Страница 88 из 91
Что же случилось на самом деле? Почему он превратился в такого полуневменяемого монстра? Зачем приехал в Москву? Если хотел убить меня, мог совершить это в родном Дивноморске. Сколько угодно раз. И не сделал этого. Боялся? Не думаю. Что же случилось в моем милом городке? Где истоки такого жалкого для меня и страшного положения. Надо вспомнить, когда мистер Фишер появился в нашей семье. Не кроется ли какая-то тайна в этой новогодней маске зайца?
Вспоминай, Маша, вспоминай! Новый год - мне лет пять? Я куколка. Все гости ею восхищаются. Некоторые подбрасывают к потолку. Да-да, надевали маски. Наверное, там был и этот ушасто-щекастый заяц? Был? Не помню! Предположим, что был. И натянул эту маску Фишер. И что? Не испытал ли он неких пограничных, скажем так, впечатлений к пятилетней куколке, кидая ту к потолку? Не тогда ли пошел психологический и физиологический слом? Возможно такое? Вполне.
Если эта версия имеет право на жизнь, то тогда многое объясняется. Чем старше и прекраснее становилась я, тем сильнее прогрессировала болезнь. Любовь к девочке превратилась в манию. Манию любви? Манию страха перед красотой? Манию перед течением времени? Манию от собственного физического бессилия?..
Который, кстати, час? Хотя какая разница в моем положении? Впрочем, наверное, ночь - гул взлетающих самолетов все реже и реже. Ушла я утром сейчас полночь: времени достаточно для тех, кто меня ищет. Пора найти, товарищи чекисты. Где ты мужественный и любимый Алекс Стахов? Выручай, не хочу умирать в этом подвале, рядом с этим ведром, на этом матраце...
В наступившей тишине слышу шаркающие шаги - новый акт трагедии, усмехаюсь я, видя своего мучителя с подносом в руках. Что на сей раз сочинил его больной мозг? Маску так он и не снял, между прочим. Бред!
- Ну-с, Маша, проголодалась? - садится на табуретку. - Не знаю, будешь ли ты это кушать, - смотрит в тарелку. - Супчик наварил из печени... а на второе жаркое из филе твоей подруги Танечки...
Рвотные судороги буквально вывернули мой желудок наружу: изо рта потянулась горькая слизь.
- Ай-яя, какие мы чувствительные, - покачал головой. - Как хочешь, а я люблю молодое девичье мясцо. Если его выдержать в уксусе, то как свинина.
- Ублюдок!
- Трудно будет нам найти общий язык, Машенька, трудно. А ведь могли быть вместе. Помнишь, приглашал в Германию. Почему не поехала со мной?
- Со старым вонючим козлом?
- Я не старый, - стащил с лица маску. - Посмотри на меня. Мне семнадцать лет. Понимаешь? Тебе шестнадцать. А мне семнадцать. Мы были бы прекрасны, как Ромео и Джульетта.
- Ты старый-старый, - нашла немочь врага.
- Молчи, сука. У меня душа молодая. Я ем молодое и красивое мясо, и я буду вечен. Ты знаешь, какая печень у молоденьких девочек? У-у-у, пальчики оближешь. И у тебя, Машенька, печень хороша. Ты же не пьешь, не куришь? А?
- Все равно подохнешь от старости. Будешь немощным и никому не нужным. Тебя будут бить молодые и красивые...
- Говори-говори, сука. Вся в маму. Та всю жизнь мне испортила - теперь ты портишь кровь и удовольствие.
- При чем тут моя мама? - не понимаю.
- А при том, - сварливо и по-старчески проговорил, - я за ней три года ухаживал. Я её любил так, как никто. Ты знаешь, что такое любовь? Нет, ты не знаешь. Ты слишком глупа и красива. А я её любил всем сердцем, всей душой. Она плюнула в мою душу. Плюнула и вышла замуж за этого бравого морячка... Погналась за красивой формой. Почему? Зачем? Я её спрашивал, а она смеялась в лицо и говорила, что внешний вид мой... А какой вид у него?
- О моем отце речь?
- О ком еще? Он пришел и взял мою Викторию, мою девочку Вику, мою единственную радость... - и заплакал. И плакал искренне и по-настоящему. Если бы кто мог знать, какие чувства я испытывал на свадьбе. Я терпел! Терпел! Терпел! Я сделал вид, что все хорошо. Они были счастливы. У них был медовый месяц, а я... я хотел уйти из жизни. Ты, Машенька, не знаешь, что такое смерть. А я знаю, - указал на свою шею. - Думаешь, что это за бороздка? Э-э-э, это от веревки. Да-с, пытался повесится, дурак. Хорошо, что веревочка попала трухлявой... Повезло, - недобро ухмыльнулся. Придушил себя малость, а так - порядок! Даже понял, что надо делать. Нужно время. Что может быть прекраснее выношенной мести. Я её лелеял долгие годы - и вот моя месть, - поднялся с табуретки, ушел в темный угол. Вынес оттуда на мутный свет небольшую кинокамеру на треноге. - Будем снимать картину о тебе, Машенька. Ты ведь девочка послушная на самом деле, - вспомнил. - Вот не сняла трусики, а теперь расплачиваешься. Я тебя предупреждал по телефону...
- А почему голос не узнавала? - задала вопрос, давно меня мучивший.
- А очень просто, - вытащил из кармана брюк аппаратик, похожий на бритвенный прибор. - Искажает голос. Очень удобная игрушка для умных людей.
- Умных людей?
- Да, я умный, Машенька, и в этом ты скоро убедишься, - настраивал кинокамеру. - Если будешь вести себя пристойно, я дам тебе шанс на жизнь, если нет - прости...
- Шанс?
- Конечно. Я всем девочкам дарил шанс. К сожалению, ни одна...
- А зачем убивал?
- Как это зачем? Я тренировался, - ответил с открытой улыбкой. - Не мог же без репетиции? Даже актеры репетируют, прежде чем заснять сцену. Я же не мясник, я - интеллектуал, и хочу сделать все красиво. Картинка должна быть красивой. Например, отрубить руку одним махом - это ремесло, а вот пальчик за пальчиком, пальчик за пальчиком - это высокое искусство. Ты, Машенька, ничего не имеешь против высокого искусства? - Заглянул в видоискатель кинокамеры. - Кажется, вот так хорошо?
Бог мой, кто мог предположить, что в дивном Дивноморске выращивается такое монстровидное чудовище? Вероятно, попытка самоудушения нарушила его функции головного мозга. И теперь у меня никаких шансов. Никаких. Раньше или позже буду разрублена на куски мяса и подвешена на крюки, которые я, наконец, заметила в углу гаража.
- Ну-с приступим, - говорит маньяк и продолжает весьма обстоятельно: Первое условие, не называй моего имени-отчества. Веди себя, Машенька, красиво. Умирать надо достойно, правильно? Второе условие: снимаешь кофточку, потом джинсики, потом трусики... Сняв трусики, становишься, как собачка, раздвинув широко ноги... И начинаешь лаять... Вот такая будет наша мизансцена на сегодня...