Страница 57 из 64
На малютинской даче Нестора уже не оказалось.
Несколько часов провели Лавровский и
Малинин за столом. Степанов, у которого нашлись
другие неотложные дела, заставил их, задним
числом, писать рапорта и отчёты, подтверждающие,
что
Комаровым
московские
сыщики
заинтересовались давно. Несколько раз пришлось
всё переписывать. В конце концов Степанов их
работу одобрил.
- Ну ты, Вася, и зверь, - пошутил Малинин. -
Не хотел бы я под твоим руководством служить.
- Зато теперь комар носа не подточит, - потёр
уставшие глаза Лавровский. - Между прочим,
бумаги эти не только генерал-губернатору
336
пригодятся. Будет теперь Колюбакину и Пейчу чем
крикунов на общем собрании общества осадить.
Смотритель и сторож, дескать, были взяты на
службу по секретному указанию.
- На сегодня всё, - сказал Степанов. - Может,
заглянем куда, посидим, выпьем?
- Нет, Василий Васильевич, - отказался
Лавровский. - У нас много чего ещё до ума не
доведено. Сергей, помнится, ты рассказывал, что
учился в гимназии вместе с одним из Антонов
Ивановичей Подьячевых.
- Мы с ним до сих пор дружим. А что?
- А если мы попросим его об услуге -
представиться владельцем Удалого. Не откажется?
Ничего уголовного в этом нет.
- Думаю он не откажет. Но кто ему поверит
без аттестата, расписки и прочих документов?
- Ты объясни ему всё. Попроси приехать
часикам к одиннадцати на бега. А документы моя
забота.
- Хорошо. Сейчас же поеду к нему. Он на
Большой Дмитровке живёт. Заодно и перекушу. Его
жена больно уж вкусные ватрушки печёт. Может и
ты со мной?
- Нет, друг мой. От ватрушек, конечно, не
отказался бы, но мне сегодня ещё в четырёх местах
побывать надо. А потом мы с тобой поедим в
«Молдавию», чай пить. Не забыл об этом?
- Я помню. Но имеет ли теперь это смысл?
337
- Имеет. И ещё какой. Одному уважаемому
человеку очень интересно будет послушать разговор
Мишки Кацмана с Мотей Адвокатом или его
двоюродным братом.
На Брестском вокзале Алексей отыскал
Мишку Ювелира, одного из лучших московских
карманников. Знал он его давно, один раз даже
поймал с поличным. А вот близко познакомились
они только осенью - на Хитровке, на именинах
хозяина «Каторги» Ваньки Кулакова. Ювелир сразу
проникся к Алексею уважением. Оно и понятно,
Кулаков кого топало к себе в гости звать не станет.
- Дело у меня к тебе, Миша.
Узнав, что от него требуется, Ювелир
согласно кивнул:
- Это можно. Только помощь, Лексей, мне
потребуется. Затырщик мой хворает.
- Вот уж не думал - не гадал, что затырщиком
когда-нибудь «работать» доведётся, - засмеялся
Лавровский. - Боюсь, не справлюсь.
- Да ничего мудрёного в этом нет.
Справишься. Подойдёшь сзади, хлопнешь по плечу,
потом скажешь, что ошибочка вышла.
- Хорошо. Сколько?
- А нисколько! Пришлым летом, когда я на
кармане попался, ты по совести поступил - не стал
фараонов звать. А я добро завсегда помню.
338
В редакции «Московского листка» было
шумно. Пастухов бушевал. Вначале обругал автора
передовицы об антисанитарном состоянии многих
лавок Охотного ряда:
- Нашу газету не профессора читают, а
простые люди - лавочники, приказчики, извозчики,
даже фабричные! Вот и пиши по-русски - грязно в
лавках, товар гнилой, крысы бегают. А у тебя одни
миазмы с бациллами, да бактерии с аммиаком!
Потом досталось репортёрам:
- Почему на первой полосе нет «гвоздя»?
- Да где его взять-то? - стал оправдываться
один из них. - Об арестах на железной дороге вы
писать запретили, а других интересных событий не
было. Не о чем писать.
