Страница 29 из 64
принадлежность к цеху аптекарей давала еврею
право на законное проживание в Москве. Правда
приходилось платить и кое-кому в городской
ремесленной управе, и хозяину аптечного заведения.
Кормился он возле бегов и скачек. Сперва был
«жучком» - за долю в выигрыше подсказывал
«верную лошадку» или размечал афишки, отмечал в
них лошадей, которые придут первыми. Потом,
скопив немного денег, занялся букмекерством. В
последнее время дела у него шли неплохо.
Окружающие стали называть его уже не Мишкой, а
уважительно - Михал Абрамычем.
Работал он - принимал ставки и
расплачивался с выигравшими - в бильярдной
гостиницы «Мир» и трактире «Молдавия». Нужные
сведения собирал в «Перепутье». А свободное
время предпочитал проводить в трактире Осипова,
что возле Тверской заставы. По вечерам этот вертеп
был переполнен всевозможным жульём и
продажными женщинами. Но до обеда здесь было
тихо и спокойно. К тому же подвали чай десятков
различных сортов.
О национальности Кацмана догадаться было
сложно. Никаких пейсов и долгополых лапсердаков.
Все ухватки и повадки точь в точь московские. Даже
любовь почаёвничать. А то, что жгучий брюнет, так
их и среди орловских немало. Выдавала его только
неискоренимая привычка отвечать вопросом на
вопрос.
170
Мишка сидел за своим постоянным столом и
читал газеты, которые выписывал хозяин трактира
для гостей - «Московский листок» и «Ведомости
московской городской полиции». Увидев Малинина,
заулыбался - он знал, что Сергей близок к беговой
администрации и, следовательно, может быть
полезен.
- Сергей Сергеевич! Радость-то какая!
Составьте компанию - попейте со мной чайку.
- Не откажусь.
- Эй, человек! Пару чая нам. Моего любимого.
Расторопный повой принёс два круглых
фаянсовых чайника - большой с крутым кипятком и
маленький с очень крепкой заваркой, колотый сахар
и конфеты «Монпансье», чашки и блюдца.
Чашки, тогда как остальным посетителям
подавали простые стаканы, и чистая скатерть на
столе лучше всего говорили - Мишка здесь
пользуется особым уважением.
- Чай должен быть крепким и горячим, как
поцелуй женщины, - щедро разливая заварку по
чашкам, сказал Кацман.
- И сладким, - закончил за него
распространенное московское присловье Малинин,
любящий пить «внакладку».
- Сергей Сергеевич, замолвите за меня
словечко Пейчу - пусть разрешит билетёрам меня на
бега пускать. Обожаю я бега, а приходится, словно
босяку какому-то, из-за забора их смотреть. Слово
171
честного человека, недозволенной игрой на
ипподроме заниматься не буду.
- Восхитительный чай. Давненько такого не
пил.
- Ещё бы! Это вам не какой-нибудь
«Ординарный полуторный в бумаге» или
«Санинский средний». Настоящий «Лянсин букета
китайских роз». Осипов его по двадцать пять рублей
за фунт у Росторгуева берёт… Так как насчёт моей
просьбы?
- Да, хорош чай… Даже «Ин-жень серебряные
иглы» с ним не сравнится… А попросить можно,
Пейч мне не откажет. Только…
- Я вас отблагодарю.
- Да, не о деньгах я, Михаил Абрамович. Но
не ходят ведь на бега покойники.
- Какие покойники?
- Любые - и своей смертью помершие, и
убиенные.
- Почему убиенные?
- По разным причинам, Михаил Абрамович,
людишек убивают. Кого из-за денег, кого из-за того,
что знает много лишнего. А тебе, Миша, сия участь
грозит из-за языка длинного.
- С чего он у меня длинный?
- А вот это мне неведомо. Не могу понять,
зачем тебе нужно было про Портоненко слухи
распускать?
- Про какого Портаненко?
172
- Про харьковского барышника Феодосия
Портаненко. Ты, ведь, всем встречным-поперечным
уши прожужжал, что кража малютинского Удалого
его рук дело.
