Взломщик, который цитировал Киплинга

– Ну да, конечно! Ты же только книжки продаешь, а больше ничем не занимаешься. Ты мне все это уже рассказывал, забыл? О том, что ты у нас прямой, как штык. И прочее в таком роде. Послушай, все будет в порядке. Я тебе явку с повинной организую по первому классу, и, поверь, я ценю то, что ты обратился именно ко мне. Ясно как день, что мне это на руку, и я тебе за это благодарен, а твою башку это спасает. Найдешь себе хорошего адвоката и, кто знает, может быть, и сможешь на суде отвести от себя все обвинения. В худшем же случае проведешь пару лет в местах, не столь отдаленных, с тобой ведь это уже бывало.

– Рэй, я не...

– Одно нехорошо: этот щенок Рокленд молод и горяч. Будь это человек с опытом, он, вероятно, согласился бы за приличное вознаграждение не слишком настаивать в суде на своих показаниях. Хотя, с другой стороны, если бы это был человек с опытом, он, наверное, пристрелил бы тебя, не дожидаясь, пока ты попадешь ему в ногу. Так что, думаю, что и здесь, Берни, ты не проиграл.

Мы прошли еще через несколько раундов: я – настаивая на своей невиновности, а он – повторяя, что я могу и оправдаться на суде, отделавшись стократным написанием на доске фразы «Я больше никогда не буду красть», как нашкодивший школьник. Наконец я решил сменить пластинку и сказал ему, что мне нужно от него кое-что конкретное.

– Да?

– У меня три телефонных номера. Я хочу, чтобы ты ими занялся.

– Ты спятил, Берни? Ты знаешь, как трудно выяснить, по какому телефону идет разговор? Ты должен все подготовить заранее, ты должен связаться с кем-то из телефонной компании по другой линии, и потом ты должен включиться в разговор на пару минут. И даже в этом случае не всегда получается! А потом, если ты...

– Мне уже известны все три номера, Рэй.

– А?..

– Я знаю номера, я хочу знать, где находятся телефоны. Представь себе, что ты уже установил номер и хочешь узнать, где находится телефон.

– Ага...

– Ведь это ты мог бы сделать без труда, правда?

Какое-то время он раздумывал:

– Конечно, но зачем мне это надо?

Я привел ему очень веские доводы.

– Ну не знаю, – сказал он после того, как несколько минут мы посвятили их обсуждению. – Мне кажется, я иду на большой риск.

– Какой же в этом риск? Тебе только и нужно, что позвонить.

– И помочь тем самым преступнику, который скрывается от правосудия! Это не сойдет мне с рук, если кто-нибудь узнает об этом.

– А кто об этом может узнать?

– А вдруг... И потом, как, черт возьми, ты мне это привезешь? Все это хорошо, но как ты мне это привезешь? Если у какого-нибудь молодчика-"фараона" окажется хороший пистолет и он тебя пристрелит, то я-то в этом случае с чем остаюсь?

– С жизнью. Подумай: с чем в этом случае остаюсь я?

– Поэтому я и предлагаю тебе явку с повинной.

– Никто меня не пристрелит, – сказал я, может быть, несколько увереннее, чем позволяли мои обстоятельства. – И я привезу тебе то, что обещал. Я хоть раз подводил тебя?

– Вообще-то...

– Рэй, тебе нужно только позвонить один-два раза. Разве дело того не стоит? Бога ради, если уж на «Уэйка фореста» можно поставить двадцать долларов...

– Не смей мне об этом напоминать! Денежки мои уплывают, а я за этим даже и не слежу.

– Подумай о тех возможностях, которые я тебе предоставляю. «Уэйк форест» дал тебе только десять очков.

– Да, – в его мозгах шла усиленная работа. – Если ты когда-нибудь кому-нибудь расскажешь о нашем разговоре...

– Рэй, ты же знаешь меня.

– Да, ты парень надежный. Хорошо, давай номера.

Я назвал ему номера, и он повторил их один за другим.

– Хорошо. Теперь дай мне свой номер, и я перезвоню тебе, как только смогу.

– Конечно, – сказал я. – Сейчас.

Я уже был готов, как дурак, прочитать ему номер, написанный на телефонном аппарате, когда Каролин порывисто схватила меня за руку. Лицо ее было искажено тревогой.

– Знаешь, пожалуй, нет, – сказал я Рэю. – Раз тебе так легко выяснить, где находится телефон...

