Страница 9 из 17
Мальчик погладил ее волосы, рассыпанные на полу. Ева села, обхватила колени и запрятала лицо. Мальчик запел. Ева удивленно подняла голову, увидела покачивающийся медальон. Она перестала плакать и затихла, баюкая про себя боль, уговаривая ее заснуть. Не было на свете места, куда бы Ева хотела попасть, - так велико было ее отчаяние и обида. И мальчик понял, что медальон не действует. Он перестал петь и стал показывать Еве, как ползет змея, извиваясь длинным и худым телом. То прилипая к полу, то приподнимаясь над ним, плавно и неуловимо красиво. Его ладонь изображала голову змеи, настороженно взлетая и дергаясь, а потом медленно прячась.
Ева вздохнула и улыбнулась.
Пришел Хамид, взял мальчика за руку, выговаривая ему на незнакомом языке. Мальчик уходил, оглядываясь.
Хамид внимательно осмотрел Еву, вздохнул и задумчиво похлюпал большой нижней губой о верхнюю.
- Ты немного опоздал, - сказала Ева, чувствуя, как ненависть прогоняет боль. - Вторым будешь?
- Я с дохлыми рыбами не трахаюсь. Мне в этом деле нравится только игра, а не освобождение. Федя сказал, что ты никуда не годишься, но я тебя подлечу и попробую предлагать. Встань.
Ева встала. Хамид обошел ее вокруг, продолжая задумчиво хлюпать нижней губой.
- Можно выработать определенный стиль. Некоторым нравится. Ты действительно так хорошо стреляешь?
Ева молчала.
- А еще что-нибудь умеешь делать?
- Больше ничего.
- А танцевать? Танцевать! У тебя должно получаться очень даже ничего. Сдержанная страсть и отчаяние. - Хамид хлопнул в ладоши.
Прибежавшие девушки прикрыли Еву покрывалом и повели за собой, улыбаясь и поглаживая ей руки.
- Да! Имей в виду. Не знаю, что там у тебя с головой, если ты ничего, кроме стрельбы, не умеешь. Но ты влезла в мир мужчин, здесь свои правила. Главное - не навреди. Ты поняла? Завтра мой друг уезжает. Он большой человек там, в Москве. Раньше вы таких называли бандитами, а потом на их деньги делали себе политиков и власть. Но главное - он мой друг. Тебя оденут, и ты придешь попрощаться. Без фокусов и без обид. Может, мы с ним и не увидимся больше в этом мире. Он очень хотел тебя найти и поговорить с тобой, не просто бабу, понимаешь?
Ева остановилась, делая вид, что разглядывает узор на толстом ковре, и пряча глаза.
- Пусть он уедет в хорошем настроении. - Хамид махнул рукой, девушки увели Еву.
***
- Она нам не подходит. - Лиза подошла, как всегда, неслышно, Хамид дернулся от неожиданности.
- На всякую женщину есть свой ценитель, - раздраженно сказал он.
- Но она опасна, она принесет одни неприятности. Она слишком горда и не понимает наслаждения.
- Это вопрос времени и воспитания. - Хамид упрямился и раздражался, потому что Лиза была права.
- Илия не смог ее усыпить. Хамид удивленно посмотрел на Лизу. Вошел слуга и зашептал на ухо Хамиду. Потом поклонился и ушел.
Хамид поманил Лизу и прошел в противоположное крыло дома. Они встали у окна и услышали слабую красивую мелодию. Недалеко от ворот грязный горбун играл на губной гармошке. Ему аккомпанировала скрипка, натужно и тоскливо. На скрипке играла статная желтоволосая женщина, молодая и сильная. В черный пластиковый пакет на земле прохожие бросали деньги. Вдруг скрипка набрала силу и закричала неуместно и пронзительно знакомую старую мелодию. Лиза скривилась, Хамид тоже подумал, что это уже чересчур.
- Что это она играет такое знакомое, не уловить? - Хамид профессиональным взглядом осмотрел длинные крепкие ноги в джинсах, богатые волосы с вплетенными бусинами, красивые крупные руки, - А ведь хороша. Пусть спросят горбуна, сколько он хочет за скандинавку.
***
Ева дернулась, как от грубого прикосновения, услышав, как где-то далеко скрипка противно наигрывала "Подмосковные вечера".
- Кто это играет? - Ева схватила одну из девушек за руку, девушка бестолково улыбалась. - Позовите вашу главную, ну! - Ева уже кричала и топала ногами.
Лиза тронула ее за плечо. Ева дернулась к ней всем телом.
- Это играют "Подмосковные вечера", я хочу это слушать, покажите мне, кто это играет!
- Действительно. "Не слышны в саду даже шорохи". Я сразу не узнала. Лиза задумчиво смотрела в возбужденное лицо Евы. - Что это ты так разволновалась, не дергайся, это на улице попрошайки играют. Горбун и деваха, кровь с молоком, не иначе из Рязани.
Ева выпрямилась.
- Можно посмотреть?
- Нельзя.
- Из Рязани - это когда волосы желтые, а лицо в веснушках? - Ева почувствовала, как тело ее ожило и привычно напряглось, словно в предчувствии знакомой трудной работы.
- Вроде того. И еще три года музыкальной школы.
- Я буду завтра танцевать. Я провожу этого... Федю. Только можно самой выбрать одежду?
- Ну-ну, - озадаченно сказала Лиза.
- Как зовут этого мальчика? С медальоном.
- Илия. Хочешь его?
- Да, - сказала Ева.
***
Далила устало смахнула волосы с лица. Она села на траву, рассматривая огромный белый дом, стараясь хотя бы немного объяснить себе логику архитектора. Дом был совершенно асимметричен и нелеп. Может быть, его надо рассматривать с вертолета?
Зигизмунд разговаривал с двумя женщинами-полицейскими. Пышнотелые, с кривыми ногами, турецкие женщины лениво жевали резинку, кивали головами, смотрели по очереди бумажку горбуна - вид на жительство, а потом честно поделили небольшие деньги. Горбун жестами показал Далиле, что надо уходить. Далила посмотрела на ворота. К ним, кланяясь и улыбаясь, подходил смешной толстяк в длинном халате. Он поговорил с Зигизмундом, поклонился еще несколько раз и профессионально раздел взглядом Далилу. Далила показала язык.
Они пошли по узкой улице, прижимаясь к шершавым стенам, когда проезжали потные велосипедисты или кто-то тащил тележку.
- Тебя хотят купить, - сказал Зигизмунд, остановившись передохнуть и утирая пот. - Ветер поднимается. Скоро зима, а у меня нет пальто.
- Мама, мама, ну что мы будем делать, когда настанут злые холода?! закричала вдруг песню Далила, запрокинув голову. - У меня нет теплого платочка, у тебя нет теплого пальта!
На круглые камни упало несколько монет.
- А я не папина, да и не мамина! - орала Далила, веселясь. - Я на улице росла, меня курица снесла! - Она разрезала визгливой скрипкой застоявшийся воздух улицы.