Страница 4 из 20
Вейкко, сгорбившись, сидел у очага. Лунд закрыла дверь, подошла к нему.
— Не печалься, отец. Пусть твое сердце станет на место!
Вейкко сказал:
— Чтоб он издох, как рыба на сухом берегу!
В это время явился посланец старейшины Хальмара:
— Вейкко! Тебя зовет Хальмар, — сказал он.
Вейкко собрался и пошел. В сердце Лунд пойманной птицей билась тревога: Зачем отец понадобился старейшине? Уж не беда ли какая-нибудь приключилась?
Она думала о том, где бы ей взять сотню куниц, чтобы отвязаться от назойливого купца. Думала и не могла ничего придумать.
Глава пятая. ВЫНУЖДЕННАЯ СТОЯНКА
Мыс Нордкап давно был известен скандинавам и другим мореходам северных широт как опасный поворотный пункт. Каждое судно хотело поскорее миновать его, но не всегда это удавалось. Отвратительным местом назвал Нордкап итальянец Петро Квирини. Викинг Отар ждал здесь попутного ветра несколько дней. Уже позднее англичанин адмирал Виллоуби, огибая Нордкап, растерял свои корабли в тумане. Судно адмирала восемь дней мотали по океану шквалы и бури, и только чудом удалось англичанину достигнуть Колгуева.
На пятые сутки похода драккары Карле и Туре Хунда добрались до мыса и едва обогнули его, паруса беспомощно обвисли — не стало попутного ветра.
Дальше путь лежал на восход солнца. Викинги не могли маневрировать парусами, как это делали мореплаватели поздних времен: оснастка на драккарах была прямая.
Суда на веслах зашли в укромную бухту и отдали якоря у пустынного скалистого берега. Над утесами роились морские птицы. Белыми молниями сновали над водой чайки, высматривая добычу. Скалы бросали на бухту мрачную тень.
Идти на восток на веслах — значило измотать команду, сделаться добычей туманов, непредвиденных бурь и затеряться в открытом океане.
Отправляясь в Бьярмаланд, викинги хорошо знали о трудностях плавания, особенностях капризной погоды и коварных морских течениях. Они шли тропой, проложенной их предками.
Став на якоря, викинги Карле и Туре Хунда отдыхали и отсыпались в ожидании благоприятного ветра. Привыкшие к нелегкому морскому труду, они коротали время за пустячными занятиями и развлечениями: играли в ножи, в кости, рассказывали старинные истории о жизни и походах ярлов, бражничали. Руки моряков, загрубевшие от жестких мозолей после непрерывной работы веслами, скучали по делу. Заметно стали убывать запасы провианта.
Ветер упорно тянул с побережья, посвистывая в ущельях и проносясь над головами мореплавателей в холодные просторы океана. Вечерами на льдистых вершинах скал красным, зловещим пламенем вспыхивали отблески солнечных лучей.
На корабле Туре Хунда в средней его части был раскинут большой шатер из тюленьих кож. Края кож прикреплялись к бортам. Шатер защищал команду от ветра и дождя. Было тесно. Викинги спали на тюках с товарами, на оленьих шкурах между румами. Ночами ветер не проникал в шатер и под ним дышать становилось нечем. Запах пота моряков, грязи, смолы и ворвани одурманивал головы.
В малом шатре, в носу судна. Туре Хунд пировал со своим телохранителем и советчиком Орваром. Орвар — викинг по крови. Его отец немало скитался по морям с Рагнаром Кожаные Штаны. Высокий, крепко сложенный, с грубым лицом и густой бородой до глаз, он был олицетворением силы и жестокости. Такие люди и после смерти веками живут в сагах, в песнях скальдов. Одним ударом меча Орвар мог в бою развалить противника от плеча до бедер.
Они лениво пили из рогов ячменную брагу, ели вяленую палтусину и кабаний окорок. Потом оделись, выбрались из шатра.
Тень от скалы окутала драккар. О борта его слабо плескались волны. На корме зажгли фонарь, и бледные отсветы играли на лицах вахтенных.
Хунд вошел в шатер для команды. Орвар большой черной тенью — за ним.
Тускло горела свеча в слюдяном фонаре. Викинги сидели на румах, на раскинутых шкурах.
— Добрый вечер. Туре! — приветствовали они ярла.
— Здравствуй, славный викинг!
