Страница 20 из 59
Акимов повернулся. Отходя, ворчал.
- Иди, иди! - крикнул я ему вслед.- Не суйся!
- ...Да, поезда уже ушли. Я была на вокзале.
- В таком случае должен вас предупредить: на сани вы рассчитывать не можете.
- Я, поручик, умею ходить.
- А если задержка?.. Бой?..
- Я не боюсь.- Я улыбнулся.
- Хорошо. Следуйте за нами...
Девушка крепко, по-мужски пожала мне руку:
- Спасибо! - потом отошла в сторону.
Ей было лет восемнадцать, не более. Над ее круглым, энергичным лицом бежали черные змейки-волосы. Глаза, чуть-чуть раскосые, глядели решительно и твердо.
Вернулся подводчик.
- Пусто там, господа, а армейцев будто бы нету.
- Трогай!
* * *
Ветер хлопал раскрытыми настежь дверьми вокзала. Крутил на перроне бумаги. На запасных путях грабили какой-то брошенный эшелон.
- Что же делать?
Загнанные в тупик пустые теплушки стояли без паровозов. В телеграфном помещении дремал кот. Провода были перерезаны.
- Черт дери!.. Что же делать?
Я решил уже спускать сани под отлогую дорогу, идущую вдоль железнодорожных путей, когда ко мне подбежал Лехин.
- В депо, господин поручик, паровоз стоит. И топится. Машиниста тоже изловили. Ядри его корень, прятаться думал. Я к нему Акимова приставил. Идемте!
Паровоз оказался маневровым, вдобавок еще больным.
- Все равно! Эй!..
Паровоз шипел, заливая кипятком падающие на шпалы угольки.
Минут через двадцать, прицепив к паровозу теплушку, мы погрузили пулеметы, оставили подводчику сани и всех наших лошадей и медленно двинулись к югу.
На паровозе, рядом с машинистом, стоял Лехин.
...Уже бежали низкие вокзальные строения.
- Смотрите, господин поручик! Смотрите, грабят!..- крикнул Едоков, высовываясь из дверей теплушки.
Около вагонов брошенного эшелона толпился народ. По нагруженным на открытых площадках мешкам тоже карабкались какие-то люди.
- Смотрите, смотрите!..
Высокий мужчина в коротком, подбитом мехом полушубке балансировал по узкой доске, брошенной с вагона иа насыпь. Мешок, взваленный на его спину, был порван. Из него сыпался сах:ар.
- Девине!..- крикнул я, приподымаясь.- Девине!.. Гремели колеса. Под откос набегали поля. С Девине я больше не встречался...
КСАНА
- Ну а что дальше, Ксана Константиновна?..
Ксана Константиновна, наша новая спутница, рассказывала мне о пережитом ею за последние годы.
Дочь расстрелянного в Чугуеве военного инженера, она жила с больной матерью в Лимане. Оба ее брата, поручик-артиллерист Жорж и кадет Сумского корпуса Костя служили в Добровольческой армии.
- Как будто б и мне полагалось поступить... в сестры, хотя бы...рассказывала Ксана.- Не правда ли?.. А вот, не поступила!.. Не все романы и повести по шаблону пишут, поручик, а живется - и всё. Я говорю: или всё, или: здесь не моих рук дело... Отступаю!.. Таких, как наш Жорж, я не понимаю, поручик, органически не могу понять. Смотрите: Жорж всегда на фронте; его ранят - он вновь на фронт едет... А добровольцев не любит. Мы, говорит он, победы хвостом заметаем. Так чего ж огород городить, спрашивается? Вот Костя, второй, это..
Я выглянул за дверь.
- Простите!..
Смотрел не отрываясь вперед.
- Одну минуту!
...Снежный холмик за железнодорожным мостом круто вырастал за виадуками. Очевидно, поезд шел быстро, но мне казалось, колеса под вагоном медленно переворачиваются. Одно колесо, не смазанное, зловеще гудело.
Ближе и ближе подымался мост перед нами. Еще ближе... Еще...
- Ксана Константиновна, вы понимали... опасность? - спросил я, когда железнодорожный мост остался наконец за спиной.
- Ну и что же?
- Так почему ж вы?..
- Что почему? - Она улыбнулась.- Слушайте... Я же, как дочь военного, великолепно понимаю, что не каждый офицер-пехотинец знает, где и как ищут эти пироксилиновые шашки. Но ведь и я этого не знаю... А ехать нужно... Чего ж панику сеять?.. Так?.. Вот и проехали ведь!
Уже стемнело... Едоков и Акимов дремали. В дверь теплушки хлестал ветер.
...Когда брата Жоржа ранили в третий раз, Ксана Константиновна, не сказав об этом больной матери, уехала в Сумы, где, по слухам, должен был лежать ее брат. Но Жоржа она в Сумах не нашла.
- В Бассах, под Сумами у меня жила подруга,- рассказывала Ксана.- Мама думала - у ней я, а я уехала на фронт, полагая отыскать батарею Жоржа, справиться. Но тут все завертелось, закружилось... Я на Бассы, а там никого... Ни подруги, ни ее родителей, ни даже сторожа... такого седого-седого,- прямо дед рождественский!.. И куда этот потащился? Ну, ладно. Я, значит, снова на вокзал. Справа гремит... Слева... Паника... Я вскочила на бронепоезд, кажется на "Неделимую". А под Харьковом пришлось соскочить. Офицеры приставали... Ну, а теперь с вашими "Максимками"... Вот и все!..
"Поезд" замедлил ход.
Молодой капитан, начальник бронепоезда "Казак", волновался:
- Но ведь вы стоите перед самым моим носом! А если красные?.. Ведь нельзя же допустить, чтоб пред самым бронепоездом болтался какой-то сортир!
Я возражал развязно. Думал: так крепче!..
- Я, капитан, не имею ровно никакого желания болтаться. И, если здесь разъехаться невозможно, надо податься назад, на станцию, где, маневрируя, можно разойтись. Не так ли?.. Ведь, кажется,- логика?.. Теплушку же и мой паровоз я сбрасывать под откос не разрешаю. Силой? Пожалуйста!
- Но вы офицер?.. По-дать-ся?.. Назад?.. Бронепоезду, прикрывающему отступление?.. Вы понимаете, что говорите?
- Понимаю и отвечаю. Конечно!.. Ведь непосредственно за нами красных еще нет. Итак, капитан?
В досаде капитан развел руками. Я отвернулся.
На станции толпились корниловцы 1-го полка.
- Поручик! - уговаривал меня какой-то офицер с выпавшими звездочками на погонах.- Отдайте пулеметы нашему полку. Под расписку, поручик... Конечно, под расписку... Не все ли равно? Ведь дроздовцы еще до Харькова свернули на Мерефу и пошли по линии Южной дороги. Искать их на Северо-Донецкой? Ах, так?.. Бросьте, поручик!.. Теперь?.. Теперь пробираться на Южную? Сны весны, поручик, какая ерунда!.. Вы, кажется, не в курсе... А смотрите,- и корниловец показал на бронепоезд и на наш маленький, упершийся в него паровоз,- действительно, вы связываете действия "Казака". Ваше еще счастье, что он не сбил вас, когда вы подъезжали. Мы и так на вокзал повысыпали: это еще кто прет? Ведь "Казак" вышел последним. Отдайте пулеметы, а ваш ковчег Ноев...