Страница 25 из 26
- Ну и портки! - заливался Васюта. - Срамотища.
Спустились к берегу и неторопливо побрели вдоль Волги, приглядываясь к купцам.
"Кто ж из них в Астрахань пойдет? Да и возьмет ли?" - думал Болотников.
Останавливались у каждого судна, спрашивали, но купцы и приказчики были неразговорчивы, гнали прочь.
Один из купцов дозволил разгрузить трюм, но с собой брать не захотел.
- Не ведаю вас, ступайте.
- А ежели без денег? - спросил Болотников.
- Как это без денег? - вскинул кустистые брови купец.
- Да так. Возьми нас гребцами или работными - кули таскать. Мы хоть до Хвалынского моря пойдем, а денег не спросим. Охота нам Русь поглядеть.
- Кули таскать?.. Без денег? - купчина ехидно прищурил глаза. Воровать замыслили? Товар пограбить, а меня в воду? А ну проваливай! Стрельцов кликну!
- Чего шумишь, Еремей Митрич? Рыбу испугаешь, - весело произнес шедший мимо купец в суконном кафтане нараспашку.
- Да вот, кажись, лихие, - мотнул бородой на парией Еремей Митрич.
Купец глянул на Болотникова и нахмурился.
- Чего ж проманул, ростовец? Не ко мне ль снаряжался?
Перед Иванкой стоял знакомый купец с озера Неро.
- Прости, Мефодий Кузьмин. Содруг мой в тот день затерялся. А без него уйти не мог.
- А как здесь очутился?
- Здесь? - почесал затылок Иванка, и в глазах его запала смешинка. Так тебя ж искал, Мефодий Кузьмич. Мекал, ждать меня будешь. Куда ж тебе в Астрахань без ярыжек?
- Задорный ты, - ухмыльнулся купец. - А товар мой не пограбишь? Вишь, Еремей-то Митрич опасается.
- Коль крепко стеречь будешь - не пограблю, - все с той же смешинкой ответил Болотников.
- У-ух, задорный... И содруг твой экий?
- Так ведь из одного горшка щи хлебаем. Бери, Мефодий Кузьмич, не пожалеешь.
Купец увесисто хлопнул Иванку по плечу.
- Беру, прокудник! И друга твоего. Идем к насаду.
Пока шли до судна, Иванка обрадовано поглядывал на Волгу.
"Вот уж не гадал, не ведал. Знать, сам бог нам Мефодия Кузьмича послал. И купец, кажись, веселый".
Мефодий же Кузьмич, как потом прознал Болотников, три дня простоял в Ярославле из-за своих торговых дел. Половину товара он выгодно сбыл на городском торгу, а затем пошел с мошной на Английское подворье. Закупил нового товару и теперь грузил его на судно. Рано утром насад должен был отправиться в дальний путь.
Управились быстро: еще дотемна заполнили трюм бочками и кулями. Мефодий Кузьмич молвил:
- Покуда погуляйте, молодцы. Да, смотрите, в кабаке не упейтесь. Питухи мне не надобны.
- Да мы ж по единой, с устатку, - подмигнул ватаге рослый крутоплечий ярыга.
- Ведаю тебя, Игоська. Лишь бы до ковша добраться.
- Да клянусь богом - по единой! - перекрестился Игоська.
- Не клянись. Бога ты давно закинул. Лучше мне, Мефодию Кузьмичу, слово дай.
- А, може, без слова, а? - поскучнел Игоська.
- Тогда сиди в насаде.
Игоська тяжко вздохнул, кисло посмотрел на ватагу.
- Быть по-твоему, Мефодий Кузьмич.
- Ну то-то. Гуляй, молодцы.
Ярыжки поплелись в гору. Иванка поглядел вслед, вспомнил про деда Лапотка и ступил к Мефодию Кузьмичу.
- И нам можно?
- Отчего ж нельзя, ступайте. Но уговор тот же - питухов на судне не держу, - глаза купца были строгими.
- Попрощаться нам надо. Сюда с калинами брели, - признался Болотников.
- То дело доброе, идите.
Иванка и Васюта догнали артель, Игоська оценивающе глянул на обоих, спросил:
- Никак, с нами пойдете?
- С вами.
- И далече?
- А пока купец не выгонит,
- Купец? - сузил глаза Игоська. - А ведаешь ли ты, паря, что на Волге не купец, артель верховодит? Не ведаешь. Так вот мотай на ус. Купец на воде никто, клоп в углу. Он един середь нас, и ежели артели будет не слюбен тут ему и хана. В куль - и в воду. Волга, брат.
