Страница 78 из 106
– Наверное, так и должно быть. – Тризу глотнул ликера и поставил стакан; ноздри у него затрепетали. – Я намеренно рассказал вам о своем отношении к Лиллинаре, миледи. Хотел, чтобы вы понимали: я отдаю себе в этом отчет. И, поскольку я отдаю и всегда отдавал себе в этом отчет, то, встретившись с новым Гласом Лиллинары, напомнил себе кое-что. А именно – даже если мне не нравится, когда кто-то, беседующий с Лиллинарой, указывал, чего она от меня хочет, отсюда еще не следует, что этот кто-то непременно лжет. А в данном конкретном случае я пришел к выводу, что так называемая Глас Куайсара относится именно к манипуляторам.
– Это очень серьезное обвинение, лорд Тризу. – В тоне Каэриты прозвучали мрачные нотки, но, как ни странно, она не слишком удивилась, услышав его слова.
– Понимаю, – с необычным для него оттенком угрюмости отозвался он. – И до сих пор я ни разу не позволял себе высказать свое мнение вслух. Мне кажется, однако – несмотря на все наши многочисленные разногласия, – что бургомистр Йалит как женщина умная догадывается, что я думаю о Гласе Куайсара.
– А почему вы о ней так думаете, милорд?
– Первое и самое главное – мне не нравится именно эта женщина. Мы встретились в тот день, когда Глас только что прибыла в Куайсар, чтобы занять свой пост. И стоило нам взглянуть друг на друга, как мы оба почувствовали сильнейшую взаимную неприязнь.
– Сильнейшую взаимную неприязнь? – переспросила Каэрита.
Тризу хмуро усмехнулся:
– Миледи, я не испытывал бы к ней такой неприязни, если бы не чувствовал, что и она сама невзлюбила меня! И пусть что угодно говорят о безгрешности Гласа Лиллинары.
Вопреки собственному желанию, Каэрита рассмеялась.
– Полагаю, это нормально, – продолжал Тризу, – что лорд и жрица, чьи сферы власти и ответственности взаимно перекрываются в одном земельном владении, не во всем сходятся во мнениях. Каждому нравится чувствовать себя хозяином в своем доме, а если имеет место конфликт взглядов, то естественные противоречия лишь усиливаются… Однако в данном случае я усматриваю нечто гораздо большее.
Он замолчал. Каэрита вглядывалась в лицо лорда; как обычно, выражение его было твердым, бескомпромиссным… но не только. Что за эмоция проглядывала в его глазах, Каэрита не понимала, но остро чувствовала ее присутствие.
– Что вы имеете в виду, милорд? – спросила она после затянувшейся паузы.
– Я не… – начал он и оборвал сам себя. – Нет, госпожа Каэрита, это неправда – то, что я собирался сказать. Будто не знаю, как ответить на ваш вопрос. Просто я подумал, что, если скажу правду, это может оттолкнуть вас.
– Это может рассердить меня, – ответила Каэрита со всей серьезностью, какой требовал его тон. – Хотя не должно. Я всего лишь рыцарь бога, а не сам бог. Однако кое-что я могу обещать вам, на своем и его мече. Пока вы будете со мной честны, я буду слушать вас предельно внимательно, не прерывая. – Она невесело улыбнулась. – Пока вы будете со мной честны, я буду честна с вами. Вы придерживаетесь взглядов, которые вызывают у меня примерно такое же отторжение, что у вас – «девы войны». Уверена, вы уже поняли это. Однако согласна я с вами или нет, это не имеет никакого отношения к тому, как высоко я ценю вашу честность.
– Хорошо сказано, миледи, – сказал Тризу с нескрываемой теплотой, которой ни разу не проявлял прежде, и сделал глубокий вдох. – Бургомистр Йалит, наверно, рассказывала вам, что городок Куайсар постепенно поглощался храмом. Со временем должность Гласа храма слилась с должностью бургомистра Куайсара. На протяжении последних семидесяти лет по традиции оба этих поста занимал один человек. Отсюда следует, что Глас не просто жрица храма, но и глава светской власти. В этой последней роли она является моим вассалом, что на протяжении всех этих лет то и дело создавало определенную напряженность между очередным Гласом и моим отцом и дедом. Это неизбежно, надо полагать, учитывая, что Гласу нелегко сочетать выполнение светских обязанностей перед лордом Лорхэма с духовными обязанностями перед его же подданными. И, конечно, перед «девами войны», вообще находящимися за пределами моей юрисдикции.
