Страница 15 из 146
Из моря поднимался левиафан, и перед ним накатывались на берег огромные волны. Я добежал до Тамил. Она кричала в пустой воздух:
- Я хочу уйти!
Я повернул ее лицо к себе. Она посмотрела на меня. И хоть ветер продолжал дуть, мир ее начал успокаиваться.
- Эйриш мертв! - крикнул я, надеясь утешить ее. - Твой муж звонил мне. Он сказал, что не может тебе помочь. Нам нужно уходить.
Она посмотрела на меня, рассматривала мое лицо.
- Боже мой! Ты меня догнал. Напрасно я убегала! Ты меня догнал!
- Ты ошибаешься, - сказал я. - Пойдем! Отключись, и сама увидишь!
- Что увижу? Мертвого Эйриша на полу? Что я должна увидеть? - В воде замычал бык. Тамил посмотрела мне в глаза и сквозь сжатые губы произнесла: - Я умираю!
Я услышал глухой стук за собой и начал поворачиваться. Бык выбрался из водорослей и несся на меня. У меня не было времени убежать. Левый рог попал мне в грудь, я взлетел в воздух. И упал лицом в песок. От боли перед глазами вспыхнули огни, в горле поднялась рвота. Я забыл о том, где нахожусь, и подумал, что в меня выстрелили.
К щеке прикоснулось горячее железо, другой укус пришелся в спину. На моей щеке сидел скорпион и судорожно дергался, все глубже и глубже вонзая жало. Я вытащил его вместе с жалом и отбросил от себя. И снова услышал глухой звук. Бык топтал тело Тамил. Он снова и снова поднимал огромные передние ноги и опускал на нее, вдавливал ее разбитое тело в песок, ломал кости. Бык стоял над ней и фыркал, словно принюхивался к крови, потом сунул рог ей в живот и поднял ее на воздух. Несколько раз прошел с ней взад и вперед по берегу, потом поскакал в воду.
- Тамара! - закричал я, и она оглянулась на меня, с выражением ненависти на лице. Раскрыла рот и подула на меня тьмой. И когда холод и антисептическая тьма сомкнулись надо мной, я заскулил перед смертью.
Я встал и побрел из комнаты в комнату, ища чего-то словно в тумане; не знаю, что я искал, но найти не смог. Смотрел на вещи в комнатах и думал, не их ли ищу. Пошел к двери, и в лицо мне ударило солнце. Прошел в передний двор, разглядывая орхидеи и деревья. Не они ли то, что мне нужно? И обнаружил, что стою перед дверью соседа. Я открыл ее.
Родриго Де Хойос сидел в кресле в своей гостиной. Он посмотрел на меня.
- Дон Анжело, что случилось? Что случилось? - воскликнул он, вставая и пересекая комнату. Взял меня за руку и ввел в дом, потом заставил сесть в большое мягкое кресло. Я попытался встать, но он заставил меня сидеть. Вы больны? - спросил он.
Я посидел несколько минут, думая, но ничего не мог придумать. Мысли мои все время упирались в глухую стену. Я схватил Родриго за рубашку.
- Произошло нечто ужасное! - сказал я и всхлипнул. Потом вспомнил: Я хочу уйти! - И закричал: - Достаньте мне шаттл!
Родриго смотрел на меня, словно решил, что я не в своем уме. Сложил руки, взглянул на них, со свистом пропустил воздух сквозь зубы, посмотрел на часы. Потом, спустя, казалось, очень много времени, подключился к Пан-транспорту и попросил как можно скорее прислать мини-шаттл.
Он отвернулся на время, и я встал и направился к выходу. Он попытался снова усадить меня, но я оттолкнул его, и он больше меня не останавливал.
Я пошел домой, открыл дверь и обнаружил, что Эйриш по-прежнему лежит у основания лестницы и тяжело дышит сквозь маску. Должно быть, одно из легких у него отказало. В воздухе пахло чесноком и сожженной плотью и волосами. Я удивился, что не помню, как проходил мимо него, когда выходил из дома. На пути в спальню я чуть не споткнулся о его тело.
Тамара совершенно неподвижно сидела на кровати, чуть наклонившись вперед. Я протянул руку и коснулся ее шеи, чтобы нащупать пульс. У нее не было пульса. Я включился в монитор сновидений, чтобы проверить, регистрируется ли активность мозга. Впрочем, это ничего не значит: я знал, что пока живы отдельные нервы, люди могут видеть сновидения даже через сорок минут после смерти. Эти мгновенные вспышки называются "снами мертвецов". Но монитор оставался пуст. Я стащил Тамару на пол и применил ВСЛД (восстановление сердечно-легочной деятельности). Начал массировать ей сердце и вдувать воздух в рот, но она не реагировала.
Я знал, что скоро прилетит шаттл, поэтому побежал за своей медицинской сумкой и достал раба - это миниатюрный прибор с компьютером, который заменяет рефлексы нервной системы. Иглы прибора я вонзил в мозг Тамары, сразу над поддерживающим позвонком. Включил раба, и Тамара начала хватать ртом воздух; я отладил раба, так что ее сердце забилось ровно, выровнялось и дыхание. Это ничего не значило: раб может заставлять ее тело функционировать, даже если мозг погиб или изъят.
Долгое время я проверял монитор: он оставался пуст, никаких признаков активности мозга, нет даже снов мертвецов. Я отключил раба, и Тамара тут же прекратила дышать. Есть вероятность, что она выживет, очень слабая вероятность, но для этого ее нужно немедленно поместить в больницу. Но я не мог этого сделать. Слишком велики шансы, что она претерпела серьезную травму мозга, и даже если новые клетки мозга можно вырастить, в них не будет ее воспоминаний, ее личности. И она всю жизнь будет сталкиваться с людьми, которых не помнит.
Я отвел ее маску, чтобы в последний раз взглянуть на лицо. Очень бледное и совершенно неподвижное. Слеза выскользнула из левого глаза и медленно пробиралась по щеке. Я смахнул ее и удивился тому, что у нее по-прежнему высокая температура. Закрыл ей глаза и прошептал слова, которые произносят все рефуджиады над своими мертвыми товарищами:
- Свободна наконец!
Я не мог видеть ее совершенно неподвижной, поэтому снова включил раба, просто чтобы услышать ее дыхание. Так она словно жива, хотя это всего лишь имитация жизни.
Я начал думать, что делать дальше, и прежде всего сложил одежду в небольшую сумку. За мной три мертвых тела, и я не рискну показаться в панамском суде. Я знал, что нужно что-то сделать с Эйришем. Услышал за собой шум, повернулся - никого нет. Я прошел на кухню, взял медицинскую сумку, заполнил бутылочку синтетической кровью, но пролил большую часть крови на стол, потому что у меня тряслись руки. Потом спустился вниз по лестнице, где на полу лежал Эйриш, снял газовую маску у него с лица, взял скальпель и вонзил лезвие ему под правый глаз. Повернул лезвие, пока не вырезал глазное яблоко. Глаз я опустил в кровь, взболтал бутылку и сунул ее в карман. Снова услышал за собой шум, обернулся - никого нет. Стук продолжался, и я понял, что это стучат мои собственные зубы. Я начал тяжело дышать, чаще забилось сердце.