- Выходит, рисковый мужик Мефодий Кузьмич.
- Без риску купца не бывает.
Поднялись к крепости. Через Волжские ворота прошли в Рубленый город; потолкались по торговым рядам, выпили сбитня и свернули на Ильинку.
Недалеко от боярского подворья мужики рубили новую церковь. Звенели топоры, летела белая легкая стружка, духовито пахло смолистой сосной. Возле сруба прохаживался тучный боярин в бобровой шубе. Глаза маленькие, заплывшие, черная борода копной. Тыкал посохом, изрекал:
- Красно храм ставьте, не посрамите. Я, чать, сто рублев святым отцам отвалил.
- Не сумлевайся, батюшка Фотей Нилыч, храм поставим благолепый. Не пропадет твоя мошна, - со скрытой усмешкой произнес старый мастер, кланяясь боярину.
Мимо Фотея Нилыча, шлепая по луже босыми ногами, пробежал рыжий мальчонка в длинной до пят рубахе. Обрызнул боярину шубу. Тот стукнул о землю посохом.
- Подь сюда, нечестивец!
Мальчонка подошел, испуганно втянув голову в плечи.
- Вот тебе, поганец!
Боярин с силой огрел мальчонку посохом, тот вскрикнул и, скорчившись от боли, закатался по земле.
Болотников тяжело и насупленно шагнул к боярину.
- Аль можно так?
- Прочь! - глаза Фотея налились кровью. - Дожили! Смерд боярина попрекает.
Иванка вспыхнул, неведомая злая сила толкнула к боярину; выхватил посох, ударил.
- Караул! - завопил Фотей Нилыч.
Болотников ударил в другой раз, в третий, сбил боярина наземь. Посох переломился.
Подскочил Васюта, рванул Болотникова за плечо.
- Ныряй к соловью!50
Мимо ехал извозчик верхом на коне; Иванка и Васюта прыгнули в возок.
- Гони, борода!
Извозчик понимающе хмыкнул и стеганул лошадь.
- Проворь, буланая!
Возок затерялся в узких, кривых улочках. Извозчик остановил лошадь подле глухого монастырского подворья, глянул на Иванку, крутнул головой.
- Смел ты, паря... И поделом Фотею. Лют!
Болотников протянул полушку, извозчик отказался.
- Не. С таких не беру... Знатно ты боярина попотчевал.
Иванка и Васюта встретились с нищебродами у храма Ильи Пророка51. Братия ожидала вечерню, расположившись на лужайке у ограды; развязав котомки и переметные сумки, трапезовали.
- Ну как помолились, старцы? - спросил Болотников.
- Помолились, чадо. Поснедай с нами, - молвил дед Лапоток.
- Спасибо, сыты мы... Попрощаться пришли.
- Попрощаться?.. Куды ж удумали, чада?
- По Волге с купцом поплывем. В судовые ярыжки нанялись, старче.
Дед Лапоток перестал жевать, повернулся к Волге, обхватив крепкими жилистыми руками колени. Лицо стало задумчивым.
- Когда-то и мне довелось плыть на струге. Под Казань ходил с ратью Ивана Грозного. Тогда я ишо зрячим был, белый свет видел.
Замолчал, вспомнив далекую молодость, и, казалось, посветлел лицом. Потом вздохнул и вновь заговорил:
- Чую, не для того вы сюда шли, чтоб к купцу наниматься. Не так ли?
- Воистину, старче.
- Ведал то, сердцем ведал, молоднше. Пойдете вы дале, к простору, где нет ни купцов, ни бояр.
- И на сей раз угадал, старче. В Поле наша дорога.
- Жаль, очи не зрят, а то бы с вами пошел. В Диком Поле я не бывал, молодшие, однако много о нем наслышан. Дай-то вам бог доброго пути.
Герасим, сидевший возле Лапотка, вдруг встрепенулся и привстал на колени, вглядываясь в боярина, идущего к храму.
- Он... Он, треклятый. Глянь, братия.
Нищеброды уставились на боярина, зло загалдели:
- Матерой. Ишь, пузо нажрал.
- Убивец!
- Покарай его, всевышний!
Признали боярина и Иванка с Васютой: то был Фотей Нилыч. Шел скособочась, тяжело припадая на левую ногу.
- Аль встречались с ним? - усмехнулся Иванка.
- Свел господь, - насупился Герасим. - Это тот (самый, что Николушку нашего порешил. У-у, треклятый!
Боярин был далеко, не слышал, но нищеброды загалдели еще злее и громче. Оборвал шум Лапоток:
- Угомонись, братия! Словами горю не поможешь... Тут иное надобно.