Страница 43 из 64
Быковский усомнился:
- Больно уж всё сложно - надо дождаться,
когда надзиратель выйдет на улицу или выяснить
где он проживает,… Думается мне, вино принёс кто-
нибудь из лиц навещавших Гехта или Серёгина.
- Это исключено. Согласно параграфа 46
утвержденной мной инструкции, для свидания
больных с родственниками и знакомыми назначены
приёмные дни и часы - четверг и воскресенье, от
часу до пяти. Исключения допускаются только в
особых случаях. Обо всех свиданиях с больными,
присланными окружным судом или жандармским
управлением, делаются соответствующие записи в
специальном журнале. Вот он. Как видите, в этом
году к больному Серёгину посетители не
приходили. Больного Гехта постоянно, в том числе и
в прошлое воскресенье, навещала сестра Ольга
Карловна Ветрова. Но подозревать эту милую
женщину нет никаких оснований. Она так
заботилась о брате - каждый месяц вносила в
контору больницы по двадцать четыре рубля за его
улучшенное содержание… К тому же, как и
предусмотрено правилами, свидания проходили в
присутствии дежурного врача.
- А кто был дежурным в среду? - спросил
Быковский.
254
- Мой помощник Виктор Романович Буцке, -
сказал Державин и задумался что-то вспоминая. -
Так…так… После обеда мы поехали с ним к
начальнику Московского врачебного управления.
Поэтому с двух до шести Буцке подменял ординатор
Сергей Сергеевич Корсаков.
Пригласили Корсакова.
Этого молодого, не по годам тучного
человека, Лавровский и Малинин частенько видели
на бегах. Его отец, имеющий небольшой конный
завод в Богородском уезде, был действительным
членом бегового общества и держал на конюшне
Герасева двух рысаков. Очень красивых, но
резвостью не блиставших. И отца, и сына на бегах
любили за добрый и отзывчивый нрав, умение
поддержать компанию.
Узнав, что интересует следователя, Корсаков
замялся.
- Что же вы молчите, Сергей Сергеевич? -
Державин нервно барабанил пальцами по столу. -
Подтвердите, что в среду Серёгин и Гехт ни с кем не
встречались.
- Это не так, - вздохнул ординатор. - Серёгина
навестил его давний приятель Василий
Александрович. Он сказал, что вынужден
неожиданно уехать из Москвы на несколько
месяцев. Я счёл это обстоятельством попадающим
под категорию особых случаев и дозволил свидание.
- А почему в журнале записей нет? -
Державин стукнул кулаком по столу.
255
- Не успел сделать.
- Почему, я вас спрашиваю?!
- В «Эрмитаж» торопился… Татьянин день…
- И при свидании вы лично тоже не
присутствовали? - спросил Быковский.
- Да. Я перепоручил это надзирателю
Селиванову… Подобные вольности иногда
допускаются…
- А раньше Василий Александрович навещал
Серёгина? - допытывался следователь.
- Неоднократно. В ноябре и декабре.
- Внешность его описать можете?
- Пожалуй, - на минутку задумался Корсаков. -
Лет двадцати пяти. Среднего роста. Склонен к
полноте. Брюнет. Глаза карие. Усы эдак,
залихватски, вверх закручены. Под глазами мешки -
или почки не в порядке, или пьёт сильно
- Один к одному, «хлудовский секретарь», -
шепнул Алексей на ухо Быковскому.
Принесли из архива старый журнал
посещений и выяснили, что Серёгина навещал
нижегородский
судовладелец
Василий
Александрович Баранов, проживающий в
«Славянском базаре».
Быковский остался оформлять протокол
допроса, а Алексей с Сергеем помчались в
«Славянский базар». Но там их ждало
разочарование. Баранов, занимавший с начала
ноября, один из самых дорогих номеров, позавчера
из гостиницы съехал.
