Страница 41 из 43
Эрудит из Сен-Галена Ноткер считал, что знание усваивается лучше, если преподнесено не на латинском, а на родном языке. (Мнение для того времени неординарное и прогрессивное.) Он больше заботится о точности перевода, тщательно подыскивает верхненемецкие эквиваленты латинским понятиям. Перевод Ноткера сохранял широкое хождение в Германии вплоть до XV в. Показательно, что интерес к "Утешению" не угас в Германии и в XVIII в., когда по требованию жены Фридриха I Софьи Шарлотты, чьим другом являлся выдающийся философ Лейбниц, оно было опубликовано в новом немецком переводе. (Кстати, сама Софья Шарлотта пыталась перевести его на французский язык.)
Провансальский перевод Боэция на рубеже X-XI вв. как бы предварял расцвет поэзии трубадуров, на которой лежал отблеск древней классической культуры, и в этом есть заслуга "последнего римлянина" Боэция. В его даме Философии уже таились черты Прекрасной дамы провансальской поэзии.
Жан де Мен, живший в XIII в., когда философско-теологическая борьба определяла развитие западноевропейской культуры, в переводе сделал акцент на философских и теистических аспектах "Утешения". Он упивается боэциевыми аллегориями, доводя их до почти театрализованной яркости, вполне в духе того времени.
Английская королева Елизавета вслед за Чосером поняла "Утешение" как произведение гуманистическое, в котором органично соединялись поэзия и философия.
Начиная с VI в. появилось огромное число подражаний, пересказов "Утешения" Боэция, а также сочинений, в которых его мотивы получали то или иное звучание. Можно сказать, что Боэций был как бы участником куль-{153}турных процессов в средние века в эпоху Возрождения, ибо в те времена его постоянно вспоминали. Это касается не только философии, литературы, музыки и т. п., но, что гораздо важнее, это относится к мировоззрению и мироощущению в целом. Ведь не случайно боэциевы мысли, образы и аллегории, даже утрачивая четкую авторскую принадлежность, становились элементом массовых представлении, стереотипами общественного сознания. Даже краткое описание всех подражаний Боэцию и заимствований из него заняло бы значительную часть нашей книги. Остановимся лишь на наиболее важных.
В первой половине VII в. были написаны "Синонимы" Исидора Севильского "первого энциклопедиста средневековья" - с их призывом познать самого себя, не мириться со злом даже под угрозой смерти. В них прослеживается влияние Боэция. В прозе и метрах Каролингского возрождения звучат боэциевы мотивы. Эрудиты Академии Карла Великого Алкуин, Ремигий, Хинкмар Реймсский комментируют трактат Боэция "О троичности". Это же, но с большей глубиной делает один из величайших умов средневековья - Иоанн Скот Эриугена, почерпнувший немало идей из "Утешения".
В Х в. известный ученый-математик Герберт из Реймса обращается к математическим и логическим трактатам Боэция, тогда же за "последним римлянином" закрепилась слава создателя абака. Появляются комментарии к сочинениям Боэция, составленные Бруно Корвейским. На рубеже X-XI вв. к "Утешению" обратилась немецкая поэтесса Гросвита из Гандергейма. Затем сочинение и метрика "последнего римлянина" стали предметом внимания Германа из Рейхенау.
Дама Философия увлекает за собой не только ученых и школяров, но и поэтов XI-XII вв. Тогда же появился "Роман Философии" Симунда Фрейна и "Утешение Разумом" Петра де Компостелла. Мудрость и Разум, Природа и Любовь, Добродетели и Фортуна с легкой руки Боэция кочуют по страницам рукописей того времени. Под влиянием автора "Утешения" находились и философы того времени Петр Абеляр, Гильом Коншский, Аделярд Батский, Иоанн Солсберийский, Жильбер Порретанский и др. "Последний римлянин" наряду с Аристотелем являлся тогда крупнейшим авторитетом в логике. Образы Боэция затем прочно входят в мир рыцарского романа, куртуазную поэзию, даже изобразительное искусство, особенно в искусство книжной миниатюры. {154}
На рубеже средних веков и Возрождения к Боэцию обращается Данте. Его "Новая жизнь" построена по примеру "Утешения", а в "Пире" насчитывается 17 реминисценций из боэциева произведения. Идеи "Утешения" развиваются и в "Божественной комедии", где Франческа да Римини, рассказывая о своей трагической любви, цитирует стихи Боэция, а сам поэт опирается на его концепцию судьбы и миропорядка и где появление Беатриче, опоэтизированной Мудрости, напоминает явление Философии в "Утешении" Боэция.
