Страница 12 из 22
Водителя посадили в машину на пол перед сиденьем, на котором удобно расположилась Ольга. Когда все было готово, Бунцев включил сцепление, завел мотор, послушный «мерседес» плавно тронулся вперед.
— Ольга, что будем делать с «вареным языком»? — спросил Бунцев.
— Съедем в сторону, а там посмотрим. Не будет отвечать — будет капут.
Пленный шофер понял, о чем шел разговор, и на ломанном русском языке начал просить, чтобы его не убивали.
— А «язык», оказывается, нас понимает, видно, побывал на нашей земле, заметила Кретова.
Навстречу показались огни колонны, шедшей с востока.
— Оля, впереди колонна. Сворачивать некуда.
— Пойдемте встречным курсом, — сказала радистка.
Увеличивая скорость, он пошел на сближение с колонной.
«Неужели остановят?» — думали оба.
— Ольга, следи, чтобы «язык» не вздумал нас выдать.
— У меня он не пикнет, если хочет жить, — ответила Кретова.
Когда первая машина промелькнула мимо, Бунцев сбавил газ и почувствовал полную уверенность в благополучном исходе встречи с колонной. Автомашины везли разбитую технику, на некоторых из них сидели солдаты, видимо, охрана.
Разминувшись с колонной, Бунцев остановил машину около небольшого мостика. Внизу вился ручеек.
До рассвета оставалось еще часа четыре, но Бунцев почувствовал такую усталость, проехав на машине встречным курсом мимо большой колонны, что у него уже мелькнула мысль сбросить машину под мост в ручей. Но эту мысль он сразу же отбросил и решил использовать машину, насколько представится возможным. Отдыхая, он стал рассматривать документы. Среди них была карта со схемой связи. Спросили «языка». Он подтвердил предположение. Убитый майор Хаузер действительно был офицером войск связи.
В это время Кретова включила приемник. Говорили на немецком языке. Она стала искать другую волну, и вдруг, о боже, родной язык! Она готова была обнимать и целовать приемник.
— Рановато бросать машину, карту со схемой связи надо как можно скорее доставить своим, — сказал Бунцев и поехал вперед по дороге, которая по его ориентировке вела к линии фронта.
— И послушать последние известия, — сказала Оля.
Вскоре впереди показались огни машин. Их становилось все больше и больше. Колонна начинала двигаться, включая замаскированные огни фар.
«Подозрительная остановка. Контрольно-пропускной пункт», — подумал он.
— Придется от ворот — поворот на 180 градусов, — сказал он и, развернув машину, поехал в обратном направлении, высматривая съезд в сторону. Не доезжая до моста, где останавливались, он свернул вправо на проселочную дорогу, и остановился, потушив фары. Колонна с войсками прошла мимо, ничего не подозревая.
— Это тебе не мотоцикл. С таким транспортом не спрячешься, — В буркнул Бунцев, глядя на машину. — Проехали на ней мало, а хлопот с нею не оберешься.
Он посмотрел на часы — было уже 3.30 по местному времени. До восхода солнца оставалось около трех часов. Дорога была каждая минута. Оставался один выход — немедленно избавиться от машины и уйти как можно дальше в сторону от дороги и расположиться в укрытии на дневку.
— Ольга! Скажи как бывалый партизан, куда деть машину, чтобы от нее избавиться.
— Разбить об столб на дороге, да бросить, — ответила девушка.
— Не так-то легко ее разбить о столб, не разбившись самому.
— Ну, так чуть-чуть ударить, авось кто-либо подберет.
— Попробуем проехать проселком, может быть, найдем удобное место избавиться от нее, — предложил Бунцев и поехал в сторону от большой дороги.
Вскоре в темноте показались силуэты домов. Впереди был поселок. Ориентируясь по карте, капитан обнаружил, что они находятся недалеко от запруды.
Он проехал еще немного вперед, и действительно впереди дорога проходила по дамбе, но, к сожалению, обставленной по сторонам каменными столбами, так что спустить машину под откос оказалось невозможным. А время шло, часы показывали уже 4.20 по местному времени. Бунцев решил проехать вперед, чтобы поискать выезд к запруде, и скоро он обнаружил его. Но когда стал разворачивать машину, из поселка выбежал вооруженный человек в полувоенной форме, он что-то кричал по-венгерски.
