Операция 'Карантин'

— Извините, — повторился Никита и, изобразив на лице глупую улыбку, спрятал письмо в конверт.

Два доктора вежливо ждали, пока он закончит читать, и разговоров не вели.

— Ничего, ничего, — мягким, понимающим тоном проговорил Сан Саныч. — Дело молодое… Ну а что у вас, Джон, за третье дело? — обратился он к доктору Киллигру.

— А третье дело у меня вот какое… — Американец нагнулся к баулу-«дюару», снял крышку.

Естественно, что не жидкий азот там находился, но тоже нечто холодное. С торжественным видом доктор Киллигру выставил на стол литровую бутылку виски и такую же бутылку тоника.

— Лед пока не вынимаю, — сказал он. — Растает. Будем доставать по мере необходимости.

— Хм… — только и сказал Сан Саныч, вновь заломив бровь и превратившись в чопорного джентльмена.

— Понимаю вас… — несколько смущенно проговорил американец. — Все это несколько неожиданно… Дело в том, что у меня сегодня удачный день и надо бы эту удачу отметить. Но все мои коллеги сейчас заняты, работают, не покладая рук… А тут как раз эта оказия с письмом. Дай, думаю, доброе дело сделаю и заодно радостное событие отмечу. Надеюсь, вы не против?

— И что же за удача вас посетила, если не секрет?

— Какие могут быть секреты между врачами! — заулыбался доктор Киллигру, весьма довольный, что его предложение, пусть и завуалированно, но приняли.

— Открыть вакцина против «тофити»? — встрял в разговор Никита.

— Что вы, молодой человек! — рассмеялся американец. — Когда такое случится, весь наш госпиталь плясать будет! Моя удача несколько иного порядка. Так сказать, маленькое открытие на промежуточном этапе. Мне удалось идентифицировать вирус и его носителя.

— Переносчика? — попытался поправить Сан Саныч.

— Нет, пока именно природного носителя. — Доктор Киллигру с сожалением развел руками. — С переносчиком несколько сложнее. То есть сейчас уже точно установлено, что вирус передается только контактным способом между людьми через кровь. Но как он попал к человеку от гориллы? Ума не приложу…

— От гориллы?

— Да. Этот вирус в лизогенной форме существует в крови гориллы без каких-либо последствий для ее организма. Ну а в крови человека он переходит в инфекционную форму, которая и вызывает болезнь «тофити».

— Вы уже ознакомили со своим открытием медицинскую общественность? — поинтересовался Сан Саныч.

— О, да! Еще два часа назад я связался через спутник с нашим исследовательским центром по проблемам вирусологии во Флориде и передал информацию.

— Так в чем тогда дело? — по-русски сказал Никита и простецки потянулся за бутылкой виски. — Ваше открытие надо обмыть!

— Что вы сказали? — спросил американец.

— Пить твой открытие! — объяснил Никита по-английски.

— О, да, да! — воссиял счастливой улыбкой доктор Киллигру и вытащил из «дюара» пластиковый пакет со льдом.

Пили, естественно, из мензурок. Сан Саныч пил чистое виски со льдом, а Никита с доктором Джоном разбавленное тоником. Никита нарезал ананас, но к нему никто не прикоснулся.

Отхлебнув из мензурки, доктор Киллигру расплылся в довольной улыбке и начал разглагольствовать, что очень плохо, когда ближайший цивилизованный бар находится как минимум в пятистах милях, а ему, как научному сотруднику, ну просто край необходимо иногда расслабиться, причем не среди своих коллег, с которыми столько всего говорено-переговорено, что ничего нового не услышишь, а вот так, как сейчас, пообщаться с посторонними людьми, окунуться в иной мир… Это очень помогает в работе. Иногда нетривиальное суждение абсолютно незнакомого человека может подсказать любопытный ход в научных исследованиях…

