотел сказать я, но промолчал.
– Вмешательство извне тоже не решает проблемы, - продолжил мой ночной собеседник. - Рано или поздно разваливаются и высокоразвитые миры, как, например, Айкон. Наступит очередь и Ливермора.
Он вздохнул и надолго замолчал. Потом снова заговорил, но меня уже тянуло в сон. Сквозь тяжелую ткань полога, окружающего мое ночное ложе, просвечивали звезды Айкона, чей-то монотонный голос издалека рассказывал о насекомых, которые некогда царили над природой, а сейчас выродились в рядовое звено пищевой пирамиды, о существах, огромных как горы, они владычествовали на Материнской планете, об иных великих, исчезнувших и забытых. Потом этот голос пропал, растаял в дымке над озером Салан, и остался лишь веселый смех моей дочери, бегущей мне навстречу по мелководью…
Утром я обнаружил, что Джо так и заснул рядом со мной, привалившись к узлам. Он проснулся, когда запели паломники, призывая к утреннему благодарению. После того, как чужак удалился к шатрам торговцев, ко мне подошел Керби и разочарованно покачал головой.
– Ночью я пошарил в его карманах и одежде. Оружия нет, коммуникатор слабенький, - сказал он. - Наверное, он на самом деле ученый. При себе ничего ценного не держит. Надо присмотреть за вторым.
– Кари - хозяин торгового корабля. Хорошо бы выяснить, где их ждет транспорт - в порту, на орбите или подберет по дороге? Этот Джо вроде нанял корабль. Средствами, значит, располагает.
– А вы так прямо и спросите его, господин Острич, где сейчас их корабль, - предложил Керби. - Парень, видать, простоватый. Я только не понял, зачем память своего коммуникатора он забил всякими песенками на разных языках.
– Какие песенки?
– А вот я скинул на свой комм. Послушайте сами.
Прижав серьгу его коммуникатора к уху, я поводил шпеньком шаттла, перебирая секторы памяти. Щелчки следовали один за другим, это были закрытые папки, Керби явно не хотел, чтобы посторонние знакомились с содержимым его комма, да и кому захочется?!