Семейные реликвии

Джульетта снова выдавила из себя улыбку. Учтивые слова Джона всегда вызывали в ней обратный эффект. Она присела на один из двух стульев, а Джон сел рядом, придвинув свой стул поближе к ней.

— Я увидел, что фургон Морганов поехал в город, — произнес он негромко мягким вкрадчивым голосом. — Я понял — вот мой шанс увидеть вас одну.

— В самом деле? — Джульетта повернулась к Джону, взметнув брови. — Интересно, почему вы захотели увидеть меня одну?

Он улыбнулся и наклонившись, взял ее за руку.

— Я вижу, вы и впрямь актриса. Говорите так, будто вы благородная дама.

— Что-то не пойму, о чем идет речь.

Она попыталась высвободить свою руку, но Сандерсон сжал ее еще крепче.

— Да ладно, Джульетта. Зачем притворяться? Я думаю, вы знаете, как я отношусь к вам. Это же очевидно.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладонь. Его усы укололи ее кожу.

— Вы — красивая женщина, — продолжал он хриплым голосом. — Я знаю, что и другие мужчины хотели вас.

Джульетта отдернула руку, как от огня. Кровь прилила к ее щекам. Эймос говорил правду об этом человеке!

— Боюсь, что вы ошибаетесь, мистер Сандерсон, — холодно произнесла Джульетта. — Это совсем неподходящая тема для разговора.

— Да черт возьми, — презрительно выкрикнул он, — только не говори о своей преданности Моргану!

— Простите, не поняла.

— Может быть, он и не плох для тебя, когда тебя неожиданно бросили в Стэдмене без гроша в кармане. Но теперь-то, когда ты столько пробыла здесь с ним, разве ты захочешь оставаться тут еще, — Сандерсон потянулся и схватил ее за обе руки, затем встал и потянул к себе. — Обещаю, со мной будет гораздо приятнее.

Он начал гладить ее руки, насмешливо заглядывая ей в глаза. Не было никаких сомнений в его намерениях.

Джульетта вырвалась из его рук и отступила назад. Ярость охватила ее так, что у нее задрожал голос.

— Это что еще за разговор? Вы думаете, что я… что Эймос и я… — она запнулась. От злости она не могла говорить. Переведя дыхание, Джульетта продолжила. — Значит, вы думаете, что я его любовница? И вы решили мне предложить эту роль?

Сандерсон выглядел озадаченным.

— Джульетта, да что с тобой? Ну-ка, успокойся. Мы же взрослые люди. Не надо скромничать. Мы с тобой оба хорошо знаем, для чего ты здесь. Я просто предлагаю тебе более уютную постель, чем ту, которую вы делите с Морганом.

Рука Джульетты взметнулась и ударила по его щеке.

— Как вы смеете! Я экономка мистера Моргана и не более того. Вы прекрасно знаете, что вместе с нами в этом доме живет его сестра и его сын! Как могли вы подумать, что я — его… За кого вы меня принимаете, если думаете, что я способна на что-то подобное!

Лицо Сандерсона помрачнело, изумленное выражение сменилось злобным.

— Ах ты, сучка этакая!

Он схватил Джульетту за запястье и стиснул так сильно, что рука онемела.

— Ты думаешь, меня можно ударить и уйти? Со мной такое не пройдет! Никому это не удавалось и меньше всего я собираюсь это сносить от какой-то уличной шлюхи. Ишь ты, возомнила себя царицей Савской, только потому, что спишь с Эймосом Морганом!

Он заломил ей руку за спину так больно, что Джульетта вскрикнула и слезы брызнули у нее из глаз.

— Отпустите меня!

— Нет, черт побери! Сначала я проучу тебя…

Наверху раздался грохот, затем послышались тяжелые шаги по крыше крыльца. От неожиданности Сандерсон и Джульетта вскинули головы вверх. И тут Джульетта вспомнила: Эймос! Эймос был на крыше дома, занимаясь ремонтом! Неужели он слышал весь их разговор? Ее охватило такое чувство унижения, что даже прошла боль в руке от грубой хватки Сандерсона.

Как бы в ответ на ее мысли раздался громкий стук, и Эймос свесился с крыши крыльца. На мгновение он завис на руках, затем спрыгнул на землю с удивительной лёгкостью и проворностью человека такого возраста.