Он перевел дыхание.
– Отец постарался объяснить мне, что такие сложности неизбежно будут возникать время от времени. Видимо, он считал, что без понимания этого я не буду готов к ситуациям, которые могут потребовать от меня гибкости. Увы, даже когда я был ребенком, за мной не числилась такая добродетель, как склонность к компромиссам.
Тризу внезапно фыркнул и покачал головой, заметив вопросительный взгляд Каэриты.
– Прошу прощения, миледи. Я просто подумал, что мои наставники с готовностью подтвердили бы это заявление.
«По крайней мере, он способен смеяться над собой хотя бы иногда», – подумала Каэрита.
– Во всяком случае, я был готов к тому, что мы с новым Гласом можем не понравиться друг другу. Но вот чего я никак не ожидал, это исходящей от нее… ну, волны злобы.
— Злобы? – переспросила Каэрита.
– Я не знаю более подходящего слова, – ответил Тризу. – Такое чувство, что здесь не подойдет ни одно слово. Ни одно, миледи. Я встречал людей, которые мне не нравились, и, уверен, есть люди, испытывающие ко мне такие же чувства. Но это было все равно как собака и кошка, запертые в одной клетке – или, может, как змея и хорек. Это ощущение возникло в тот самый момент, когда она в первый раз открыла рот, и хотя мне стыдно признаваться в этом, что-то в ней пугает меня. – Его серые глаза потемнели. – И если вы хотите знать всю правду, миледи… Я не уверен, кто из нас хорек, а кто… змея.
Глядя на усыпанное сверкающими звездами небо, Каэрита вспомнила выражение лица Тризу, звук его голоса, и по позвоночнику пробежал холод, словно от прикосновения кончика сосульки. Может, Тризу из Лорхэма – настоящая заноза в заднице, со всем своим непробиваемым упрямством. Но он уж точно не трус. Если на то пошло, ни один трус никогда не признается избраннику Томанака, что кто-то его пугает; а для Тризу с его консерватизмом и вовсе немыслимо – признаться, что его пугает женщина.
Однако бургомистр Йалит, по-видимому, не испытывала подобных чувств к Гласу Куайсара. Еще одно – и, несомненно, устрашающее – различие среди множества прочих между Калатхой и лордом Лорхэма. Да, несомненно одно: простого ответа тут не дождаться.
А раз так, ясно, что ей придется отправиться в Куайсар самой. И эта мысль почему-то вызвала у нее озноб.
– Рада снова видеть вас в Калатхе, госпожа Каэрита. – Голос бургомистра Йалит был намного теплее, а улыбка шире, чем запомнилось Каэрите по первому визиту в ратушу. – Чем могу служить на этот раз?
– Вообще-то я просто остановилась по пути в Куайсар, – ответила Каэрита, внимательно, но незаметно следя за выражением лица бургомистра. – Я поговорила с вами, поговорила с лордом Тризу. Теперь, полагаю, настало время поговорить с Гласом, выслушать ее точку зрения на разногласия между вами и Тризу, не говоря уж о ее собственных… сложностях в отношениях с ним. – Йалит быстро кивнула, как показалось Каэрите, автоматически, почти бессознательно. – Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, я не знала, что она одновременно возглавляет и светскую власть Куайсара. А раз так, ей, по-видимому, приходится вступать с Тризу в прямой контакт гораздо чаще, чем я думала поначалу.
– Да, это так, – с кислым видом подтвердила Йалит, – и, уверяю вас, это ее ничуть не радует. Конечно, Глас – личная служительница Лиллинары, и все же нужно быть святой, а не просто жрицей, чтобы терпеть этого человека в качестве своего сеньора.
– Да, он может вывести из себя кого угодно, – согласилась Каэрита.
Ей было совершенно ясно, что Йалит никаких претензий к Гласу не имела. Хотелось бы и ей самой присоединиться к бургомистру.
– Ну, уж если он в состоянии вывести из себя избранницу Томанака, посетившую его с кратким визитом, можете себе представить, как он дружит с соседями, которые постоянно находятся под боком. – Йалит состроила гримасу и покачала головой.