— Когда пойдем дальше?
— Уж не собираешься ли ты зимовать у мыса?
— Скоро на якорных канатах приживутся ракушки…
— Корабль днищем прирастет к стоянке!
— Что тебе обещает морской бог Ньярд?
Туре отвечал хмуро. Пропала охота шутить.
В середине шатра, под фонарем, сгрудились бородатые, неуклюжие на вид люди. Они слушали кормчего Саксона, который был начинен всякими историями, как бочонок соленой сельдью. Туре сел. Орвар примостился рядом с ним.
Саксон рассказывал спокойно, бесстрастно, слегка покачиваясь, как истый скальд:
…И вот отправились они на своем корабле на Восток. Экипажа у них было двадцать четыре человека. Когда приплыли в Бьярмаланд, то пристали близ пустынного леса, и назывался тот лес Винским. В лесу жили птицы и звери, но не видно было поблизости ни одного человека. Побратимы сошли с корабля и отправились путешествовать по глухим местам…
А команде велели ждать их целый месяц.
Ходили они по лесу и все искали бьярмов. Провизия кончилась, стали стрелять разных животных и птиц. А когда подстрелить ничего не удавалось, ели ягоды и сок деревьев.
Лес был непролазно густ, и платье на них скоро изодралось в клочья.
И вот, наконец, побратимы нашли хижину. У входа в нее мужчина, одетый в шкуры, колол дрова. Можно у тебя отдохнуть? — спросили они. Мужчина ответил: Если вы люди не злые — ночуйте.
Они провели у него три дня. У мужчины была дочь. Молодая красивая девушка. Она выдала Боси тайну бьярмов: неподалеку есть храм Иомалы и там много золота и серебра.
Побратимы отправились к храму. По дороге встретили человека высокого роста в сером плаще. Он оказался пастухом и вел жрице храма Иомалы пищу — двухлетнего теленка. Жрица каждый раз съедала такого теленка…
— Ну и аппетит! — заметил Орвар.
Саксон продолжал:
…Боси взмахнул дубинкой и убил пастуха. Убил и теленка. Они содрали с теленка шкуру и набили ее мхом и вереском. Геррауд надел плащ пастуха и вошел в храм…
Кормчий грубым, хриплым голосом продолжал плести затейливый орнамент из небылиц. Молчаливые норманны — воины смелые и жестокие, грубые и насмешливые, слушали его, как притихшие малые дети. Саксон говорил о кровожадной жрице, которую охраняла когтистая звероподобная тварь, о том, как побратимы викинги победили злых духов и пробрались к истукану, которому поклонялись биармы.
При упоминании о чудовищных богатствах, попавших в руки Боси и Геррауда, глаза викингов разгорелись и все зашевелились. Слышалось напряженное дыхание.
— Что же дальше, Саксон? — спросил в нетерпении молодой викинг Асмунд.
— А дальше вот что. Побратимы нашли в храме потаенную комнату, закрытую железной дверью, провозились целый день, но все-таки открыли эту дверь. В комнате была красавица, а у нее длинные роскошные волосы, и за волосы она была привязана к стулу, на котором сидела. Привязала ее жрица.
Геррауд стал уговаривать красавицу уехать с ним, и она согласилась. Тогда они подожгли храм и превратили его в пепел, а потом вернулись к кораблю и подняли парус…
Асмунд размышлял над рассказом кормчего.
— А мы не увидим такой храм? — спросил он.
— Как же увидим, если его сожгли? — сказал Орвар.
— Можешь быть уверен, Асмунд, что красавица тебе не достанется! На нее охотников будет немало, — включился в разговор один из викингов.
— Чужеземные красавицы меня не прельщают, — отозвался Асмунд.
— Ему каждую ночь снится невеста Грида! — заметил моряк, сидевший рядом с Саксоном. — Во сне он зовет ее, кричит во все горло.
Асмунд молчал. Если бы под шатром было светлее, все бы заметили, как краска стыда залила его щеки.
Асмунд — сын рыбака из Торгаля, сильный и рослый. Но по характеру он напоминал большого миролюбивого теленка. Невеста его Грида — светловолосая девушка с косами до колен в самом деле ждала его из похода.
Туре Хунд, молчавший до сих пор, сказал:
— Все это чепуха. Выдумка болтунов, слагающих саги.