Страница 61 из 96
- Да. - сказал Бекешин, - неизменная изменчивость... Но я же об этом и говорю! Есть такие, а есть и другие, вроде тебя, которые меняются очень медленно и неохотно. Таким, как ты, проще пройти сквозь стену, чем искать в ней лазейку.
- Не правда, - сказал Филатов, вертя перед лицом свой бутерброд и прицеливаясь, с какой стороны ловчее в него вцепиться. - Когда в стене есть дверь, я всегда прохожу именно в нее, как все нормальные люди.
- Это когда она есть, - возразил ему Бекешин. - А когда нет? Нормальный человек поворачивается кругом и отправляется искать обход. А что делаешь ты? Ты прыгаешь, стреляешь, горишь, взрываешься и угоняешь грузовики...
- Гм, - сказал Юрий и осторожно положил обкусанный сэндвич на край подноса. - К чему это ты ведешь? Что-то я тебя не пойму, Гошка. Растолкуй, сделай милость. Просвети дурака, а то я что-то совсем заблудился. Почему в твоей фирме все с пеной у рта утверждают, что не знают никакого Бекешина и никакой меди?
- Пф-ф-ф, - сказал Бекешин. - Насчет фирмы - это, брат, сложный вопрос. Конкуренция - это такая штука... Помнишь, как в школьных учебниках: волчьи законы капиталистического мира, жестокая конкурентная борьба...
- На тебя что - охотятся? - снова перебил его Филатов.
- Да как тебе сказать... Только ты в это дело не лезь, умоляю! Ты и так уже наворотил столько, что я даже и не знаю, как теперь быть...
- То есть?
- Так тебе все и объясни... Вот, например, эта медь, которую ты привез. С чего ты взял, что она наша?
- Как это - с чего? Со склада взяли десять тонн провода. Провод б/у, бухты смотаны вручную.., я сам их мотал, если хочешь знать. В машине ровно десять тонн по документам, и бухты такие же...
- И все? - спросил Бекешин. Он внимательно посмотрел на собеседника и решил, что настало самое время нанести удар. Разговор очень плавно подвел его к этому моменту, и другой возможности могло просто-напросто не быть. Нужно было решаться, и решаться быстро. Перед Георгием Бекешиным лежал его личный Рубикон, форсировав который он навсегда отрезал бы себе все пути к отступлению. "Хватит, - сказал он себе. - Хватит тянуть кота за хвост. Все давно решено и подписано, и пути назад нет". Он длинно вздохнул, сделал постное лицо и продолжал:
- Тогда давай подытожим. Совпадает общий вес, совпадает наименование товара, и еще совпадает способ укладки... Я правильно тебя понял? Это и есть те основания, на которых ты угнал машину с грузом, при этом укокошив двух водителей и троих охранников?
- Погоди, - медленно проговорил Филатов. - Ты что же, хочешь сказать, что я?..
- Совершил разбойное нападение, - закончил за него Бекешин. - Вот так это выглядит с точки зрения закона, старик, и так это называется в уголовном кодексе. Мне жаль тебя огорчать, Фил, потому что ты старался, рисковал шкурой и вообще действовал из самых благородных побуждений, но... Ты ошибся, понимаешь? Это не наша медь. Я навел справки, ее уже ищут по всей России. Люди сбились с ног и поставили на уши ментовку, а ты приволок этот грузовик прямо ко мне под окна.
- Этого не может быть, - сказал Филатов, но сказал совсем неуверенно, почти прошептал. Лицо у него стало совсем белое, так что шрам над бровью сделался почти неразличимым, зато обожженное пятно на щеке теперь багровело, как запрещающий сигнал светофора. Все-таки он был ужасным теленком, и Бекешин только диву давался, как этот инфантильный тип до сих пор остался в живых, и это при его способности влипать в неприятные истории!
- Это есть, Фил, - сочувственно сказал Бекешин. - Это объективная реальность, и нам с тобой нужно срочно решить, что делать с этой реальностью. О грузовике можешь не беспокоиться, его отогнали в надежное место. Нужно принять принципиальное решение, как теперь быть.
- С чем? - спросил Филатов.
- Со всей этой историей. С тобой, наконец. Юрий помолчал, осторожно дотронулся до ожога на лице (Бекешин заметил, что рука у него тоже обожжена) и, забыв о своем бутерброде, снова полез в пачку за сигаретой.
- Послушай, - сказал он после паузы, - а ты уверен?..
- Абсолютно, - немедленно откликнулся Бекешин, постаравшись придать своему голосу как можно больше убедительности. - На все сто. Даже на сто пятьдесят. Я уже кое-что предпринял, чтобы на какое-то время скрыть всю эту историю, хотя это оказалось довольно сложно.
"Верит, - подумал он, разглядывая Филатова. - Верит каждому моему слову. Господи, какой идиот! Или это не он идиот? Может быть, это я - сволочь? Впрочем, это дела не меняет. Не я, так кто-нибудь другой. Такая силища, лишенная даже проблесков практической смекалки, просто обречена либо погибнуть, либо быть прирученной кем-то, у кого эта самая смекалка имеется".
- Значит, я твой должник, - сказал Филатов с какой-то странной, несвойственной ему интонацией.
Эта интонация заставила Бекешина насторожиться. Будь на месте старины Фила кто-то другой, в его последней реплике не было бы ничего необычного. Это была именно та реплика, которая должна была прозвучать именно в этом месте именно этого разговора, если бы он происходил между двумя нормальными, деловыми людьми. Но в устах лейтенанта Фила она звучала чуть ли не угрожающе, и Бекешин бросил на собеседника острый взгляд поверх стакана, который держал в левой руке. Правая его рука в это время находилась в кармане куртки, безотчетно тиская рукоятку револьвера.
- Н-ну, как тебе сказать, - протянул он. - В общем, да. Впрочем, если тебя это не устраивает, ты можешь обратиться в ближайшее отделение милиции. Поверь, тебя там примут с распростертыми объятиями.
- Вон как, - сказал Филатов, гася в пепельнице сигарету и снова принимаясь за еду. Бекешину показалось, что он как-то очень быстро освоился с ситуацией. Во всяком случае, нехорошая бледность уже пропала с его твердого, истинно мужского лица, и теперь у старины Фила был такой вид, словно он с самого начала ожидал чего-нибудь в этом роде.
- Это все, что ты можешь сказать? - спросил Бекешин, не выдержав паузы, во время которой Юрий спокойно уничтожал дорогостоящие импортные продукты, словно намереваясь наесться впрок.
Филатов начал жевать немного быстрее, потом с заметным усилием сглотнул, кашлянул в кулак и посмотрел на Бекешина в упор.