Гарпагониада

Наконец, компания достигла забора. Позади остались раскачиваемые ветерком ситцевые платья, бабы с квасом и лимонадом, мужчины, расхваливающие брюки, группы любующихся ботинками.

На сломанный ящик Мировой посадил инвалидов, Анфертьева поставил несколько в стороне в качестве каторжника и пропойцы и приказал играть сидящим Персидский Базар.

Когда публики собиралось достаточно, Мировой стал повторять громким голосом:

- Граждане, встаньте в круг, иначе оперы не будет. Но любопытные стояли, лениво переминаясь с ноги на ногу и иронически посматривали на разорявшегося человека.

Тогда Мировой подошел ко все увеличивающейся толпе.

- Тебе говорят, встань в круг, - сказал он щупленькому человеку и, слегка подталкивая каждого, уговаривал и призывал к порядку.

Наконец, круг образовался.

- Сейчас, граждане, жена алкоголика исполнит песнь, - сказал режиссер и отошел в сторону.

В середине живого круга появилась женщина в платке, нарумяненная, с белым, сильно пористым носом и широким, тяжелым подбородком. Туфельки у нее были модные, чулки шелковые, как бы смазанные салом, пальто дрянное, скрывавшее фигуру.

Певица надвинула платок еще ниже на глаза, не глядит ни на кого, запела:

Смотрите, граждане, я женщина несчастная,

Больна, измучена и сил уж больше нет.

Как волк затравленный, хожу я одинокая,

А мне, товарищи, совсем немного лет.

Была я сильная, высокая, смешливая,

Все пела песенки, как курский соловей,

Ах, юность счастлива и молодость красивая,

Когда не видела я гибели своей.

Я Мишу встретила на клубной вечериночке,

Картину ставили тогда Багдадский Вор,

Ах, очи карие и желтые ботиночки

Зажгли в душе моей пылающий костер.

Она подошла к Анфертьеву, посмотрела на него и продолжала:

Но если б знала я хоть маленькую долюшку

В тот день сияющий, когда мы в ЗАГС пошли,

Что отдалася я гнилому алкоголику,

Что буду стоптана и смята я в пыли.

Брожу я нищая, голодная и рваная,

Весь день работаю на мужа, на пропой,

В окно разбитое луна смеется пьяная,

Душа истерзана объятая тоской.

Не жду я радости, не жду я ласки сладостной,

Получку с фабрики в пивнушку он несет,

От губ искривленных несет сорокоградусной,

В припадках мечется всю ночь он напролет.

Но разве брошу я бездушного, безвольного,

Я не раба, я дочь СССР,

Не надо мужа мне такого алкогольного,

Но вылечит его, наверно, диспансер.

Она обвела взором живой круг и, выдержав паузу, продолжала:

А вы, девчоночки, протрите глазки ясные

И не бросайтеся, как бабочки, на свет,

Пред вами женщина больная и несчастная,

А мне, товарищи, совсем немного лет.

В толпе раздались всхлипывания, женщины сморкались, утирая слезы. Какая-то пожилая баба, отойдя в сторону, рыдала неудержимо. Круг утолщался, задние ряды давили на передние.

Певица, кончив песню, повернулась и пошла к музыкантам, настраивающим свои инструменты.

Мировой снова выравнял круг, затем вынул из желтого портфеля тонкие полупрозрачные бумажки разных цветов, помахал ими в воздухе.

- Граждане, желающие могут получить эту песню за 20 копеек.

Бабы, вздыхая, покупали.

Хулиган подмигнул Крысе. Он вышел на середину. Он открыл рот, посматривая на свой инструмент, запел:

Раз в цыганскую кибитку

Мы случайно забрели,

Платки красные в накидку

К нам цыганки подошли.

Одна цыганка молодая

Меня за руку взяла,

Колоду карт в руке держала

И ворожить мне начала.

Пашка, только что исполнявшая песнь жены алкоголика, появилась в красном с голубыми розами, с серебряными разводами платке и, держа карты, произнесла злым голосом:

Ты ее так сильно любишь,

На твоих она глазах,

Но с ней вместе жить не будешь,

Свадьбу топчешь ты в ногах.

Но все время не отходит

От тебя казенный дом,

На свиданье к тебе ходит

Твоя дама с королем.

Цыганка продолжала, пристально смотря на карты.

Берегись же перемены,

Плохи карты для тебя,

Из-за подлой ты измены

Сгубишь душу и себя.

Снова раздался мужской голос:

На том кончила цыганка

Я за труд ей заплатил.

Мировой вынул и бросил трешку инвалиду. Инвалид бросил ее цыганке. Цыганка подняла и спрятала за голенище. Затем удалилась.

И заныла в сердце ранка

Будто кто кинжал вонзил.

Едва добрался я до дому

И на кровать упал, как сноп,

И мне не верилось самому,

И положил компресс на лоб.

Собрался немного с силой,

Рассказал ей обо всем.

В это время актриса уже в другом платке появилась и подхватила:

Ах, не верь, о друг мой милый,

С тобой гуляю и умру.

Исполнитель выждал и запел:

Вот прошло немного время,

Напоролся как-то я,

Из гостиницы-отеля

Под конвой берут меня.

Вот казенный дом с решеткой,

Вот свиданье с дорогой,

Жизнью скучной, одинокой

Просидел я год-другой.

Когда вышел на свободу,

Исхудавший от тоски,

Вспомнил карты, ту колоду

Заломило мне в виски

Что цыганка предсказала

Все сбылося наяву,

И убил я за измену

И опять пошел в тюрьму.

Теперь толпу обошла цыганка.

Крыса вышел на своих культяпках.

- Обманутая любовь, - сказал он, обводя круг своими большими глазами и запел тихим голосом:

Все прошло, любовь и сновиденья,

И мечты мои уж не сбылись,

Я любил, страдал ведь так глубоко,

Но пути с тобою не сошлись.

Так прощай, прощай уже навеки,

Я не буду больше вспоминать,

Я любовь свою теперь зарою

И заставлю сердце замолчать.

Я уйду туда, где нет неправды,

Где люди честнее нас живут,

Там наверно, руку мне протянут,

И наверно там меня поймут.

Кончив, он обошел круг, держа в руках розовую бумажку.

Торговля шла бойко.

Под аккомпанемент всего хора Анфертьев исполнил песню, сочиненную Мировым на недавно бывшее событие.

На одной из рабочих окраин,

В трех шагах от Московских ворот,

Там шлагбаум стоит, словно Каин,

Там, где ветка имеет проход.

Как-то утром к заставским заводам

На призывные звуки гудков

Шла восьмерка, набита народом,

Часть народа висела с боков.