Утраченная реликвия

- "Парламент", - ответил Инкассатор, делая вид, что не заметил содержавшегося в вопросе подтекста.

- Странно, - пробормотал Светлов. - А воняет, как "Памир".

- Это потому, что оба названия начинаются на один слог, - сказал Филатов, сделал глубокую затяжку и раздавил почти целую сигарету в пепельнице. - Так лучше?

- Немного, - проворчал Светлов. - Кофейку бы сейчас! В кино американские копы, когда сидят в засаде, все время пьют кофе с пончиками. Ты знаешь, какие у них пончики? Здоровенные, пушистые, а внутри начинка шоколадная или, там, малиновая...

- И капуччино в пластиковых стаканчиках, - морщась, добавил Юрий. Сладкий. Со сливками. И сладкий пончик с шоколадной начинкой. Слипнуться не боишься?

- Конечно, - сказал Светлов, - тебе подавай черный кофе без сахара, а вместо пончика - полпачки сигарет. А сахар, между прочим, необходим для нормальной работы головного мозга. Зря ты им пренебрегаешь, Юрий Алексеевич. Результаты этого пренебрежения становятся все заметнее с каждым годом.

- Это не из-за сахара, - сказал Юрий, неожиданно для Светлова восприняв его задиристую реплику с полной серьезностью. - Просто лет до тридцати мы меняемся в лучшую сторону - взрослеем, умнеем, крепнем, а потом начинается обратный процесс, и никаким сахаром, никакой физкультурой, пластической хирургией и биологическими добавками его не остановишь. Притормозить можно, а остановить - нет, нельзя. Да и не нужно это - останавливать процесс. Смысла в этом я не вижу, хоть убей.

- Как это? - искренне удивился Светлов. - Неужели не интересно посмотреть, что будет через пятьдесят лет? Или через сто?

- Не-а, - лениво, но совершенно искренне ответил Инкассатор. - Ну, изобретут еще что-то новенькое в придачу к компьютеру и мобильному телефону, научатся лечить рак и СПИД, ну и что? Люди-то, какими были три тысячи лет назад, такими и останутся, а вместо СПИДа появится какая-нибудь новая дрянь, позабористее...

- Ты это серьезно?

- Абсолютно.

Светлов почесал макушку и хотел еще что-то сказать, но в это время где-то позади них раздался протестующий визг покрышек и стремительно нарастающий злобный рев мощного автомобильного двигателя. Дмитрий винтом перекрутился в кресле, но увидел только забрызганное дорожной грязью, непрозрачное заднее стекло джипа.

Тогда он посмотрел в боковое зеркало, но с его стороны зеркало отражало только тротуар, на котором не было ничего интересного.

Покрышки снова взвизгнули чуть ли не над самым ухом, и Светлов увидел, как напрягся, почти окаменел за рулем Инкассатор.

- Они? - спросил Дмитрий.

Филатов, будто очнувшись, поменял позу и пожал здоровым плечом.

- Я не уверен, - сказал он, - но, судя по всему, да. Точно такой же "Хаммер" я видел во дворе "Кирасы". Да и за рулем, кажется, Аверкин.

Он вдруг полез во внутренний карман куртки, где у него лежал "вальтер". Дмитрий схватил его за руку.

Это было все равно что останавливать карьерный самосвал, ухватившись за колесо, но Дмитрий не разжимал пальцев, и, наполовину вытащив из-за пазухи пистолет, Филатов все-таки повернул к нему хмурое лицо со сведенными к переносице бровями.

- Не дури, - сквозь зубы сказал Светлов. - Твой выход еще впереди.

Он уже держал в свободной руке трубку мобильника и большим пальцем быстро набирал номер. Юрий с большой неохотой вернул теплый пистолет в карман.

Он обратил внимание на то, что Светлов его не послушался, оставив у себя мобильник, но высказываться по этому поводу не стал: Гангрену нужно было предупредить. К тому же, если телефон Светлова стоял на прослушивании, сейчас должна была начаться драка - то есть именно то, чего хотелось Юрию. Вот только жизнью Гангрены рисковать не хотелось, девчонка была тут ни при чем...

- Сваливай оттуда, - коротко сказал Светлов в трубку. - Они уже здесь.

Из подворотни, в которой минуту назад скрылся "Хаммер", выбежали четверо. Филатов напрягся, увидев высокого рыжего парня с синяком на половину физиономии, но из кафе должна была вот-вот выйти Гангрена, и попытка прямо сейчас разобраться с четырьмя вооруженными сотрудниками "Кирасы" могла закончиться для нее плачевно.

- Не спеши, Юра, - сказал Светлов. - Разберешься с этими уродами по одному. А красиво ты этого ржавого разрисовал! Беру свои слова обратно, ты настоящий художник!

- Ты мне льстишь, - сквозь зубы процедил Инкассатор. - Это пока только набросок. Настоящая живопись еще впереди.

- Угу, - сказал Светлов. - Черный квадрат, как у Казимира Малевича. Мраморный такой, за чугунной оградкой.

- Там поглядим. Ну, где твоя Гангрена? Припутали они ее, что ли?

Трое братков уже были внутри кафе. Рыжий остался на крыльце, закурил и стал смотреть по сторонам. Несколько раз линзы его огромных темных очков, за которыми он безуспешно пытался спрятать сделанный Филатовым "набросок", равнодушно скользили по джипу, и всякий раз Юрий напрягался, теребя дверную ручку. Потом дверь кафе открылась; Филатов подался вперед, но из кафе вышли два подростка и, что-то оживленно обсуждая на ходу, двинулись в сторону автобусной остановки. Рыжий проводил их долгим взглядом, поправил что-то под левой полой пиджака и метко бросил окурок в урну.

- Пересядь назад, - продолжая следить за Рыжим, сказал Юрий.

- Это еще зачем? - удивился Светлов. Заднее сиденье в укороченном джипе Филатова было совсем узенькое и с виду очень неудобное. Да и видимость оттуда была похуже, и вообще...

- Машина двухдверная, - напомнил Инкассатор.

- Ну и что?

- Чтобы пропустить Гангрену назад, тебе придется выйти, - терпеливо сказал Юрий. - Когда выйдешь, окажешься в трех метрах от того типа, что торчит на крыльце. Думаешь, у него нет твоей фотографии? Думаешь, он промахнется, стреляя с трех метров?

- Ой, ё!.. - сказал Светлов и безропотно полез через спинку сиденья назад.

Салон джипа был тесноват для таких акробатических этюдов, и, пока Светлов протискивался между высокой спинкой сиденья и низким брезентовым потолком, машина буквально ходила ходуном, раскачиваясь на амортизаторах. К счастью, Рыжий в это время смотрел в другую сторону - приоткрыв стеклянную дверь и вытянув шею, он заглядывал в кафе.