Страница 39 из 94
- Значит, ты знал, что это ягненок? - лукаво спросил Данилка.
- Конечно, знал! - ответил Федя сердито.
Данилка засмеялся, но спорить не стал. И Федя не стал спорить. Только он с тех пор уже никогда больше не лечил Данилку от трусости.
ФЕДИНА ТРЕВОГА
Каждый день в колхозе ждали: вот сегодня найдут воду! Уж невмоготу становилось жить. Скотина похудела, коровы стали давать меньше молока. Гуси и утки ходили встрепанные, запыленные какие-то. Овцы осипшими голосами блеяли у водопоя. Все просили: воды, воды, воды!
Воду привозили, делили по дворам. И коровам наливали, и лошадям, и овцам. Но мало было этой воды, не вволю, не досыта, а так, лишь бы протерпеть тяжелое время.
Сергей Матвеич совсем замучился и почернел. С рассветом уходил он с бригадой в горы. Там бурили, тут бурили. Где-то здесь обязательно должна быть вода. А воды нет и нет.
Как-то вечером Федя прибежал к Данилке.
- Сергей Матвеич пришел? - спросил он.
Данилка тяпкой рыхлил землю вокруг абрикосовых деревьев. Поливки почти никакой, иногда моют что-нибудь да выплеснут под деревья эту воду. А если разрыхлить землю, то все-таки корням полегче.
- Нет еще, - ответил Данилка, продолжая работать.
Федя сел на теплый от солнца камень:
- Тогда подожду.
- А на что он тебе? - спросил Данилка.
- Нужно.
Данилка взглянул на Федю и опустил мотыгу.
- Ты что, заболел?
Федя сидел сумрачный, совсем расстроенный.
- Не заболел. Кабы заболел, то хорошо!
- А что же ты?
- Наши уезжать собираются.
Данилка даже и не понял сразу:
- Как уезжать? Куда? На сколько?
- Ни на сколько. - Федя пожал плечами. - Совсем.
Данилка бросил мотыгу и подошел к Феде:
- Совсем? Как совсем? Куда совсем?
- Ну, "куда, куда"! Известно куда - к отцовой родне. На Орловщину.
- О-ей!..
- Тетя Фрося все зовет и зовет. Тут, говорит, без воды помрем. А там воды много.
- А отец что?
- А отец говорит: "Что ж, соберемся да поедем".
- А мать?
- Только мать не хочет.
- А может, мать переборет?
- Нет. Тетю Фросю разве переборешь?
Федя и Данилка пригорюнились.
"Из дому куда-то ехать... - думал Федя, а слезы так и подступали к самому сердцу. - Тут все ребята... и море... и все".
"Как же без Феди? - думал Данилка. - Все ребята здесь, а Феди не будет... И в доме на горе будут другие люди жить..."
- А вдруг да найдут воду, - сказал Данилка, - тогда что?
- Не знаю. - Федя как будто всхлипнул. - Не найдут, наверно!
Федя и Данилка, занятые горькими думами, тихо вышли из сада и уселись на крыльце.
- Что это вы нахохлились? - спросила Данилкина мать. - Или натворили чего?
- Мы, мама, ничего не натворили, - ответил Данилка. - Мы Сергея Матвеича ждем.
Наступила тьма.
Во всем колхозе загорелись электрические лампочки, будто кто-то сразу бросил пригоршню огней в темную долину.
Тут и пришел Сергей Матвеич.
Ребята бросились ему навстречу:
- Ну что, Сергей Матвеич?
Сергей Матвеич поглядел на них усталыми глазами, приподнял брови, покачал головой:
- Пока ничего хорошего.
- Все, - упавшим голосом сказал Федя.
И, не оборачиваясь, пошел домой.
У Данилки защемило под ложечкой. Он направился было следом за Федей, но мать сейчас же увидела.
- Куда это? - удивилась она. - Ночь на дворе. Неужели вам, ребята, дня не хватило? Иди-ка, Данилка, ужинать, да спать пора. Топчан по тебе скучает.
Медленным шагом шел Федя по деревне. Ему домой даже идти не хотелось. Ну что там? Споры, брань. Мать плачет и тоже бранится.
"А может, отдумают? - прикидывал Федя. - Может, пока я ходил, отец послушался матери: "Зачем хозяйство разорять? Останемся. Пускай сестрица одна едет". Мать, ведь она тоже... бедовая. Она и отспорить может!"
Тишина стояла в колхозе. Только море шумело и шумело, словно баюкало землю.
"Не хочу уезжать... - всхлипнул Федя. - Не хочу, и все!"
Он вошел в дом и сразу понял, что надежды его не сбылись. Отец не послушался матери, но мать послушалась отца и тети Фроси.
Все трое сидели за пустым столом и разговаривали. И такие у них были разговоры, что, видно, даже про ужин забыли.
- А гусей тоже с собой брать, - спрашивала мать, - или резать?
- Зачем же это резать? - возражала тетя Фрося. - Там река, выгон широкий, зеленый с весны до осени. Пустим - и будут ходить. Гусей довезти нетрудно. В клетку - и все.
- Моря жалко... - вздохнула мать. - Как же без моря? Ведь я здесь родилась. Всю жизнь на море...
- Ну, это пустое! - Отец махнул рукой. - Баловство. Что оно, твое море-то? Утонуть можно, а напиться нельзя.
- Виноградники хороши... - опять вздохнула мать, - и дом у нас устроенный...
- Снова-здорово! - сердита сказала тетя Фрося. - Подумаешь, дом - из глины сбитый!.. Ужинать давайте. А то, пока посидим, еще передумаем.
- А я не поеду, - вдруг заявил Федя.
- А тебя когда спросят, тогда ты ответишь, - сказал ему отец. - Пока еще не спрашивали.
- Наймусь на птичник и буду работать, - проворчал Федя.
Но на него уже никто не обращал внимания. И отец и мать задумались. Только тетя Фрося весело хлопотала, собирая на стол.
- А вам, тетя Фрося, хочется, ну и ехали бы одни! - сказал Федя. Зачем и приезжали только!
Но тут отец на него прикрикнул и хлопнул ладонью по столу:
- Это еще что? Вишь ты как разговорился со старшими! - И, вздохнув, добавил: - Да. Если б хоть вода была... А то где вот она? Ищут, ищут. Видно, все-таки уходить придется.
С тяжелой душой улегся Федя спать. Ему все представлялось, как связывает мать узлы, как сажают гусей в большую клетку, как выносят из избы разные вещи и грузят в машину... Ребята в это время гурьбой бегут на море, синее море сверкает, плещется, зовет... А он, Федя, стоит у машины! Сейчас сядет и уедет куда-то, и больше не будет его здесь, и не будет их дома. И Данилка выйдет на дорогу и только поглядит им вслед...
Тут у Феди опять закапали слезы. Но он зажмурил глаза покрепче и уткнулся в подушку.
Мать тоже долго не спала. Федя слышал, как она ворочалась на кровати.
- А корову как же?.. - прошептала она. - Продавать?
- Не с собой же везти, - отозвалась тетя Фрося. - Что там, коров нету, что ли? Ведь ее в корзину не посадишь.
- Хорошая коровка-то.
- И там не хуже. Там разве столько молока-то коровы дают? Там по ведру дают. Потому что пастбище там - трава по пояс.