— Этого еще нехватало, — сказал вслух капитан.
Человек бежал, держа винтовку в руке, точно палку. Бунцев приготовился к встрече. Подбежавший вооруженный человек, задыхаясь, стал объяснять на ломаном немецком языке, что туда, куда развернули машину, дороги нет. Ничего не подозревая, охранник стоял, опустив винтовку к ноге и ждал указаний, приняв их за немцев. Быстро оценив физические возможности противника, Бунцев сильным ударом нокаутировал охранника.
«Добить поверженного на землю вражеского солдата», — подумал Бунцев, — но обнаружат труп, а там погоня по следам, днем скрываться трудно, лесов нет. Труп может принести гибель, а живой охранник может дать ценные сведения».
— Ольга, скорей обработай этого чудака, вставь кляп в рот, да свяжи руки и спутай ноги, пока он не очнулся, — распорядился капитан.
Пленный пришел в себя раньше, чем Кретова успела его привести в безопасное состояние. Он что-то заговорил, но радистка так внушительно ему показала, чтобы он молчал, иначе ему капут, что он закрыл рот и покорно дал связать себе руки и спутать ноги.
«Замечательно! Такой крутой спуск, что мы можем сейчас утопить машину и уйти», — подумал Бунцев. И, когда Кретова закончила с охранником, капитан вывел спутанного водителя, забрал свое значительно возросшее имущество, развернул машину, выключил сцепление и, упершись в нее, направил ее под уклон к пруду. Увидя, как, набирая скорость машина скользнула в воду, пленный водитель вскрикнул, и на его лице был такой ужас, будто она проехала через него. Лимузин скрылся из виду, только выходящие на поверхность пузыри еще напоминали об утонувшей машине.
На берегу осталось большое хозяйство — два пленных, излишнее оружие, остатки продовольствия и две промокшие немецкие шинели.
— Товарищ капитан, пойдемте вдоль ручья, тут и следы скрыть легче и скорее можно найти какое-нибудь укрытие, до рассвета осталось меньше двух часов. Придется распутать пленного, а то с ними далеко не уйдешь. — Мы их между собою свяжем, — предложила Ольга.
Пленных связали между собою, нагрузили лишним оружием без патронов, двумя отяжелевшими от сырости шинелями и пошли. Впереди шла Кретова, за ним крепко связанные проволокой, пленные. Шествие замыкал Бунцев.
Километрах в пяти от запруды нашли небольшой полуостров, заросший кустарником. Там решили остановиться на дневку, предварительно запутав следы.
«Сюда никто без дела не зайдет, — подумал Бунцев, — да и обороняться здесь удобно».
Расположились на дневку и капитан заметил, что соотношение сил не в их пользу — когда один будет отдыхать, то могут бодрствовать оба пленных.
Закусив вместе с пленными, Бунцев и Кретова приступили к допросу «языков». Плотный, светловолосый, с открытым лицом среднего роста водитель машины майора войск связи Карл Вестфаль оказался австрийцем. По его словам, он участвовал в Венском восстании, после прихода гитлеровцев работал в подполье, его старший брат погиб в 1937 году в Испании в войне против фашистов, которых он ненавидел, но ему пришлось им служить. Его отец был в плену в России, там хорошо научился разговаривать по-русски, от него и дети научились не только немного говорить по-русски, но и уважать народ, свергнувший самодержавие и помещиков и капиталистов. Карл уверял, что он мечтал попасть в Россию, но пришли проклятые гитлеровцы, и все перевернулось вверх дном. Он поехал на работу в Германию, там женился в Хемнице.
— Я понимай, — говорил он, что вы мне можете не доверяй, но дай мне дело и я буду показать, — закончил Карл свою биографию. Потом он рассказал все, что знал об обстановке в тылу и на фронте.
«Вот ведь оно, воинство фашистское, в нем много зверья, которых нельзя щадить, но есть и такие, которых можно и помиловать», — подумал Бунцев.
Шофер мог еще пригодиться. Труднее было с охранником-венгром. Тот плохо понимал немецкий язык, а Бунцев и Кретова очень мало знали венгерских слов, но и с ним нашли возможность объясниться, используя Карла в качестве переводчика.