Атлантический океан

Гораздо большую известность, чем Джонсон, приобрел канадец Джошуа Слокам (родился в 1844 году), и потому что количество пройденных им миль было более внушительным, и из-за его юмора, граничащего порой с эксцентричностью, и еще из-за одной особенности, о которой я хотел бы сказать под конец.

Отец его был служителем методистской церкви и в то же время занимался изготовлением деревянной обуви для моряков. В четырнадцать лет Джошуа поступил подручным кока на шхуну, но его высадили на первой же стоянке, так как он чуть не отравил всю команду. Вскоре он опять уходит в море юнгой, а потом матросом дальнего плавания.

В двадцать пять лет он капитан трехмачтового судна «Аквидек», которое оплатил из своих сбережений и с отцовской помощью. Он брал любой груз в любое место и жил только на своем корабле, а когда женился, жена поселилась с ним в каюте и потом во время плавания произвела на свет мальчика, которому дали имя Виктор. На палубе сушились детские пеленки, когда из-за плохой видимости или неверного маневра Слокам посадил свой «Аквидек» на мель в Паранагуа, в Бразилии. Судно разбилось, груз погиб, но все люди, к счастью, уцелели. Спасти удалось только швейную машину да кое-какие инструменты. С их помощью бывший капитан принялся строить корабль собственными руками. Через несколько месяцев он спустил его на воду и назвал «Либертад». По виду судно напоминало сампан[38]. Джошуа нанял единственного матроса, негра, и с грехом пополам доплыл до Вашингтона, где он бросил якорь 27 декабря 1888 года. Негр мгновенно исчез, опасаясь, как бы снова не пришлось выходить в море на борту ненадежного «Либертада».

– Мне с сыном тут, конечно, оставаться нельзя, – сказала миссис Слокам. – Найди нам какое-нибудь жилье. И что ты собираешься теперь делать?

– Об этом не беспокойся.

С двадцати лет Джошуа привык быть хозяином на корабле, плавать лейтенантом или помощником капитана ему не хотелось. А судовладельцы, конечно, не захотят доверить командование человеку, погубившему свой корабль. Шли месяцы, таяли сбережения. Слокам уже решил наняться мастером на судостроительную верфь, когда встретил одного старого капитана, китобоя.

– У меня есть для вас судно, – сказал ему этот морской волк. – Шлюп. Дарю его вам. Называется он «Спрей».

Сияющий Джошуа захотел посмотреть на свой новый корабль. Он был несколько удивлен, когда щедрый моряк повел его в поле. Там, на подпорках, покрытый брезентом, красовался старый, изъеденный червями шлюп. Целый год пришлось отделывать его заново или, верней, строить новый «Спрей» на основе старого. В конце концов прежним осталось одно лишь название, даже первоначальные документы давно затерялись где-то на таможне. Воскресшее судно, оснащенное как шлюп, было длиной 11 м 30, шириной 4 м 32, высота его борта 1 м 27. На единственной мачте паруса такие же, как у тендера, только без топселя, на носу единственный кливер. Позднее Слокаму пришлось превратить его в ял, приделав у самой кормы еще маленькую мачту с одним латинским парусом.

Шли годы без особых удач и радостей. Однажды Слокам отправился на рыбный промысел и, вернувшись обратно с пустыми трюмами, узнал о смерти жены. Вскоре молодой Виктор почувствовал себя вполне уверенно, чтобы расстаться с отцом, которого считал взбалмошным и незначительным человеком. Слокама это, кажется, не особенно огорчило.

– Мне всего пятьдесят один год, и теперь, когда я лишился семьи, денег мне много не надо. Хорошенько все обдумав, я решил совершить кругосветное путешествие. В одиночку. Семейная и светская жизнь не очень-то мне удалась.

2 июля 1895 года он вышел из Ярмута в Новой Шотландии, направляясь в Европу. Ему всегда казалось, что в обществе он не нуждается, однако очень скоро понял, что одиночество его страшит. Настолько страшит, что он даже боится сойти с ума.

– Тогда я решил петь как можно громче. Так было гораздо веселее. Я старался подпевать ветру и морю, и надо было видеть, как выпрыгивают из воды дельфины, чтобы послушать меня. Я пел известные песни, которые знал с детства. Больше всего дельфинам нравилось «Падение Вавилона».