256
От управляющего, коридорного и горничной
ничего интересного выяснить не удалось. Вся
прислуга «Славянского базара» славится умением
держать язык за зубами. Да и нельзя иначе в
гостинице, где постоянно останавливаются
министры, банкиры, промышленные тузы. аферисты
высокого полёта.
Зато «лихачи» с «биржи» на Никольской
оказались людьми разговорчивыми. Тем более,
расспрашивал их не какой-нибудь газетный
репортёр или, не дай бог, сыщик, а свой брат
извозчик.
- Знают они Баранова, - доложил Семён
Гирин. - В «Эрмитаже» он частенько обедал. По
вечерам в Артистический кружок ездил. Дам и
барышень разных к себе чуть не каждую ночь
привозил.
- А переехал куда? - спросил Алексей.
- Не удалось выяснить, - вздохнул Семён. -
Его в среду целый день Петька Рябов возил. Вот
кого бы нам порасспросить следовало. Да заболел
он, сказывают. Петька в Рогожской слободе живет.
Может, заглянем к нему в гости?
Малинин достал карманные часы:
- Нет. Нам на Николаевский вокзал пора.
Глава 22
Одесский интернационал
Многолюдно на перроне Николаевского
вокзала. Поезд из Петербурга уже прибыл. Окинув
257
взглядом приехавших и встречающих, среди
которых было много чиновного люда, Малинин
вздохнул:
- Вот и найди здесь Романенко. Спрашивал я у
Степанова, как он выглядит, так он и сам не знает.
Лавровский обратил внимание на пьяненького
купчика средней руки. Присмотревшись
повнимательнее узнал в нём Ювелира - одного из
лучших московских карманников. Тот явно
выискивал жертву.
- Петруха! Друг ты мой бесценный! -
карманник устремился навстречу к загорелому
усатому брюнету лет тридцати пяти. По
распахнутому лёгкому пальто приезжего и густому
запаху хорошего коньяка чувствовалось, что в
дороге он не скучал. - А я тебя сразу и не признал!
Ювелир кинулся было обнимать брюнета, но
тот небрежно отодвинул его в сторону:
- А ещё говорят, что московские марвихера
умные! Ну, неужто я на стрюка штатного похож?
Сделай так, чтобы я тебя долго искал.
Ювелира дважды просить не пришлось.
- Похоже это и есть наш одесский гость, -
сказал Алексей.
- Вряд ли, - засомневался Сергей. -
Несолидный больно.
Брюнет сам подошёл к ним:
- Как ваше ничего? Позвольте представиться -
чиновник особых поручений при одесском
258
градоначальнике коллежский асессор Романенко
Иван Павлович.
От предложения отобедать у Тестова или
Егорова отказался:
- К сожалению совсем не располагаю
временем, градоначальник прислал в Петербург
телеграмму - срочно требует меня в Одессу. Через
полтора часа отходит поезд с Курского вокзала.
Взглянув на их расстроенные лица одессит
спросил:
- Я вижу вы имеете до меня разговор?
- Вы угадали. Мы очень надеялись на ваше
содействие, - сказал Малинин.
- Считайте, что вы его уже имеете. По дороге
потолкуем. Извозчик, конечно, ваш человек?
Когда уселись в пролётку, Малинин спросил:
- Вы присяжного поверенного Матвея
Одинцова знаете?
- Я вас умоляю! Никто так не знает Мотю
Адвоката, как я. Слушайте сюда.
… Оказалось, что содержание притона,
дружба с шулерами и контрабандистами - это
мелочи, лежащие на поверхности. Богатейшие люди
Одессы обожают Мотю Адвоката, как
непревзойдённого мастера решать самые
деликатнейшие вопросы.
В 1871 году евреи сильно потеснили греков в
экспорте хлеба и банковском деле. Те решили
проучить конкурентов. Средство было давно
известно - погром. Но как сделать, чтобы громили
259
не нанятые босяки, а простой народ, мирные
обыватели? Свои услуги греческим олигархам
предложил молодой, мало кому известный Матвей