Страница 3 из 5
Рядом со мной, на переднем сиденье, находился мешок, набитый костями, клювами, лапами и кусочками яичной скорлупы дронтов.
Знаете ли вы, что один из музеев обменял в свое время на скелет дронта целый скелет синего кита?
Итак, вперед, вперед...
Время от времени в моем воображении представала одна странная картина. Впервые она привиделась мне задолго до того, как началось все это сумасшествие. И чаще всего - когда я читал, конечно же, не современную литературу или слушал классическую музыку, скажем, "Канон ре мажор" Пахельбеля...
В Гааге сумерки. Свет как на картинах Франса Халса или Рембрандта. Королевская семья и ее гости сидят за ужином в огромном зале и негромко переговариваются. По углам зала стоят стражники с пиками и алебардами. Вокруг стола расположились по порядку: король, королева, принцессы, принц, еще несколько детей и двое-трое приглашенных дворян. Входят и выходят слуги с блюдами и кубками.
На приподнятом помосте в одном конце зала играет оркестр: клавесин, альт, виолончель, три скрипки и несколько духовых инструментов. Один из королевских карликов сидит на краю помоста и время от времени трогает ногой собаку, которая спит рядом с ним.
Музыка Пахельбеля то затихает, то снова становится громче, и вскоре в зал входит, неуклюже переваливаясь, дронт. Останавливается, наклоняет голову с блестящими, словно капли смолы, глазами, поворачивается, осторожно поднимает одну ногу, потом другую и покачивается под звуки виолончели.
Тут вихрем пролетает по залу мелодия скрипок, и дронт начинает танцевать. Теперь уже его неуклюжее тело исполнено грациозности. К нему присоединяются еще две птицы, которые появляются в этот момент в зале, и все три дронта выстраиваются, поворачиваясь, в круг.
Вступает клавесин. Четвертая птица, белый дронт с острова Реюньон, снимается со своего места под столом и тоже присоединяется к танцующим. Эта птица грациознее остальных: когда те лишь поворачиваются из стороны в сторону и наклоняются, белый дронт делает полные обороты.
Музыка становится громче. Человек, играющий первую скрипку, замечает птиц и подает знак королю. Но и он, и другие за столом уже обратили внимание на танец птиц. Молча, зачарованно наблюдают они это зрелище, даже слуги замерли, позабыв про горшки, котелки и блюда в руках.
А дронты продолжают танцевать, покачивая и кивая своими уродливыми головами. Белая птица наклоняется, делает полшага, затем следует пируэт на одной ноге и снова кружение.
Король без слов берет королеву за руку, они выходят из-за стола, словно дети перед спектаклем, и присоединяются к танцу, вальсируя (это, конечно, анахронизм) среди дронтов, а их родственники, гости и стражники смотрят и кивают в такт музыке.
Затем видение пропадает, оставляя лишь смутное воспоминание о мерцающем камине и танцующих птицах...
"Дронтов доставляли в Европу морем. Первых двух, о которых имеются сведения, привез все тот же капитан вал Нек в 1599 году; один из них был подарен штатгальтеру Нидерландов, а второй попал в зверинец императора Священной Римской империи Рудольфа II, где и были сделаны первые рисунки этой птицы.
А голландский художник Рулант Саверей, по чьему-то меткому выражению, буквально "сделал на дронтах карьеру". Он рисовал и писал маслом этих птиц много раз: без сомнения, дронты его просто заворожили. Я бы даже сказал, завладели его мыслями.
Однако наиболее точное изображение, как уверяют специалисты, пришло к нам через полмира: существует индийская миниатюра с изображением дронта, которая хранится сейчас в одном из музеев России [в Эрмитаже; советский биолог А.Иванов на XII Международном орнитологическом конгрессе в Хельсинки сделал сообщение "Индийский рисунок дронта"; но откуда появилась у нас в стране эта миниатюра, неясно]. Возможно, голландцы или португальцы завезли этих птиц в Индию во время плаваний в Гоа или к берегам полуострова Индостан. А может быть, их доставили туда на несколько веков раньше арабы, которые издавна пересекали Индийский океан на своих кораблях с треугольными парусами и потому могли наткнуться на Маскаренские острова задолго до того, как европейцы собрались в свой первый крестовый поход.