Через несколько дней пение уже не помогало, а только отнимало силы. Тогда он вообразил, что командует экипажем. Он задавал вопросы и отвечал на них.

– Идти по ветру и курс на юго-восток. Как ведет себя судно, лейтенант?

– Очень хорошо, капитан. Очень хорошо.

Через восемнадцать дней Джошуа Слокам достиг острова Фаял в Азорском архипелаге, где позволил себе роскошное пиршество. «Сливы и местный сыр», как расскажет он потом. Не обошлось, видно, и без рюмочки. Не отдохнув как следует, Слокам снова вышел в море и заснул на палубе «Спрея». Ему приснилось, что вместо него у руля стал рулевой с «Пинты», корабля из флотилии Христофора Колумба. Все же в ночь на 4 августа он прибыл в Гибралтар. Дальше путь его вокруг света должен был идти через Суэцкий канал, затем Индийский океан и Тихий. Но в одной таверне Слокам слышал, как матросы говорили о пиратах, рыскавших в Красном море.

– Не нравится мне все это. Я отправлюсь в кругосветное путешествие на запад.

Иными словами, снова надо было пересечь Атлантику в обратном направлении. Против берегов Марокко Слокам понял, что не все пираты находились в Красном море, так как пустившаяся за ним вслед фелука совсем не была похожа на спасательное судно, и она подошла достаточно близко, чтобы преследуемый мог заметить несколько темных лиц с выражением далеко не приветливым. Ветер все время свежел, а прыгавшая по гребням волн фелука ни на дюйм не сокращала свои паруса. И вдруг Слокам увидел, как все паруса разом сплющились, будто смятые рукой. На фелуке рухнула мачта.

Через сорок дней одинокий мореплаватель достиг Пернамбуку. Наверное, южноамериканское побережье не приносило ему счастья, так как он посадил «Спрей» на мель с той же виртуозностью, как двадцать лет назад «Аквидек». Правда, на сей раз судно осталось цело, и рыбаки ближайшего селения помогли ему сняться с мели. Следующие остановки были в Ресифе, Рио-де-Жанейро, Монтевидео, Буэнос-Айресе. У мыса Вьергес ему представился выбор: плыть до мыса Горн или войти в пролив Магеллана. Слокам выбрал пролив.

Пустившись затем в необъятный простор Тихого океана, он миновал несколько архипелагов и в зависимости от того, казалось ли ему место пустынным или обитаемым, причаливал к берегу или проплывал стороной. Он придумал одну военную хитрость, чтобы держать туземные пироги на расстоянии: поднимал на судне несколько манекенов-чучел и приводил их в движение с помощью веревок. Сделав остановки в Сиднее и Мельбурне, он провел потом все лето южного полушария 1897 года на Тасмании и покинул ее в апреле. Кокосовые острова, острова Родригес, Дурбан. В день Нового года «Спрей» обогнул мыс Доброй Надежды. И снова Атлантика. «Мне казалось, что путешествие почти закончено, оставалась довольно легкая часть пути».

На острове Святой Елены Слокам взял на судно козу с намерением доить ее и пить молоко. Вероятно, из-за отсутствия пастбища она истребила все морские карты Слокама. Он высадил ее на острове Вознесения (в 1330 км к северо-западу от Святой Елены). Одно живое существо, однако, совершило с ним кругосветное путешествие: американский паук, которого он заметил в день отплытия и сохранил ему жизнь. 28 июня 1898 года Джошуа Слокам вышел на берег в Ньюпорте в Новой Англии.

– Наплававшись вволю, я хотел теперь пожить спокойно в своем собственном домике.

Он покупает дом близ местечка Уэст-Тисберн. Журналисты спрашивали, почему он выбрал это место.

– Я ходил по кладбищам, читал эпитафии и вот увидел, что немало людей умирает здесь в возрасте ста лет или около того.

Все были несколько удивлены, когда осенью он снова вышел в море.

– Это чтобы не покупать пальто. Я хочу провести зиму на каком-нибудь острове Карибского моря.

Так происходило каждый год, он отбывал и возвращался вместе с ласточками. Весной 1909 года, только что вернувшись и весело отпраздновав свое 67-летие, он снова уходил в море.

38

Сампан – деревянное плоскодонное одномачтовое судно, распространенное у народов Юго-Восточной Азии, передвигающееся с помощью весел и паруса.