Страница 2 из 29
— Ладно, не скаредничай, братец, — ухмыляется красавчик. — Мы ж тебе не чужие, разогни коромысло, знаем, что бабок у тебя и на три хаты хватит да еще останется. Да и нынешний день на торговые сделки был весьма удачным, лучше не бывает, скажешь — нет?
Выжига свирепо зыркает на меня, вгоняя стариковскую душу в пятки. Не понравилось, видать, что красавчик личные дела при постороннем обсуждает — при мне то есть.
— Ты чего, дед, песий хвост, не пьешь? Отдыхать, что ли, сюда приперся?
— Ась? — На всякий случай прикидываюсь глухим.
— Я говорю, чего сидишь как пень?! — рявкает Выжига, аж брага в бокалах всплескивается. — Нам балабойка твоя без надобности!
— Ась? Кхе-кхе...
Стою на своем. Глухой я как пень, ребятушки, ничегошеньки не слышу.
— Да глухой он как пень. — Скалец откровенно ржет. — Эй, дед, выпить хочешь?
— Ась? — Голос едва не дрогнул — конечно, хочу! Но испортил бы весь сюжет.
— Оставь его в покое, — вмешивается Благуша и подвигает свой бокал ко мне — а бокал-то полный! — Выпей, отец, за здоровье наше да за удачу!
Хватаюсь за бокал обеими руками — жест слава и глухому понятен, невнятно благодарю, припадаю к краю, тяну, глоток за глотком, чувствуя, как внутри разливается блаженное тепло. Спасибо, слав, спасибо, сынок, удружил, выручил! Не ошибся я в тебе, душа у тебя добрая! Пожелаю я тебе Удачи, да только тебе одному и пожелаю!
— Ну что решили-то? — тормошит собокальников Скалец. — Три дня до Невестина дня осталось, ни больше ни меньше, ровно столько, сколько для Отказной и надо! Кто первый за три дня вернется на родной домен, тому невеста и достанется!
— Не гони камила, песий хвост, — хмурится Выжига — Не так все просто...
Благуша молчит, тоже бровями двигает, лоб морщит. Сразу видать, что затея ему не по душе. Не робей, парень, я тебе удачи пожелал, да не просто удачи, а Удачи! А я не кто иной, как... Хм, однако — понесло. Имя мое без особой надобности даже в мыслях называть не следует. Главное, парень, вот что — что бы ты сейчас ни решил, все у тебя получится!
В трактир заглядывает стражник по прозвищу Обормот, спиной-то я его, конечно, не вижу, но зычный бас мостовика-раздрайника перекрывает трактирный шум, как горный водопад — шум грибного дождика.
— Эй, народ! — ревет Обормот. — Ежели кто желает покинуть домен сегодня, халваш-балваш, то самое время поторапливаться, так как до смещения осталось всего ничего! И не говорите потом, что не слышали!
Закончив речь, стражник звучно хряскает древком служебной алебарды об пол.
С разных сторон от трактирного люда Обормоту несутся дружеские приглашения присоединиться и опрокинуть бокальчик-другой, и мостовик, явно сменившись с дежурства, одно из приглашений благосклонно принимает. Я не оглядываюсь. Во-первых, и так слышно и понятно, во-вторых, я же «глухой». Цежу себе потихоньку из бокала, растягивая удовольствие, поглядываю ненавязчиво на заинтриговавшую меня троицу. Даже после столь многих лет, сколь мало кому выпадает прожить, простые людские дела все еще вызывают у меня немалый интерес. Впрочем, сейчас делать все одно нечего...
Благуша снова вздыхает, явно не зная, чем занять осиротевшие руки на столе, бросает взгляд в сторону стойки трактирщика и начинает нехотя подниматься, но Скалец ловко перехватывает его порыв.
— Сиди, Благуша, сиди, друган, я сам сбегаю. Принесу тебе бокал, разогни коромысло, да и кувшин заодно наполню.
