Мой путь в рай

Дэйв ВУЛВЕРТОН

МОЙ ПУТЬ В РАЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗЕМЛЯ

1

Серое пыльное судно на воздушной подушке остановилось перед моим киоском на ярмарке. Раскрылась дверца, и из тени в кабине на ослепительно яркий свет дня вышла очень худая женщина. Странное чувство охватило меня, физический шок, какой бывает, когда видишь старого друга с обезображенным в какой-то трагедии лицом. Я порылся в памяти в поисках ускользающего имени. Голова женщины при ходьбе покачивалась из стороны в сторону. Черный облегающий костюм потемнел под мышками от пота, кровь капала из перевязанной правой руки без кисти. Старая метиска попятилась, перекрестилась и сказала: "Que horror!" [Какой ужас! (исп.)] Мальчик смотрел на худую женщину, разинув рот. "Una bruja!" [Ведьма (исп.)] крикнул он, и толпа одобрительно загудела: да, этот ходячий скелет, должно быть, ведьма.

Она с трудом прошла к моему киоску, пробиваясь сквозь толпу любопытных крестьян, и положила окровавленную руку на прилавок. Я раскрыл рот, надеясь, что язык сам отыщет ускользающее из памяти имя, а она спросила по-английски:

- Вы сеньор Анжело Осик?

Я кивнул, обрадовавшись, что она меня не знает, успокоенный тем, что хриплый голос мне не знаком.

Она, дрожа, держалась за прилавок.

- Вы можете поправить... это... тело?

- Si [Да (исп.)], да, - сказал я, осторожно притрагиваясь к обрубку. - Рука у вас есть? Может, присоединить ее?

- Нет.

Рана свежая, но скоро начнется инфекция.

- Потребуются месяцы, чтобы вырастить новую руку, и еще месяцы, пока вы сможете ею пользоваться. Я могу предложить протез, это гораздо быстрее...

- Делайте руку. Немедленно! И кости тоже. Мне нужны кости. - Она говорила быстро, властным голосом богатых refugiados [беженцы (исп.)] из Соединенных Социалистических Штатов Дель Сур [Del Sur - юг (исп.)]. Я подумал, что она может быть преступницей из Гвианы или американских колоний в Независимой Бразилии. Наклон плеч и щеки свидетельствуют, что у нее от рождения узкие кости, но даже если у нее болезнь костей, все равно это не объясняет малый диаметр ее суставов.

- Сколько времени провели при низкой силе тяжести? - спросил я.

- Никогда не была при низком тяготении, - солгала она.

- Вам нужно лечь в больницу, - сказал я ей, опасаясь иметь дело с преступницей. - Я всего лишь бедный фармаколог. И мои лекарства не так чудотворны, как считают некоторые.

- Вылечите меня! - ответила она. - Никаких больниц. И никаких вопросов. - Она достала компьютерный кристалл длиной в ее ладонь и сунула мне в руку. Гладкая тусклая поверхность кристалла буквально невидима, если не считать карман с жидкой компьютерной памятью на одном конце. Прекрасный кристалл, класса фугицу, стоит небольшое состояние, возможно, этого хватит даже на омоложение. У меня никогда не было средств на омоложение, а оно мне очень нужно.

- Вам нужно отдохнуть, полежать в больнице, - сказал я.

Она наклонилась вперед, и я увидел, что она молода, гораздо моложе, чем я подумал вначале; черные волосы падают на глубоко посаженные черные глаза, а потное лицо побледнело от искреннего ужаса.

- Если вы мне откажете, я умру, - сказала она.

И в этот момент, когда она проявила свой ужас, я решил, что она прекрасна. Мне очень захотелось помочь ей, утешить. Я сказал себе, что она не может быть преступницей, вышел из киоска, закрыл проржавевшую алюминиевую дверь и проводил женщину в ее машину. Дал шоферу свой адрес в Гатуне и велел ему добираться по авениде Бальбоа. Он медленно провел машину по многолюдной ярмарке, и скоро худая женщина закрыла глаза, свернулась клубком и начала дышать со свистом, как в глубоком сне. Мы проплывали мимо толп метисов, продающих яркие одежды и макао, свежие фрукты, дешевые тайские микрочипы, лежащие в глиняных горшках. Повсюду их жадные глаза и жесты манили моряков с торговых кораблей из Европы, Африки и Азии, которые обшаривали это панамское захолустье в поисках техники и контрабанды. Местные крестьяне сердились на нашего шофера за то, что он забрался в пешеходную зону, и отказывались расступиться, поэтому он включал форсажные двигатели и направлял на толпу струи горячего воздуха и пыли, обжигая обнаженные ноги детей. Ко мне через толстое стекло окна долетали проклятия и крики боли. Я чувствовал себя грязным и грешным из-за того, что нахожусь в машине, и жалел, что согласился позаботиться о худой женщине. Включился, чтобы позвонить в корпорацию Упанишади-Смит и заказать аппаратуру для регенерации конечностей, реабилитационный пакет остеопорозиса - для восстановления костей и саморегулирующуюся канистру с флуотаном. Кончиком языка облизал губы и принялся разглядывать лица в толпе в поисках друга.

На краю свободной зоны, где толпа поредела, я увидел Флако, своего доброго друга, который ничего не имел против дел с преступниками, как, впрочем, и я, и попросил шофера остановить лимузин. Флако стоял с несколькими торговцами оружием, которые спорили с четырьмя гверильями о цене поношенного защитного телесного вооружения. Один из гверилий снял шлем, и я по огромным, неправильной формы ушам понял, что это химера генетически преобразованный супермен, один из тех, кого генерал Торрес создал в Чили, прежде чем социалисты свергли его режим. Я смотрел, как химера роется в вооружении в поисках лучшего шлема; даже со своего места я видел, что лучший шлем в этой груде он уже пропустил, и мне пришлось подавить желание сказать ему об этом. Но я продолжал смотреть, гадая, найдет ли он его, и отмечая про себя ширину его торса и мощь рук. Небольшого роста, он обладал прочным скелетом. На Гаити вырастили десятикилограммовых боевых петухов со шпорами такой длины, что они легко могут выпотрошить койота, и никто даже брови не поднял. Но когда Торрес объявил, что создает химер, которые смогут жить на других планетах, это сообщение вызвало мятеж в Консепсьоне и революцию в Темуко. Я помню фотографию, которую показал мне крестьянин их Талькуахано: на ней он и другой повстанец улыбались, держа за концы крыльев большое коричневое существо, наполовину летучую мышь, наполовину человека. Он рассказал мне, что убил это существо дубиной в одном из поселков инженеров. Организация Объединенных Наций выразила формальный протест против этих работ в Чили.