- А что такое? Бедному еврею уже нельзя
вслух свою догадку высказать?
- Можно. Только сперва не мешало бы
подумать кого твоя догадка задевает.
- А что этот цыган стал такой важной цацей?
Слова о нём не моги сказать, как о государе-
императоре, или Лазаре Соломоновиче Полякове?
- Важная он цаца или так себе, судить не
берусь. Но вот то, что он вчера своему доверенному
в Москве срочную телеграмму прислал, знаю точно.
- И, что такого в ней особенного?
- Да всего несколько слов: выяснить, у кого
язык длинный и укоротить.
- Как это укоротить? - спросил слегка
побледневший Кацман.
- Скорее всего так, - Малинин провёл ладонью
по горлу. - Эти харьковские цыгане, Михаил
Абрамович, такие головорезы. Мы, с Лёшей
Лавровским, не робкого десятка, да и то не рады
были, когда связались с ними. Им человека зарезать,
как мне рюмку водки выпить.
- Как это зарезать? За такую малось!
- Хороша малость! Из-за твоего языка, Миша,
вот-вот свара у Ильюшина с Феодосием начнётся.
Кацман стал белым как мел, руки затряслись:
173
- Что делать-то теперь, Сергей Сергеевич?
Посоветуйте. Век доброты вашей не забуду… Не по
своей воле я, сыщики заставили.
Интересную историю рассказал Мишка.
… В субботу вечером сидел он в «Молдавии»,
принимал ставки на воскресные бега. Рублей триста
уже набрал, когда подошёл высокий плотный
мужчина с большими висячими, как у запорожцев
на картине, усами. Поставил в заезде кобыл-
пятилеток красненькую на Лебёдку. А потом, не дав
спрятать деньги, цепко ухватил букмекера за руку:
- Вот я тебя и поймал с поличным, Кацман! Я
из сыскной полиции. Сейчас будем составлять
протокол.
Деньги, изъятые в случаях недозволенной
игры, подлежали конфискации…
- А оно мне надо? - тяжело вздохнул Кацман. -
Может, договоримся, ваше благородие, прошу я его?
Вот и договорились. Велел мне этот сыщик целую
неделю всем рассказывать, про Феодосия. Ему, мол,
это поможет на след опасного преступника выйти.
Высокий, плотный, с длинными хохляцкими
усами… Кого-то этот лже-сыщик Малинину
напоминает. Вспомнил! Именно так выглядит
присяжный поверенный Матвей Одинцов, с
которым он познакомился вчера по дороге в
«Эрмитаж».
Пообещав Кацману заступиться за него перед
харьковскими цыганами, Малинин потребовал от
него полной откровенности. Узнал много
174
любопытного. А самое главное, что в субботу,
ближе к полуночи, «сыщик» придёт в «Молдавию» -
узнать, как выполнено его задание и получить свой
выигрыш за Лебёдку.
- Водочки с морозца? - предложил половой,
как только Лавровский сел за свой постоянный стол
в «Перепутье».
- Нет, Кузьма. Чаю подай. И скажи-ка, братец,
кто из малютинских у вас бывает?
- Многие-с. Сам Пал Алексееич Чернов
заглядывает. Только редко. Он всё больше то в «Яр»,
то в «Стрельну». Помощник его Богомолов почитай
каждый день по два-три раза наведывается. Лакей
Нестор бывает, камердинер Костя.
- Играют?
Половой замялся. Хозяин трактира не любил,
когда прислуга судачит о посетителях. За это можно
и места лишиться.
- Рассказывай без утайки. За мной не
пропадёт.
- Один Костя играет.
- По крупному?
- Лёха Курносый сказывал, что по две-три
сотни рублей каждое воскресенье просаживает.
- Неужто никогда не выигрывает?
- Выигрывает, только очень редко-с. Он всё
«тёмную лошадку» ждёт-с.
- А Нестор играет?
175
- На бегах нет-с. А в шашки любит. Да не с
каждым играть станет. Только с людьми тверёзого
поведения, как сам.
- Да разве таких в «Перепутье» найдёшь?! -