— Трогаться уже пора, оторви и выбрось, — ворчит слав, плюхаясь обратно на скамью.
— Ничего, кувшинчик еще успеем уговорить, — отмахивается кудрявый красавчик, улыбаясь с каким-то затаенным смыслом.
Возвращается он на удивление быстро, грохает перед Благушей бокал и наливает всем, кроме меня, но слав, добрая душа, и на этот раз не забывает о старике:
— Налей и ему, я плачу.
— Как скажешь, друган, как скажешь, разогни коромысло...
Признательность моя уже не имеет границ, так и рвется наружу, так что еле успеваю ее топить в халявной браге. Прикладываются и остальные, без тостов, на посошок.
— Ладно, подводим итоги, — говорит Скалец, отставляя посуду и утирая губы уже изрядно испятнанным рукавом белой рубахи. — Ты как, Выжига, согласен?
— Надоел ты мне до смерти, песий хвост, — ворчит усатый крепыш, не зная, на что решиться, — Пристал как банный лист.
— Я что тут даром битый час распинаюсь?! — обижается Скалец. — Давай конкретно, разогни коромысло!
— Согласен, — Выжига пожимает мощными плечами. — Только ежели Благуша тоже согласится.
— Отлично. — Красавчик сразу веселеет и поворачивается к Благуше. — А ты?
— Ну, не знаю... — Слав мнется. — Не решил еще, оторви и выбрось.
— Разогни коромысло! Ладно, не буду пока настаивать, время еще есть — решишь по дороге. А теперь двигаем. Кувшин по флягам разольем?
— Старику оставь. — Благуша кивает на меня. — Пусть повеселится.
— Да ты что?! — возмущается красавчик. — Там же еще половина!
— Не твоя забота, оторви и выбрось, свои бабки плачу.
— Оставь его, песий хвост, — поддерживает тут и Выжига. — Спокойный дед, не мешал, не клянчил. К тому же и глухой еще, убогий. Заработал. Ладно, пошли.
— Спасибо, ребятки, кхе-кхе, уважили мою старость, — благодарю торгашей уже вослед.
— Не за что, дед, — откликается Благуша. — На здоровье.
— И тебе, парень, и тебе Здоровья и Удачи! Кхе...
Недокашляв, испуганно вжимаю голову в плечи. Вот же угораздило ляпнуть в ответ! Так глупо обмишуриться! Хоть бы не заметили! Но уже чувствую, спиной чувствую — остановились, все трое, оглянулись, смотрят.
— Погоди, дед, так ты не глухой? — недобрым голосом спрашивает Выжига, и я понимаю, что все-таки влип. Но храбро молчу, присосавшись к бокалу. Спиной я не вижу, а ухи снова оглохли, спасая положение.
— Да ладно, пошли, чего время терять, оторви и выбрось! — слегка запинаясь, торопит Благуша.
— Ну-ну, — смуро бурчит Выжига, после чего славы, явно махнув на меня рукой, удаляются восвояси.
Ух ты, все-таки пронесло... Снова выручил Благуша. Ну, точно, не ошибся я в этом парне!
Кряхтя, я пересаживаюсь на противоположную скамью. Балабойку, так и не излаженную, да уже и ненужную, кладу на стол, задумчиво провожаю троицу взглядом. Славы удаляются в обнимку, белая рубаха Скальца маячит свечкой между красным армяком Благуши и малиновым Выжиги. Что-то подозрительное было в поведении красавчика, больно уж легко уступил он Благуше. Вряд ли дело только в нехватке времени. Да и походка моего благодетеля показалась мне какой-то неуверенной. Я подгребаю к себе его бокал, опускаю в него нос, нюхаю, затем осторожно пробую остаток браги языком. Странный привкус... И вдруг узнаю. Ну точно, подмешал кудрявый подлец, подмешал настойки сон-травы!