Много почерпнули у "последнего римлянина" крупнейшие философы XIII в. Альберт Великий и Фома Аквинский, Роберт Гросстет, Петр Пизанский и Николай Парижский, известный ученый того времени Роджер Бэкон прекрасно знал сочинения Боэция.
В эпоху Возрождения Боэций продолжал оставаться в числе признанных авторитетов, широко читаемых и глубоко чтимых авторов. Среди его поклонников был Петрарка, написавший подражание "Утешению" и развивший боэциеву концепцию Фортуны. Боэций был любимым автором Боккаччо, создателя знаменитого "Декамерона", и Чосера, не только переведшего "Утешение" на английский язык, но и черпавшего из него гуманистические мотивы, высокую оценку человека, тему Фортуны.
Жизненный путь английского гуманиста Томаса Мора в чем-то напоминает трагическую историю Боэция. Та же любовь к научным занятиям, такая же блистательная карьера, а в конце ее - обвинение в государственной измене и казнь. Находясь в Тауэре, Мор написал своеобразное подражание "Утешению", которое, однако, гораздо в большей степени, чем сочинение "последнего римлянина", проникнуто религиозным чувством.
Шекспир, как известно, не получил систематического образования, и трудно сказать, читал ли он Боэция в подлиннике. Хотя, судя по популярности "Утешения" в его время и в тех кругах, с которыми соприкасался великий драматург, вполне допустимо, что он мог быть знаком с этим сочинением Боэция. Целый ряд тем, характерных для традиции Боэция и ставших уже ко времени Шекспира "общими местами", в пьесах драматурга присутствуют: фортуна и любовь, человеческое благородство и его природа, невозможность соединения счастья и порока и др. Слова Гамлета: "Ты человек, который и в страданиях не страждет и с равной благодарностью приемлет гнев и дары судьбы; благословен, чьи кровь и разум так отрад-{155}но слиты, что он не дудка в пальцах у Фортуны, на нем играющей" 1,- невольно вызывают в памяти аналогичные высказывания Боэция.
Выдающийся астроном Иоганн Кеплер при создании своей оригинальной концепции "гармонии мира" отчасти опирался и на Боэция. Не раз вспоминал "последнего римлянина" и Галилео Галилей, стоящий у истоков современного естественнонаучного знания.
"Утешение" Боэция нашло своего читателя в новое время и в наши дни. Его первое печатное издание вышло в 1473 г. в Нюрнберге и с тех пор многократно переиздавалось. "Утешение" не раз переводилось на английский, французский, испанский и другие языки. Его знали и ценили деятели европейской культуры, в частности французский писатель-гуманист Анатоль Франс, поэты начала века. Советский писатель П. Загребельный завершил роман "Роксолана" подражанием "Утешению".
Русскому читателю "Утешение" стало доступно на родном языке в переводе иеромонаха Феофилакта, вышедшем в 1794 г.2 Первая книга "Утешения" в прекрасном переводе известного советского филолога профессора Ф. А. Петровского была опубликована в 1970 г.3 Четыре стихотворных фрагмента "Утешения" вышли в переводе С. С. Аверинцева4. В 1984 г. "Утешение" было полностью опубликовано на русском языке (перевод В. И. Уколовой, М. Н. Цетлина, вступительная статья и комментарий автора этой книги) 5, в этом же издании помещен перевод части "Введения к Порфирию", сделанный и прокомментированный Т. Ю. Бородай.
В 1980 г., когда мировая общественность отмечала 1500-летний юбилей Боэция, в разных странах, в том числе и в СССР, были проведены научные сессии, вышли исследования, специально посвященные творчеству и духовной традиции Боэция.
Через произведения "последнего римлянина", его многогранную популяризаторско-просветительскую деятельность не только осуществлялась преемственность между античной и средневековой культурами, их значение шире. В течение многих веков они оставались действенным фактором культурной связи поколений, развития европейской культуры, ее гуманистических начал. И к нашим современникам обращены слова Боэция: "Победив все тягости земные, звезд достигнете!" - его призыв к человеку всегда жить, мыслить и творить на пределе своих возможностей и никогда не отступать от высокого, истинно человеческого предназначения. {156}