Три минуты молчания

- Чего ты? - спросил Серега. - Куртку жалеешь? Не жалей. Мы, может, вообще отсюда не выберемся.

- Брось, не паникуй.

- Да я-то чувствую.

Я снял куртку, сложил ее внутрь подкладкой. Серега отодвинулся, и мы ее затолкали в шов.

- Теперь порядок. Иди грейся, Шурку через полчасика пришли.

Я выполз и тут вспомнил про Фомку. Нельзя птицу в мокром трюме оставлять, мало ли что дальше будет.

Фомка сидел тихо в гнездышке, совсем сухой, но в руки сразу пошел, как я только позвал его: "Фомка,Фомка". И пока я лез по скобам, он весь распластался у меня на ладони, свесил больное крыло. Я хотел его в кубрик отнести, но вдруг он спрыгнул и побежал от меня, вскочил на планширь. Сидел на нем нахохленный, отставив крыло.

- Ну что, Фомка, - сказал я ему, - иди, штормуйся, как можешь.

Волна накатила, захлестнула планширь, а когда схлынула - Фомки уже не было. Я испугался, пробрался к фальшборту. Фомка лежал на крутой волне, сложив крылышки, клювом и грудкой к ветру - как настоящий моряк. Все-таки он выбрал штормящее море, а не трюм, где ему и сытно было, и тепло. Плохи, должно быть, наши дела, я подумал. Потом заряд налетел, и больше я Фомки не видел.

Под кухтыльником кто-то отвязывал помпу, тащили шланги. Я в гальюне напялил чей-то рокан, выскочил им помогать. Шурка тут был. Васька Буров и Алик.

- А где ж другие?

- Где надо, - сказал Шурка. - В кубрике у механиков натекло. По колено, шмотки плавают. Во до чего картины доводят. Еще не дай Бог в машину просочится.

- Не дай Бог, - сказал я.

- А чего особенного? Вполне могло и в машину.

- Погибаем, но не сдаемся, - сказал Алик.

Васька Буров на него заорал.

- Плюнь три раза, салага. Плюнь сейчас же!

Алик плюнул.

- Не соображаешь, так помалкивай.

Потащили помпу к вожаковому трюму. Под ногами елозили доски, рыбодел, каталась пустая бочка. Мы спотыкались, падали и снова тащили. Потом опустили шланг и стали качать прямо на палубу - двое на одном плече, двое на другом.

Васька покачал, покачал и спросил:

- Бичи, а бочки-то со шкантами?*

* Шкант - пробка.

- Это к чему ты? - спросил Шурка.

- Дак если они заткнутые, они и держать будут, воду не пустят.

Мы бросили качать.

- Это у бондаря надо спросить, - сказал Шурка. - А где он, бондарь? У механиков там выкачивает. Хрен знает. Которые со шкантами, а которые и без шкантов.

- Они же все равно немоченые, - сказал Алик. И верно, немоченая бочка, хоть и заткнута, все равно пропускает.

- Немоченые, дак теперь намочились, - сказал Васька. - Зря качаем.

Шурка подумал и вдруг заорал на него:

- А ну тя в болото, сачок! Я лично тонуть не собираюсь. - И сам закачал как бешеный. В это время из рубки крикнули:

- Помпу - к машине!

До нас это как-то не сразу дошло.

- А трюма?

- Сказано вам - к машине!

- Дождались, - сказал Васька. - Доехали. А все ты, салага, накаркал: "Погибаем, погибаем"...

Шурка уже тащил помпу от люка. Я выбрал шланг, крикнул туда, в темень:

- Серега, жив там?

Ответа никакого. Я испугался до смерти - захлебнулся он там? Или бочками задавило?

- Серега, гад полосатый!

- Ау! - как из могилы донеслось. - Скоро вы там?

У меня от сердца отлегло.

- Какой "скоро"! - сказал я ему радостно. - Только начинается.

- Мне сидеть?

- Вылазь.

- Пластырь не будете заводить?

- Вылазь, в машине вода. Он загромыхал там бочками.

- Зачем же мы с тобой сидели, Сеня?

- Выберешься один?

- Да выберусь... Но сидели, спрашивается, зачем?

- Ладно тебе... Люковину задраишь?

- Да уж задраю. Но учти, Сеня, так ты мне и не ответил...

Я побежал помогать с помпой. Мы ее протащили в узкости, между фальшбортом и рубкой, отдраили дверь в коридор. Комингс тут - чуть не до колена, и пока мы эту дуру перетаскивали, все руки себе пооборвали. Но сразу же и забыли про них.

Из шахтной двери пар валил, а сквозь пар мы увидели воду - черную, в мазутных разводах. Пайолы кое-где всплыли и носились с волной. Именно с волной - целое море разливанное бушевало в шахте: то кидалось на переборку, а то накатывало на фундамент, и из-под машины пыхало паром. Даже дико было, что она еще работает, стучит.

Выходной шланг вывели за дверь, на палубу, а входной опустили в шахту. До воды он не доставал.

Из пара выплыл Юрочка - по колено в воде, но, как всегда, полуголый.

- Олухи, шланг наростить не сообразили?

- Чем его наростишь? - спросил Шурка. - У тебя запасные есть?

- А нечем - так на хрена тащили? От главного покачаем.

- А что ж не качаете?

- Как это не качаем? Сразу и начали, как потекло.

"Где же ты был, сволочь? - хотелось мне его спросить. Где ты был, когда "потекло"? Сидел небось на верстаке, вытачивал какую-нибудь зажигалку, пока тебе уже пятку не подмочило. А когда спохватился, так "деда" позвать духу не хватило, сам решил откачать, а сам ты толком не знаешь, как водоотлив включается".

- Чего ж теперь с помпой-то - спросил Васька. - Опять двадцать пять, назад волоки?

- А кто вам ее велел сюда переть?

- Бичи, - сказал Васька. - Я лучше спать пойду.

Из-за машины вышел "дед" - тоже весь в пару, но в пиджаке, с галстуком.

- Куда помпу отсылаешь? - сказал Юрочке. - Прошляпили мы с тобой, так пусть хоть вручную помогут.

Это он потому сказал "мы с тобой", что на вахте моториста "деду" тоже полагается быть - не всю вахту, но заходить, поглядывать. А "дед" сначала кино смотрел, а потом меня бегал искать. Но шляпил-то, конечно, он, Юрочка.

- Так шланг же у них не достает, Сергей Андреич.

- Ведрами пусть почерпают.

- Гуляйте с вашей техникой, - сказал Юрочка.

Опять мы эту дуру перетаскивали через комингс. Но уж до места не тащили, затолкали в угол, лишь бы не мешала проходу. Стали ведром черпать один внизу набирал, двое на трапе передавали, четвертый с ним бегал к двери, выплескивал на палубу.

Потом Шурку позвали на руль. Вместо него Серега пришел - рокан зачем-то скинул, телогрейка в снегу.

- Ты б хоть куртку мою надел, - говорю ему.

- А ничего, Сеня, я так. - Он выплеснул ведра три, потом сказал: - Да и нету ее, куртки-то.

- Как нету?

- А высосало к чертям в дыру. Я прямо обалдел.

- А ты куда смотрел?

- А я не смотрел, Сеня. Там же темно, в трюме-то. Я чувствую - жжет. Пощупал - а куртки и нету. То-то я тебя спрашивал: зачем мы там сидели?