— Отпусти ее, — голос Эймоса был не громкий, но ужасно холодный. Джульетту даже пробрала дрожь. Лицо его было необычайно суровым, а сжатые в кулаки тяжелые руки выглядели угрожающе.

— Морган! — Джон изумленно уставился на него и поспешно отпустил руку Джульетты. — Я… и не знал, что ты здесь.

— Я так и понял. Сейчас ты должен принести извинения мисс Дрейк, а потом убираться из моего дома и никогда здесь больше не появляться!

— Извиняться перед ней? — От изумления Сандерсон широко раскрыл глаза. — Какого черта, послушай меня, — он миролюбиво протянул руки с ладонями вверх. — Я не должен был охотиться на твоей территории, извини. Признаю, что поступил плохо. Но это она меня завлекла, уж ты-то должен знать, какая она соблазнительная. И это же не первый раз, когда из-за женщины мужчина попадает в дурацкое положение.

— Что?! — отчаянно закричала Джульетта. Попытка Сандерсона представить дело так, будто бы это она каким-то образом спровоцировала его на бесцеремонное поведение, поразила ее.

— Да ты и без чьей-либо помощи любишь попадать в дурацкое положение, — сурово ответил Эймос. — Извиняться ты должен не передо мной, а проси прощения у мисс Дрейк. Ты ее оскорбил.

— Оскорбил? — выдавил Сандерсон насмешливым тоном, однако повернулся и сделал шутовской поклон в сторону Джульетты. — О, простите меня, мисс Дрейк. И как это я мог так ошибиться?

Рот его скривился. Он резко повернулся и хотел сбежать по ступенькам. Эймос протянул руку, схватил его за воротник рубашки и рывком притянул к себе. Он пристально посмотрел в глаза Сандерсона.

— Будь ты проклят. Полгорода знает, каков ты, Сандерсон. Ты — прелюбодей! А теперь я убедился, что ты еще и хулиган. Но только с женщинами, не так ли? С теми, кто слабее тебя. Ну, а я к таким не отношусь, поэтому лучше послушай меня, черт побери! И внимательно: если я узнаю, что ты сболтнул хоть одно слово кому-нибудь об этом случае, что ты пустил хотя бы один слух про мисс Дрейк, то я до тебя доберусь. Меня ничто не удержит и я разукрашу тебя так, что ни одна женщина не захочет на тебя смотреть дважды. Ты понял?

Сандерсон плотно сжал губы, однако коротко кивнул.

— Ладно.

Эймос выпустил его, и Сандерсон поспешно подошел к своей лошади, вскочил на нее и ускакал со двора с такой скоростью, словно за ним гнались черти.

— О, Эймос, — слезы застилали лицо Джульетты и она прижала ладонь ко рту. Никогда в жизни ей не было так стыдно. И она еще обвиняла Эймоса в том, что он не прав, что он ханжа, она защищала Сандерсона! Он теперь думает, какая она дурочка, если могла так легко купиться на лесть и приятную внешность и не присмотрелась к истинной сути Джона Сандерсона даже после того, как была предупреждена Эймосом.

Это было весьма плохо, но еще хуже были слова Джона Сандерсона, особенно его намеки на то, что она любовница Эймоса.

То же самое имела в виду и Аурика Джонсон. Неужели все в городе думают так же? И все ее презирают? А вдруг она испортила репутацию Эймоса уже тем, что работает у него?

От слов Сандерсона ей было стыдно и она чувствовала себя испачканной грязью, словно на самом деле совершила нечто недостойное. Но совсем омрачало настроение Джульетты то, что Эймос стал свидетелем всей этой унизительной для нее сцены.

Лицо Джульетты залила краска, она повернулась и убежала в дом, где занялась приготовлением обеда для Франсэз. Она сделала хлеб с маслом и налила жиденький супчик — это было почти единственное, что еще принимал желудок Франсэз, поставила все это на поднос, положила туда же ложку и салфетку, красиво свернутую в виде розы, чтобы немного поднять настроение Франсэз.

Однако когда Джульетта поднялась по лестнице в комнату Франсэз, она увидела, что на этот раз не нужны были никакие меры, чтобы вывести Франсэз из состояния усталости и апатии. На щеках Франсэз даже были легкие признаки румянца, а глаза сверкали.

— Что это был за шум? — спросила она, едва только Джульетта вошла в дверь.

— О, Господи! — Джульетта остановилась и посмотрела на Франсэз. — Извините. Я не думала, что и вы тоже слышали все это.