Страница 59 из 96
- Ти-хо!!! - рявкнул Бекешин так, что у самого зазвенело в ушах. - Тихо, ты, - уже спокойнее добавил он. - Еще что-нибудь этот псих говорил?
- Нет.., то есть да. Скажите, говорит, Бекешину, что прибыл лейтенант Фил.
Бекешин вздрогнул и, больше не слушая Степанихина, медленно положил телефонную трубку на рычаги.
Глава 10
Юрий вышел из ванной, кутаясь в махровый халат хозяина, который был ему коротковат. Сидевший в кресле перед телевизором Бекешин сразу же положил на место телефонную трубку и торопливо поднялся ему навстречу.
- Хорошо, черт подери, - сказал Филатов, энергично растирая голову полотенцем. - Сто лет не мылся по-человечески... Слушай, я у тебя там совсем запутался. В какой, говоришь, банке антисептик?
- В бело-голубом баллончике с красным крестом, - ответил Бекешин. - Это, собственно, аэрозоль...
- А, - перебил его Юрий, - вон что... А то я схватил банку с каким-то кремом, а на нем почему-то баба нарисована... Ты ведь говорил, что не женат?
- Потому и крем в ванной, что не женат, - ответил Бекешин. - Помогает дамам.., э.., расслабиться, в общем. Ну, возбуждает, что ли...
- Ага, - понимающе сказал Филатов, - ясно... Только зачем на это деньги тратить? Мазал бы их горчицей. Всю ночь бы скакали, как живые.
Бекешин удивленно посмотрел на него и только тут заметил, что глаза у лейтенанта Фила смеются. "Юморист, - подумал Бекешин с тоской. - Тарапунька, блин, он же Штепсель... Разговоры про крем - это все очень мило, но ведь этим дело наверняка не ограничится".
"Только не здесь, - подумал он, обводя взглядом свою выдержанную в белых тонах гостиную. - В нем ведь столько крови... Всю мебель придется менять, все ковры. И вообще, пускай старый козел сам думает, как с ним быть. Сам эту кашу заварил, сам пускай и расхлебывает".
- Ладно, - сказал Филатов, - хрен с ним, с твоим аэрозолем. Вот дней пять назад он бы мне очень пригодился, а теперь и так сойдет.
- Я так и не понял, что с тобой приключилось, - сказал Бекешин, старательно имитируя интерес, которого на самом деле не испытывал. Единственным, что он сейчас чувствовал, было тоскливое томление духа, как если бы вокруг была не его белоснежная гостиная, а одиночка с бетонными стенами и зарешеченным окном - каменный мешок, камера смертников...
- А я и сам, если хочешь знать, ни хрена не понял, - ответил Филатов, беря с журнального столика пачку сигарет. - "Давидофф..." - прочел он. - Ишь ты! Крутой какой Давыдов выискался... В общем, жарили меня, Гошка. Два раза жарили, да так и не зажарили, как видишь. И, что самое обидное, так мне и не удалось хоть кому-нибудь за это в морду дать, Только найду подходящее рыло, глядь - а оно уже мертвое. Прямо мистика какая-то! Сроду со мной такого не было, чтобы меня лупили почем зря, а я бы сдачи дать не мог.
- Да, - сказал Бекешин, - история.
- В этой истории, Гошка, непременно надо разобраться, - убежденно заявил Юрий. - Есть кое-какие зацепки, но все они там, в Сибири, остались. Да и трудновато мне было это дело в одиночку распутать. Ни денег, ни оружия, ни жратвы, в конце концов. Поговорить, и то не с кем.
- Так позвонил бы мне по телефону, - сказал Бекешин.
Филатов повернул к нему голову и некоторое время разглядывал, как диковинного зверя.
- А, - сказал он наконец, - ну да. Ты же у нас бизнесмен, таксофонами не пользуешься... Я же тебе говорю: денег не осталось ни гроша. Если бы не этот грузовик с медью, то, честно говоря, даже не представляю, как бы я домой добрался.
"Да, - подумал Бекешин. - Да, ребята, это вам не ларечник какой-нибудь, не зверь черномазый с Черкизовского рынка, этого так просто не уделаешь. Другой бы на его месте в такой ситуации просто подох безо всякой посторонней помощи, а этот жив, здоров и готов к новым подвигам. Грузовик вот отбил с ворованной медью. У меня отбил и мне же пригнал, мать его в душу... Одно слово - герой! Чтоб тебе провалиться с твоим героизмом..."
- Ладно, - сказал он, вставая. - Давай сегодня об этом не будем. Насчет грузовика - это ты молодец. Хотя тоже, между прочим, мог бы пуп не рвать, под пули не соваться. Тоже мне, сокровище - десять тонн бывшего в употреблении провода! Стоило ли из-за него жизнью рисковать?
Филатов снова поднял на него глаза, и взгляд у него опять был непонимающий.
- Даже не знаю, - сказал он. - Я как-то об этом не задумывался. Да и потом, разве есть такой прейскурант? За это, мол, можно жизнью рисковать, а вот за это - ни в коем случае... Некогда мне было рассчитывать. Да и не в меди же дело... Просто через медь можно выйти на тех, кто устроил всю эту бойню.
- Как это? - спросил Бекешин. Теперь звучавший в его голосе интерес был неподдельным.
- Да хотя бы по документам. По сопроводительным документам на груз. Накладные всякие... Там, в кабине, их была целая пачка. Какое-то общество с ограниченной ответственностью... "Голиаф", что ли... Не помню. Честно говоря, вчитываться в эту писанину у меня просто времени не было.
- А теперь? - спросил Бекешин, копаясь в баре.
- А теперь нет желания, - с хрустом потягиваясь, ответил Филатов. - Вот тебе медь, вот тебе сопроводительные документы, вот тебе мои свидетельские показания... Дальше действуй сам. Можешь через ментовку, можешь по своим каким-нибудь каналам - меня это не касается. Чем смогу - помогу. А в одиночку мне это дело не вытянуть, да и желания у меня такого нет.
Бекешин вернулся и опустился рядом с ним на белоснежный диван, предварительно поставив на прозрачный стеклянный столик сверкающий незапятнанным хромом металлический поднос с бутылкой и двумя стаканами. Он наполнил стаканы, избегая смотреть на своего приятеля, протянул ему тот, в котором прозрачной коричневой жидкости было побольше, и сказал, держа свой стакан на уровне груди:
- Ну, Фил, давай за тебя... Удивительный ты мужик.
- Это точно, - сказал Филатов, - удивительный. Сколько живу, столько удивляюсь.
Они выпили не чокаясь. Филатов пошарил взглядом по столу - очевидно, в поисках закуски, - не нашел и удовлетворился сигаретой, которая все еще тлела в его пальцах, Бекешин тоже закурил и вдруг спохватился.
- Слушай, - сказал он, - ты же жрать, наверное, хочешь! А я, дурак, тебя баснями кормлю.
- Ничего, я привык, - ответил Юрий.