Страница 66 из 133
- Вы говорите так, словно запрещаете себе иметь личное горе, - сказал Ник. - Ведь это же ваши утраты, почему вы отказываете себе в праве переживать их?
- Я уже столько пережила, что стала как деревянная, - ответила Анни. И мне даже чудится иной раз, что я предала своих родных - ведь я ушла в убежище одна, а они остались дома. Я покинула их в такую минуту, когда была особенно нужна им.
- Но вы же понимаете, что это неправда, ведь не умышленно вы так поступили.
- Нет, все-таки в чем-то я виновата, - настаивала Анни. - То, как я вела себя потом, доказывает это. Почти полгода после смерти Элинор я ходила как потерянная, переезжала с места на место, занималась тем, что попадало под руку. Работала на фабрике. Но когда Оуэн наконец разыскал меня...
- Я ведь и об Оуэне ничего не знаю. - Анни подняла на него глаза, хотела что-то сказать, но Ник продолжал: - И если вы любили его, то я не уверен, что мне очень хочется выслушивать исповедь об этой вашей любви. Я хочу знать только о вас, Анни. Только о вас.
Она вскинула руки каким-то беспомощным жестом.
- Но как вы сможете понять хоть что-нибудь обо мне, если я не расскажу об Оуэне? Я познакомилась с ним через Элинор. И мы трое были почти неразлучны. Он собирался жениться на Элинор, но "Таймс" послала его в Александрию приблизительно за месяц до того, как Элинор погибла. Я не думала, что когда-нибудь снова его увижу... Так вот, вернувшись в Лондон, он стал разыскивать меня и нашел. Помню, как я увидела его тогда - он шел мне навстречу, единственный на всем свете человек, который у меня остался, единственный, кого я в то время знала и любила. Но вместо того чтобы радостно кинуться к нему, я в каком-то необъяснимом ужасе повернулась и бросилась бежать...
Ник ждал, пока она снова заговорит, но она смотрела на него молча, будто вдруг пришла к какому-то заключению.
- Уже тогда во мне зародился страх, что если я кого полюблю, то обязательно потеряю этого человека, - сказала она.
- Но он остановил вас, не дал вам убежать? - спросил Ник не сразу.
От удивления у нее слегка расширились глаза.
- Ну конечно же! Ведь я рассказываю о своем муже, Оуэне Робинсоне. Он взял меня к себе, заботился обо мне, нашел для меня дело. И женился на мне. Да, он не дал мне убежать, и это было одним из самых замечательных событий в моей жизни.
Она снова закурила и отошла к окну. При свете далекой молнии ее поднятое кверху лицо казалось очень бледным и очень молодым. Ник чувствовал, что сейчас она бесконечно далека от него.
- У нас с ним была такая интересная жизнь. В последний год войны благодаря моему знанию русского языка газета послала меня вместе с Оуэном сюда, в Москву. А после войны... Где мы только не побывали после войны! Оуэн любил переезжать с места на место - он хотел все видеть своими глазами, его тянуло туда, где кипела жизнь. Вот почему несколько лет назад мы снова вернулись сюда. Оуэну не терпелось посмотреть, как здесь все изменяется. - Анни глядела на город сквозь сетку дождя, на блестевшую внизу улицу, на ряды мокрых крыш. Ник не мог догадаться, о чем она думает, но она опять заговорила: - Конечно, с моей стороны неправильно воспринимать все это таким образом. Мы были счастливы. Этого у меня отнять нельзя. Я знаю женщин, которые...
- При чем тут другие женщины? - решительно перебил ее Ник. - И какой смысл в том, что каждое свое чувство, все, что было с вами, вы сравниваете с тем, что случилось с кем-то другим? Главное то, что вы ведь абсолютно уверены, что не бросили его.
- Нет, я его не бросила, - согласилась она. - Я не могла знать, что с ним. Он и сам не знал. Сперва мы оба думали, что он просто переутомился, что ему надо как следует отдохнуть и усиленно питаться. Мы собирались съездить в Италию. Я старалась, насколько было возможно, избавить его от всяких мелких забот. В тот день я была на телеграфе, посылала в газету материал. По дороге зашла кое-чего купить. Возвращаюсь домой и вижу, что возле тротуара стоит длинная сероватого цвета машина с красным крестом карета скорой помощи - и Оуэна уже спускают по лестнице на носилках. Оказывается, он пытался дозвониться мне, но я уже ушла с телеграфа. Он звонил знакомым корреспондентам, но никто не знал, где я. А я в то время стояла в длинной очереди в аптеке, чтобы купить ему аспирин и кодеин: я ведь думала, что у него начинается простуда. В конце концов он позвонил в посольство, и там приняли меры. Было уже поздно переправлять его в Лондон, даже и здешний хирург еще не успел вмешаться, как все было кончено.
- Но вы же знаете - ничего не изменилось бы, если бы вы не стояли в то время в очереди, а были вместе с ним.
- Я же говорила вам: то, что случилось со мной, случается и с другими людьми. Здесь, в этой стране, столько вдов, столько сирот... То, что пришлось пережить мне, пережили десятки миллионов. Об этом нельзя, невозможно не помнить. Может, поэтому я и не уезжаю отсюда.
- Может быть, именно поэтому вам следовало бы уехать.
- Возможно, - согласилась она, хотя в голосе ее не было убежденности. Но кто-то должен меня удержать, остановить, как тогда Оуэн в Лондоне, кто-то должен взять меня за руку и сказать: "Как ты ужасно выглядишь! Пойдем со мной, я о тебе позабочусь". И тогда все будет хорошо, я уверена в этом! Понимаете, - сказала она, взглянув на Ника, - я ищу такого человека так же отчаянно, как вы ищете то, что нужно вам. Я угадала это по вашему лицу в первый же раз, когда мы встретились. Я чувствую, что всякий раз, замыкаясь в себе - вот как сегодня, - вы уходите куда-то, куда никто не может последовать за вами.
- А что, если мне тоже нужен кто-то?
Она с сомнением покачала головой.
- Я бы желала верить этому. Ник, очень, - сказала она горячо. - Но сейчас вы ищете не женщину.
- Вы нужны мне, Анни. Зачем так говорить?
- Но я же чувствую это! То, что вам необходимо сейчас, для вас гораздо важнее, чем женщина. Тут я ничего не в силах вам дать. Я могу кинуться под автобус, могу биться головой о стену - все равно я ничего не в состоянии сделать для вас, не смогу заменить собой то, что вам нужно. А через некоторое время, убедившись в этом, вы снова отправитесь на поиски, и на свете не найдется женщины, с которой вы могли бы быть счастливы до тех пор, пока не обретете того, что ищете. Разве это не правда? - умоляюще проговорила она. - Скажите, что я не ошибаюсь.