– Берни, за кого ты меня принимаешь?

Я пропустил мимо ушей эту его реплику.

– Кроме того, я все равно сейчас ухожу. Лучше я сам еще раз позвоню тебе. Сколько тебе нужно времени?

– Это зависит от телефонной компании.

– Ну, скажем, полчаса. Подойдет?

– Да, – сказал он. – Договорились. Попробуй позвонить мне через полчаса, Берни.

Я повесил трубку. Каролин и оба кота смотрели на меня выжидательно.

– Фотоаппарат, – сказал я.

– Что?

– У нас полчаса на то, чтобы раздобыть фотоаппарат. «Поляроид», если, конечно, у тебя нетна примете человека с темной комнатой, в которой он возится с проявлением пленок. Нам нужен «поляроид». Думаю, у тебя его нет?

– Нет.

– А попросить у кого-нибудь ты бы не могла? Мне не хочется отправляться на поиски. В центре – в магазинах, вероятно, слишком много народу. А есть ли поблизости магазины, продающие фотоаппараты, я даже и не знаю. На Четырнадцатой улице есть магазины, но то, что они там продают, разваливается по дороге домой. Есть пункты проката на Третьей авеню, но мне не хочется там показываться в ситуации, когда за мою голову обещана кругленькая сумма. Ты, конечно, могла бы сходить и купить фотоаппарат.

– Если бы я знала, что именно нужно купить! Мне бы очень не хотелось принести его домой и обнаружить, что он не работает. Для чего нам, однако, нужен фотоаппарат?

– Сделать несколько фотографий.

– Надо же! Мне бы и в голову это не пришло. Какая досада, что Рэнди пришла в такой неподходящий момент! У нее как раз есть новенький «поляроид». Делаешь фотографию, и она проявляется прежде, чем ты снова взведешь затвор.

– У Рэнди есть «поляроид»?

– Об этом-то я и толкую. Я не показывала тебе фотографии котов на прошлой неделе?

– Наверное, показывала.

– Ну, так это она их фотографировала. Но я не могу попросить у нее фотоаппарат, потому что она уверена, что мы с тобой любовники, и, вероятно, подумает, что я хочу сделать порнографические фотографии или еще что-нибудь в этом роде. Да и вообще ее, наверное, нет дома.

– Позвони ей и выясни.

– Ты что, смеешься? Я не хочу с ней разговаривать!

– Повесь трубку, если она подойдет к телефону.

– Тогда зачем же звонить?

– Потому что, если ее нет дома, – сказал я, – мы можем зайти за фотоаппаратом.

– Чудесно, – она взяла было трубку, но потом, вздохнув, положила ее назад. – Ты кое-что забыл. Помнишь прошлую ночь? Я же вернула ей ключи!

– И что же?

– Как – что же?

– Зачем нам ключи?

Она взглянула было на меня вопросительно, но потом рассмеялась:

– Из головы вон, – сказала она и снова взяла трубку.

Рэнди жила в крошечной квартирке на пятом этаже приземистого кирпичного дома на улице Мортон, между Седьмой авеню и Гудзоном. В кодексе жилищного строительства Нью-Йорка есть статья, согласно которой лифт обязателен только в зданиях, насчитывающих семь и более этажей. Это здание было шестиэтажным, так что нам пришлось идти вверх по лестнице.

Замки были как конфетки. Даже с инструментами, купленными в аптеке, я без труда справился бы с ними. Теперь же, когда со мной находился мой профессиональный набор, я прошелся по этим замкам беспрепятственно, как войска вермахта по Люксембургу. Когда монетка со звоном упала и сдался последний замок, я взглянул на Каролин. Ее рот был широко раскрыт, а голубые глаза были такими большими, каких я у нее никогда еще не видел.

– Господи, – сказала она. – Я и с ключами-то так быстро бы не сумела!

– Эти замки – дешевка! К тому же я, признаюсь, немного рисовался. Хотелось произвести на тебя впечатление.

– У тебя это получилось. Ты произвел на меня очень сильное впечатление.

Мы вошли в квартиру и вышли из нее с быстротой, которой позавидовал бы спринтер Гонзалес. Фотоаппарат, как и предполагала Каролин, был в нижнем ящике тумбочки. Он лежал в футляре с ремешком. В специальном отделении, закрывающемся «молнией», находился достаточный запас неиспользованной фотопленки. Каролин надела фотоаппарат через плечо, я запер замки, и мы направились домой.