Никита слушал американца, кивал, где надо поддакивал, а сам тем временем решал непростую задачу. Насколько искренен американец? Слишком все хорошо получается — прямо как на блюдечке с голубой каемочкой для его расследования этот визит доктора Киллигру. Почти месяц Никита кругами ходил вокруг американского госпиталя, подрабатывал там санитаром, делая больным уколы и вынося за ними судна… А сам тем временем прислушивался, приглядывался, пытаясь выяснить, если ли среди персонала сотрудники ФБР или ЦРУ и насколько работа американских медиков в эпицентре эпидемии «тофити» носит секретный характер. Но никто от него ничего не скрывал, ни одного человека, мало-мальски похожего на секретного агента, он не выявил. Однако чтобы вот так, в непринужденной обстановке, свободно поговорить о «тофити», случая в госпитале не представлялось. Поэтому и казался Никите визит доктора Киллигру несколько подозрительным. Но такую точку зрения можно было считать предвзятой, поскольку он рассматривал появление доктора Киллигру в бунгало Сан Саныча исключительно с позиций своей миссии. С точки же зрения обыкновенного человека ничего подозрительного здесь не было. Нормальное желание заработавшегося до чертиков в глазах научного сотрудника расслабиться. К тому же и повод веский.

А Никите грех такой случай упускать. Тем более что мини-открытие доктора Киллигру уже дает повод для частичной разгадки происхождения вируса «тофити». Остается теперь только уточнить некоторые детали… В конце концов, ничего не изменится, если вдруг окажется, что доктор Киллигру глубоко законспирированный агент ЦРУ, в чем Никита сильно сомневался. Даже наоборот, любой исход прямого разговора о «тофити» даст четкую дифференциацию: либо да, либо нет. И все это вскроется через один-два месяца, когда независимые исследователи со всего мира или подтвердят открытие доктора Киллигру, или опровергнут. Поэтому такой случай не просто нельзя было упускать, а НЕОБХОДИМО использовать с максимальной отдачей!

— Могу говорить мой версия передача вируса, — наконец решился Никита на многоходовую комбинацию. Как в шахматах двинул первую пешку: «е2 — е4».

— Да? — удивился доктор Киллигру. — Будет очень интересно.

Но по тому, как он подмигнул Сан Санычу, мол, что нового может сказать санитар в присутствии двух врачей, Никита не поверил в его «интерес». Ну и черт с ним, пусть потешится. Лишь бы в разговор ввязался.

— Все дело разврат, вседозволенность сексуальный отношений. Понятно?

— Нет, — замотал головой американец. — Ничего не понял.

— Сан Саныч, — обратился к Малахову Никита, — не возражаете быть переводчиком?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Сан Саныч. — Любопытно услышать мнение молодежи.

— Тогда переводите. То, о чем я сейчас буду говорить, практически не касается эпидемий и пандемий известных болезней. Поговорим о новых, ранее человечеству не известных. С расширением ареала человеческой деятельности их становится все больше. Это и сифилис, завезенный из Америки после ее открытия, и малярия из тропиков, и энцефалит с Дальнего Востока, и сонная болезнь, а теперь еще СПИД, Эбола, «тофити»… Общеизвестно, что девяносто девять процентов болезней, которыми болеют животные, человеку не свойственны, и ни бактерии, ни вирусы, вызывающие эти болезни, человеческому организму не страшны даже при их прямом введении в кровь. Вызывает опасение лишь тот самый один процент, когда возбудитель, существуя в теле животного без всякого для него вреда, на организм человека оказывает губительное действие. Это относится к малярийным плазмодиям, для которых малярийный комар всего лишь промежуточный хозяин, это относится к трипаносомам, переносчиком которых является муха цеце, то же самое можно сказать и об энцефалите и энцефалитном клеще…

— Спасибо, Никита, — с улыбкой перебил его доктор Киллигру. — Но все это истины, известные даже школьнику. Причем здесь, простите, разврат и вседозволенность сексуальных отношений? Или я неправильно понял?

— Все вы правильно поняли. Если малярия, сонная болезнь, энцефалит есть та цена, которую платит человечество за свою экспансию в природу, то сифилис, СПИД, Эбола и, как я думаю, «тофити» есть цена за сексуальное любопытство, а точнее, за самые извращенные его формы. Я имею в виду педерастию и близкий к ней «animal sex*». Ни для кого не секрет, что восемьдесят процентов геев, да чего там, все мы медики и будем говорить прямо — педерастов, наркоманы, а сорок процентов из них — носители вируса СПИДа. А в своих разнузданных мечтах многие из них не против «трахнуть» и какое-нибудь экзотическое животное. Отсюда и результат.