Зеленая ветвь

"Много крови пролил я за свободу Греции, - думал старый клефт, - и хорошо понимаю, кто вершит добро моей родине. Необходимо спасти храброго воина, который попал в сети забывшей о чести женщине. Нельзя допустить, чтобы она погубила его".

Илияс Бальдас трижды перекрестился:

- Господи, укрепи мое мужество!..

31. СМЕРТЬ ЛЮБИМОЙ

Мысль поехать в Навпали вместе с Анной Фаоти всецело завладела Райкосом. Он по нескольку раз в день выходил с подзорной трубой на балкон губернаторского дома и долго разглядывал стоявшие в порту корабли, ища знакомые очертания "Санта Клары". Но летучая саколева все еще не появлялась в гавани...

Губернатор нервничал, расспрашивая у моряков с прибывших кораблей, не встречали ли они в море "Санта Клару", не знают ли они, почему опаздывает саколева. