Страница 25 из 111
- Ты озверел? - у дрифтера глаза на лоб полезли. - Чем я тебя обидел?
- Да нет, все в порядке. Это я тебя обидел. Если не повторится, возьму свои слова назад.
Дима кинул полотенце через плечо и пошел. Мы опять взяли карты. Но что-то нам теперь не игралось.
- Берут же инвалидов на флот! - сказал дрифтер. - И мытарься с ними. Еще и рот разевают, дерьма куски. Я положил карты снова лицом вниз и сказал ему:
- Ты, дриф, еще не понял, что ты сам кусок? Ты этого на палубе не понял? Так я тебе здесь, в кубрике, могу объяснить.
- Ну, кончили, - Шурка поморщился. - Не заводись. Но я уже завелся. Меня вот это дико бесит - как мы друг к другу относимся.
- Салага тебе урок дал - другой бы со стыда помер. Но ты не помрешь, не-ет! С таким-то лбом стоеросовым - жить да радоваться.
- Ладно, они тоже не помрут, - сказал боцман. - Злее будут.
- Зачем же злее, боцман?
- Зачем! На СРТ пришли. Тут им не детский сад.
- А, ну валяйте тогда. О чем еще с вами говорить!
- Нет уж, поговорим, Сеня, - сказал дрифтер. Лицо у него побелело, ноздри раздулись. - Ты же мне объяснить хотел. А не объясняешь. Только ругаешься. Лучше-ка вот я тебе объясню. Ведь мы, Сеня такие деньги получаем - ты их нигде не заработаешь: ни на заводе, ни в колхозе. Значит, работать надо со всей отдачей. Так мы еще с салагами будем возиться, учить их по палубе ходить? Они-то что думали - придут на траулер и сразу нам будут помощниками? Нет, Сеня, они этого не думали. А это, как ты считаешь, по-товарищески? Они моряками станут, когда мы последний груз наберем и в порт пойдем - денежки считать. Вот где от них-то помощь будет! А покамест они нам на шее камень. Они это должны усвоить. И рот не разевать, когда их уму-разуму учат.
- Ты научишь! В ножки тебе поклониться за такое учение.
- Валяй сам тогда учи. Если такой добрый.
Плечи у него выперли тяжело под рубашкой. И все он сверлил меня своими глазками. Устал я с ним говорить.
- С отдачей - это как, дриф? Доску всем хором приколачивать? А кто не вышел - всем хором на того и кидаться? Не будет у нас этого на пароходе!
Боцман засмеялся, сказал, глядя в карты:
- Откуда ты знаешь, Сеня, как у нас будет на пароходе. Как сложится, так и будет.
Васька Буров на своей койке вздохнул, отвернулся лицом к переборке.
- Охота вам лаяться, бичи, на пустое брюхо. Чаю попьем - и лайтесь тогда до обеда. А так-то скучно.
- И правда, - Серега стал собирать карты. - Что-то не шевелится кандей.
В кубрике еще один сидел, Митрохин некто. Совсем унылая личность. Я только заметил за ним - он с открытыми глазами спит. Даже ответить может во сне, такой у человека талант. Но хуже нету, если он тебя на вахте сменяет. Будят его ночью: "Коля, на руль!" - "Ага, иду". Тот, значит, возвращается в рубку, стоит за него минут пятнадцать, потом отдает руль штурману, снова приходит будить: "Коля, ты озверел? Ты же не спишь, дьявол!" - "Нет, говорит, иду уже". А сам спит дремучим сном.
Так вот, он сидел, слушал, морщины собирал на лбу, потом высказался:
- А вообще у нас, ребята, этот рейс не сложится.
Дрифтер повернулся к нему, его стал сверлить.
- Как это - не сложится?
- А не заладится экспедиция. Все как-то накось пойдет. Или рыбы не будет. Только не возьмем мы план.
- Свистишь безответственно! Ты скажи - какие у тебя предчувствия?
- Не знаю. Не могу точно сказать.
- Не знаешь, а свистишь.
Митрохин опять в свои думы ушел, лоб наморщил. Может, у него и в самом деле предчувствия, я чокнутым верю. Всем как-то грустно стало.
Я поднялся, вышел из кубрика. Наверху, в гальюне, Алик стоял над умывальником, а Дима, упершись ногой в комингс, держал его за плечо, чтоб его не било о переборки.
- Полегчало?
Алик поднял мокрое лицо, улыбнулся через силу. Он уже не зеленый был, а чуть бледный, скоро и румянец выступит.
- Господи, сколько волнений! Это ведь со всеми бывает!
- Со всеми. С одними раньше, с другими - потом.
- С тобой тоже было?
- И со мной.
Он поглядел в дверь на сизую тяжелую волну и сам потемнел.
- Ты не смотри, - я ему посоветовал. - Вообще, приучайся не глядеть на море.
- Это интересно, - Алик опять улыбнулся. - Зачем же тогда плавать?
- Не знаю, зачем ты пошел. Меня бы спросил на берегу - я бы отсоветовал.
- Как-то ты нам не попался, - сказал Дима.
Алик утерся полотенцем и сказал бодро:
- Все нужно пережить. Зато я теперь знаю, как это бывает.
- Да, - говорю, - повезло тебе.
Он и не узнал, как это бывает. Со мной-то не было, но я других видел. В армии мы как-то вышли на крейсере на учения, и - шторм, баллов на девять. Эти-то калоши рыболовецкие вместе с волной ходят, валяет их с борта на борт, а на крейсере из-под тебя палуба уходит, - будь здоров, как себя чувствуешь. Одного новобранца как вывернуло - десять суток в койке пластом лежал, языком не шевелил. А потом - не уследили за ним - взял карабин в пирамиде, ушел с ним в корму да и выстрелил себе в рот. Или вот тоже - на "Орфее": пошел с нами один, из милиции. Все похвалялся, что он приемы знает, любого может скрутить. А за Нордкапом его самого скрутило - уполз на ростры, поселился в шлюпке под брезентом, так и пересидел. Я, помню, принес ему с камбуза миску капусты квашеной - говорят, помогает, да он на нее и смотреть не мог, смотрел на волну, не отрываясь. "Я знаешь, чего решил, - говорит. - На тринадцатый день, если эта бодяга не кончится, прыгаю на фиг в воду". А в глазах тоска собачья, мне тоже прыгнуть захотелось, с ним за компанию. Мы уже думали - связать его, пускай в кубрике лежит, но на двенадцатый день кончилось, и он сполз оттуда, списался на первой базе. Теперь снова в милиции служит. Кандей наконец позвал с кормы:
- Чай пить!
В салоне мы все следили за нашими салагами. Диме-то все нипочем, держался, как серый волк по морскому ведомству. Сразу и кружку научился штормовать - меньше половины пролил. Алик же - поморщился, поморщился и тоже стал есть. Но это еще ничего не значит. Вот если закурит человек...
Дрифтер открыл свой портсигар, протянул Алику. Шурка поднес спичку.
- Спасибо, - Алик удивился, - у меня свои есть.
- Вот, от них-то и мутит, - сказал дрифтер. - Рекомендую мои. С антиштормином.
Алик поглядел настороженно, ждал какого-нибудь подвоха. Потом все-таки закурил. Тут мы все и расплылись. На это всегда приятно смотреть - еще одного морская болезнь пощадила, пустила в моряки.