Как-то раз, еще когда я только начинал увлекаться орнитологией (после того, как перестал охотиться на птиц с духовым ружьем, но прежде, чем получил специальное образование), я сел и подсчитал, где оказались все известные истории дронты.
Судьба первых двух, что прибыли с ван Некем, нам уже известна. Еще один жил в 1600 году в парке графа Солмса. Исторические документы упоминают "еще одного в Италии, одного в Германии, несколько штук в Англии и восемь или девять в Голландии". Биллем ван Хоорн знал об "одном, привезенном в Европу в 1640 году, и еще об одном - в 1685-м". Про последнего из них он писал, что тот "также зарисован голландским художником". Еще про двух сообщалось, что они "содержатся при дворе правителя Индии". Один из этих дронтов, возможно, и изображен на индийской миниатюре. Даже при неравнодушном подсчете, считая, что "несколько" - это как минимум три, получается всего двадцать дронтов.
А должно быть гораздо больше, если их в свое время загоняли на корабли десятками.
Что же мы знаем о дронтовых? Несколько судовых журналов да кое-какие отчеты, составленные путешественниками и колонистами... Весьма интересовала эта птица англичан. Сэр Хеймон Лестрейндж писал о том, что видел в клетке "додара с острова Маврикий... Будучи столь больших размеров, он не способен летать". Когда птица умерла, из нее сделали чучело, которое хранилось в Оксфорде, но через некоторое время оно пришло в негодность, и его сожгли, оставив только одну лапу и голову.
Франсуа Лега, гугенот, проживший на Реюньоне несколько лет, написал отчет о своих путешествиях, в котором упоминал, в частности, и дронтов. Отчет был опубликован в 1708 году (когда дронты острова Маврикий уже исчезли) и содержал информацию о том, что "некоторые мужские особи достигают веса в сорок пять фунтов..."
В 1761 году Маскаренские острова посетил аббат Пингре. Он застал последних пустынников на Родригесе и собрал информацию о птицах, обитавших на Маврикии и Реюньоне.
После этого остались лишь мемуары колонистов да научные споры относительно того, куда именно в таксономической схеме должны относиться Raphidae: одни утверждали, что к голубиным, другие - к пастушковым. Но вскоре даже эти мелочные споры утихли. О дронтах забыли.
И когда Льюис Кэролл написал в 1865 году "Алису в стране чудес", читатели решили, что дронтов придумал он".
На заправочной станции, откуда я звонил, творилось бог знает что. Дверной колокольчик звякал и брякал непрерывно, и я едва расслышал ответ, когда все же дозвонился.
Ответил мне тип по фамилии Селведж, с которым я долго не мог найти общего языка. Сначала он принял меня за агента по продаже недвижимости, затем за адвоката. Еще через некоторое время он решил, что я просто мошенник. Только с большим трудом удалось узнать от него: мисс Анни Мэй Гаджер (подруга детства Джолин Джимсон) стала теперь (и уже давно) уважаемой мисс Анни Мэй Радвин, а этот тип Селведж ошивался у нее в качестве то ли секретаря, то ли приживалы.
Но вот в трубке что-то щелкнуло.
- Молодой человек, вы утверждаете, что разговаривали с некой Джолин? задал вопрос. Это был голос пожилой женщины, южный и очень чистый. - Вы имеете в виду Джолин Смит?
- Да! Мисс Радвин, ведь вы - мисс Анни Мэй Радвин и раньше носили фамилию Гаджер? Я разговаривал с Джолин Смит - теперь она стала Джолин Джимсон, - которая прежде жила в Водяной долине в штате Миссисипи...
- Молодой человек, - снова обратился ко мне женский голос, - вы уверены, что вас направила сюда не моя противная сестра Альма?
- Кто? Нет, мадам. Я встретил женщину по имени Джолин...
- Я хотела бы поговорить с вами, молодой человек, - наконец-то услышал я. Потом голос добавил небрежно: - Селведж, объясните молодому человеку, как ему доехать.