Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 26 из 111



- Теперь посачкуй у меня, салага, - сказал боцман. - Сегодня же на руль пойдешь, как миленький.

- Я разве отказывался? - спросил Алик.

Дима все понял и засмеялся. Однако слова свои назад не взял.

2

За Нордкапом погода ослабла, и мы потихоньку начали набирать порядок: из сетевого трюма достали сети, стали их растягивать на палубе, укладывать на левом борту; еще распустили бухту сизальского троса, поводцов из него нарезали двадцатиметровых. Обыкновенно это на третий день делается или на четвертый, лишь бы до промысла все было готово. Но если погода хорошая, лучше сразу и начать, потому что она не вечно же будет хорошая, не пришлось бы в плохую маяться.

С утра было солнце и штиль - действительно, хоть брейся, - и мы себе шлепали вдоль Лофотен, так что все шхеры видны были в подробности, чуть пристенные дымкой. И вода была синяя с прозеленью. Чайки на нее не садились - рыба снова ушла на глубину, - иногда лишь альбатросы за нею ныряли. С вышины, дико вскрикнув, кидались белыми тушами и не выныривали подолгу, думаешь, он уже и не появится, - но нет, показался с рыбиной в клюве, только глаза налиты кровью, - тяжелый же хлеб у птахи! Обыкновенно, когда работаешь, всего и не видишь, некогда лоб утереть, но порядок набирать работа спокойная, можно и покурить, и байки потравить, и поглядеть на красивый берег.

Мы как раз и расселись на сетях, дымили, когда боцман привел их ко мне - Алика, значит, и Диму.

- Вот, - говорит, - это у нас Сеня. Матрос первого класса. Ученый человек. Он-то вас всему и научит. Слушайтесь его, как меня самого.

И пошел себе, довольный, оглаживая свою бородку. Ну что ж, я на это сам почти напросился. Моряки, конечно, подняли головы - ждали какой-нибудь потехи. Это уж обязательный номер, да я это и сам люблю. А салаги стоят передо мною, переминаются, как перед каким-нибудь капитан-наставником.

Хорошо, я сел и сказал им - Алику, значит, и Диме:

- Начнем, - говорю, - с теории. Она, как известно, опережает практику.

- Не совсем точно, - Алик улыбнулся, - она ее и подытоживает.

- Кто будет говорить? Я буду говорить или ты будешь говорить?

- Пардон, - сказал Дима. - Валяй шеф.

- Первый вопрос. Каким должен быть моряк?

Моряки там уже потихоньку давились.

- Ну, тут ведь у каждого свои понятия, - сказал Алик.

- Знаешь или не знаешь?

- Нет, - сказал Дима. Скулы у него сделались каменные.

- Моряк должен быть всегда вежлив, тщательно выбрит и слегка пьян. Второе. Что он должен уметь?

- Мы люди темные, - сказал Дима. - Ты уж нас просвети.

- Вот это я и делаю. Моряк должен уметь подойти - к столу, к женщине и к причалу.

Старые байки, согласен, но с них только все начинается. Салагам же, однако, понравилось. Алик, тот даже посветлел лицом.

- Теперь, - говорю, - практика. Ознакомление с судовыми работами.

- Пардон, шеф, - сказал Дима. - Мы знаем, что на клотике чай не пьют.

Ну, самый, что называется, благодатный материал. Совсем тетерю и неинтересно разыгрывать.

- А я вас на клотик и не посылаю, - говорю. - Я вам дело серьезное даю. Ты, Алик, сходи-ка в корму, погляди там - вода от винта не греется? Пар, в смысле, не идет ли?

- А это бывает?

- Вот и следят, чтоб не было.

Пожал плечами, но пошел. Дима смотрел насупясь - он-то чувствовал розыгрыш, но не знал, с какого боку.

- А ты, Дима, вот чем займешься, возьми-ка там в дрифтерском ящике кувалду. Кнехты надо осадить. Видишь, как выперли.



Тоже пошел. Скучно мне все это было досмерти. Но моряки уже, конечно, лежали. В особенности, когда он поплевал на руки и стукнул два раза, тут-то и начался регот.

- Что, - спрашиваю, - не пошли кнехты? Мешок пару надо заказать в машине, пусть немного размякнут. В это время Алик является с кормы.

- Нет, - говорит, - не греется. Я, во всяком случае, не заметил.

Моряки уже просто катались по сетям. "Ну, Алик! Ну, хмырь! Не греется?" Алик посмотрел и тоже засмеялся. А Дима взял кувалду и пошел ко мне. Ну, меня, конечно, догонишь! Я уже на кухтыльнике был, пока он замахивался. И тут он как двинет - по кухтылю. Хорошо, кухтыль был слабо надут, а то бы отскочила да ему же по лбу.

- Э, ты не дури, салага. Ты ее в руках держать не умеешь.

- Как видишь, умею. Загнал тебя на верхотуру.

- Ну порядок, волоки ее назад, у нас еще работы до черта.

- Какой работы, шеф?

Смотрел на меня, как на врага народа. А черт-те чего, думаю, у этого раскосенького на уме. С ним и не пошутишь, идолом скуластым.

- Мало ли, - говорю, - какой. Палубу вот надо приподнять джильсоном, а то бочки в трюмах не помещаются.

- Нет, шеф, это липа.

- Кухтыли надувать.

- Чем? Грудной клеткой?

- А чем же еще?

- Тоже липа.

А хорош бы он был, если б я его заставил кухтыль надувать, заместо компрессора. Но это сразу надо было делать.

- Ладно, повеселились...

Я спрыгнул, отобрал у него кувалду. Все-таки он молодец был, моряки его зауважали. А этот Алик, конечно, лапша, заездят его на пароходе.

- Продолжим практику, шеф?

- Продолжим. - Я наступил ему на ногу, потом Алику. Они, конечно, опять ждали розыгрыша. - Первое дело: скажете боцману, пусть сапоги даст на номер больше. В случае - свалитесь за борт, можно их скинуть. Все-таки лишний шанс.

- А вообще, между нами, девочками, говоря, - спросил Алик, - таких шансов много?

- Между нами, девочками, договоримся - не падать.

- Справедливо, шеф, - сказал Дима.

- Второе - на палубе чтоб я вас без ножей не видел. Зацепит чем-нибудь - тут распутывать некогда.

- Такой подойдет? - Дима вытащил ножик из кармана, щелкнул, лезвие выскочило, как чертик. - Чик - и готово.

- Спрячь, - говорю, - и не показывай. Это в кино хорошо, а на палубе плохо.

- Почему же, шеф?

- Потому что лишний чик. Шкерочный возьмешь. И наточишь поострей, обе стороны.

Мне еще многому пришлось их учить - и узлы вязать, и марку накладывать, чтоб трос на конце не расплескивался, и сети укладывать. Много тут всякой всячины. Меня самого никто этому не учил. Ну, правда, я с флота на флот попал, но тут и чисто рыбацкой премудрости было с три короба, а этому уже и не учили. Орали, пока сам не выучился.

Они ничего соображали, не туго, да тут и недолго сообразить, если кто-нибудь покажет толком. Найти только нужно - кто бы и мог объяснить, и хотел. Я вам скажу, странно себя чувствуешь, когда расстаешься с какими-нибудь секретами. Что-то от тебя убывает, от твоей амбиции. Вот, значит, и все, что ты умеешь и знаешь? Только-то? И все равно же они всю премудрость за один рейс не постигнут. А во второй, пожалуй, и не пойдут.