Утраченная реликвия

- Естественно, - сказал Юрий и приподнял бутылку, готовясь сделать глоток. - Ну и что? К чему ты все это мне рассказываешь?

- К чему? Экий ты, брат, недогадливый. Этим вторым охранником был Бондарев!

Юрий не донес бутылку до рта, задумчиво покачал ее в руке, а потом не глядя швырнул через плечо. Бутылка описала в воздухе короткую дугу, с глухим стуком ударилась о ствол дерева, отскочила и упала в рыхлый подтаявший снег, обильно окропив его своим пенным содержимым. Шайтан прянул ушами и рефлекторно повернул голову, проводив бутылку взглядом.

- Так, - сказал Филатов. - Дальше.

- Дальше "будет еще интереснее. Мой информатор сказал, что они намеревались держать Бондарева в камере до упора - столько, сколько позволяет действующее законодательство, а то и дольше. Словом, пока не расколется. Но буквально через пару часов к ним явился Аверкин - директор "Кирасы" и, насколько я понял, ее единоличный владелец. М-да... Явился - это не совсем то слово. Он на них наехал, как тяжелый танк, во всеоружии - с процессуальным кодексом в одной руке и одним из лучших московских адвокатов в другой. Да он бы и без адвоката справился...

- Это точно! - подтвердил Юрий. - Видел я этого Аверкина. Тот еще волчара, пробу ставить некуда. Чтобы с ним спорить, надо вообще не иметь нервов, а заодно инстинкта самосохранения. Особенно, когда он прав.

Голос у него был напряженный, как у человека, который параллельно разговору что-то упорно обдумывает.

Светлов покосился на него, незаметно вздохнул и продолжал:

- Да. Вот только предъявить Бондареву было нечего, и в ментовке его держали просто так, от безысходности - видно, мечтали, что он возьмет все на себя, признается, что организовал налет, а сам на это время смылся в чебуречную - чтобы, значит, и алиби себе создать, и шальную пулю не схлопотать. Мечта, конечно, глупая, менты сами это отлично понимали и, наверное, выпустили бы его, как положено, через двое суток. Но его шеф, Аверкин, почему-то не захотел ждать двое суток и буквально выдернул своего человека из-за решетки. Между прочим, дело это непростое.

- Кому ты рассказываешь! - Юрий прикурил новую сигарету от окурка предыдущей. - Если они решили что-то пришить - отмотаться от них невозможно.

Тут наверняка не обошлось без крупного "пожертвования" в пользу неимущих сотрудников правоохранительных органов.

- Очень крупного, - поправил Светлов. - Они только и успели, что снять с Бондарева первичные показания. Согласись, чтобы убедить ментов отпустить человека, которого они еще не начали по-настоящему колоть, надо совершить что-то немыслимое. Чудо, блин, надо совершить.

- Да, звучит как сказка. Выходит, Аверкин не врал, когда говорил, что его ЧОП вроде живого организма. Один за всех, все за одного и прочая байда в том же духе...

- Все-таки для человека, который все время лезет в чужие дела и наживает себе неприятности, ты чертовски медленно соображаешь, поморщившись, сказал Светлов. - Организм организмом, взаимовыручка взаимовыручкой, но, чтобы так энергично и целенаправленно мешать органам следствия допросить ценного свидетеля, нужно иметь на это очень веские причины. Не пойму, ты в самом деле дурак или только прикидываешься?

- Дима, - сказал Юрий, - пойми, пожалуйста, что между теми расследованиями, которые иногда проводишь ты, и теми, которые провожу я, есть существенная разница. Ты просто ищешь жареные факты, чтобы в очередной раз кого-нибудь ославить. Это ты лезешь в чужие дела - сам лезешь, без приглашения и особой необходимости, потому что у тебя работа такая. А я ни в чьи дела не лезу. Это они сами ко мне лезут, и заканчивается это, как правило, очень печально. Поэтому я, как и ты, могу, конечно, что-то предполагать, допускать и вообще фантазировать, однако торопиться с выводами просто не имею права.

- Какая речь! - Светлов несколько раз ударил ладонью о ладонь, изображая вежливые аплодисменты. - Ее можно прямо целиком конспектировать, распечатывать тиражом в сто тысяч экземпляров и рассылать по отделениям милиции в качестве методического пособия.

Отличная штука - презумпция невиновности! Но ты все-таки хотя бы на время перестань корчить из себя первого заместителя Фемиды, сними с глаз повязку и погляди, какая интересная получается картинка. Бондарев свидетель преступления. Правда, ментам он сказал, что ничего не видел, но это могло не соответствовать действительности. Он мог что-то знать - что-то, чего не захотел или не успел сказать ментам. Возможно, именно поэтому его выдернули из-за решетки с такой волшебной скоростью. И возможно, по той же причине он так недолго прожил после своего волшебного освобождения: похоже, кому-то очень не хотелось, чтобы он начал говорить.

- Домыслы, - упрямо повторил Филатов.

- Очень может быть, - согласился Светлов. - Вот тебе, если хочешь, еще один домысел: мне почему-то сдается, что ты меня нарочно злишь, чтобы я перестал с тобой разговаривать и вообще забыл об этом деле.

- С чего бы это? - вяло возразил Юрий.

- Ну, как же! У меня семья, жена и ребенок, и вообще... А вот мне костер не страшен! В смысле, тебе. Дурак ты, Юрий Алексеевич, и больше ничего. А Бондарева, между прочим, застрелили из "стечкина" с глушителем.

Соседи ничего не слышали, хотя время было не такое уж позднее, почти никто не спал. Чистая работа, профессиональная. А в "Кирасе" любителей не держат. Этот Аверкин, чтоб ты знал, служил в спецназе.

- Командиром разведроты, - вставил Филатов.

- Тебя трудно удивить. Жаль, что я не присутствовал при вашем разговоре.

- Поверь, ты немного потерял. Отменно вежливый сукин сын с хорошо подвешенным языком и заряженным пистолетом в верхнем ящике стола. Правда, внешность у него впечатляющая, и он ею пользуется без зазрения совести как дополнительным оружием. Говорил он много, но при этом ухитрился ничего не сказать.

- Основное правило классической дипломатии, - понимающе кивнул Светлов. - Лист легче всего спрятать в лесу, а собственные мысли - в потоке пустопорожней болтовни.

- Кстати, о болтовне, - сказал Юрий. - Сколько ты заплатил своему стукачу? Я не ожидал, что он снабдит тебя такой подробной информацией. Ведь все это от первого до последнего слова - тайна следствия!