Пастухов стукнул кулаком по столу:
- Что-о-о тако-о-ое? Не о чем?
Несдобровать бы репортёру, мог и места
лишиться. Но тут, на его счастье, пришёл
Лавровский. Редактор сразу успокоился:
- Принёс чего, голубь сизокрылый? А то мои
молодцы плачутся, писать не о чем!
- Принёс. Правда, заметочка маленькая всего в
два абзаца.
Он протянул Пастухову измятый лист бумаги:
- Извините, но заголовок не успел придумать.
В субботу 15 января сыскная полиция
арестовала одного из подозреваемых в
похищении знаменитого рысака Удалого. Он
339
принадлежит к той шайке, о которой мы писали
вчера.
Это неоднократно судимый, бывший
дворянин Лещинский, по кличке Красавчик.
Задержанный, изобличенный свидетелями и
вещественными
доказательствами,
дал
признательные показания. Предварительное
следствие ведёт один из самых опытных
судебных следователей В.Р.Быковский.
- Вот так-то. Мал золотник, да дорог, - сказал
Пастухов, прочитав заметку вслух. И тут же
поспешил выпроводить своих сотрудников. - Идите,
идите… Дел у всех много.
Когда они остались одни, редактор вытащил
из бумажника две красненькие. Подумав, прибавил
к ним ещё одну:
- Это за обе заметки. Только моим не говори.
Пользуясь хорошим настроением Пастухова,
Алексей спросил:
- Николай Иванович, вы жокея Подьячева
знали? В шестидесятые годы, говорят, он одним из
лучших на московских скачках считался.
- Было. Знавал я его.
- Ну и что это за человек?
- Как жокей талант. Нынешним до него
далеко. А как человек? Просто сволочь. Объегорил
он одного бедолагу, казённые деньги у него
выманил. Пришлось тому стреляться…
340
Пастухов в людях разбирался. Поэтому после
такой оценки у Алексея исчезли последние
сомнения в правильности того, что он задумал.
Нашлись в этот вечер у Лавровского
неотложные дела и в нескольких конюшнях на
Башиловке.
Наездник Семён Герасев, выслушав его, с
сомнением покачал головой:
- Выпить с ним я могу, он на дармовщинку
никогда не откажется. Да только увидит меня в
буфете Пейч и вытурит со скандалом. Сам знаешь,
не дозволяет устав наездникам на бегах выпивши
появляться.
- С Пейчем я обо всём договорюсь.
- Тогда согласен… Да не суй ты мне, Лексей
Василич, деньги! Не беднее тебя, чай…
Барышник Ильюшин позднему визиту совсем
не удивился:
- Видать не ошибся я в тебе! Разузнал чего?
- Разузнал. Феодосий Портаненко ваш уговор
не нарушал. Мотя Адвокат за всем этим стоит.
- А чем подтвердишь? В таких делах, андел
мой, только на слова полагаться нельзя.
- Пошлите кого-нибудь из своих ребят со мной
в «Молдавию». Туда к полуночи ближе, придёт или
сам Мотя Адвокат или его двоюродный брат Петро
Наливайко.
- А зачем?
341
- Мишка Кацман перед ними отчитываться
будет, как целую неделю слухи о Портаненко
распускал.
- Вот так, значит… Послать кого-нибудь,
говоришь? Нет, андел мой - я сам пойду. Вопрос-то
не шуточный - о жизнях людских.
В трактире «Молдавия», что в Грузинах, в
одиннадцать вечера всегда малолюдно… Только
ближе к утру, после закрытия «Яра» и «Стрельны»,
съезжаются сюда пить чай гости - цыганские хоры и
их поклонники. Мишка Кацман сидел за своим
постоянным столиком и, время от времени,
принимал ставки на завтрашние бега.
За соседним столом расположилась сильно
подвыпившая троица. Пожилой широкоплечий
мужчина в поддёвке тонкого сукна спал уронив
голову между бутылками и стаканами. А двое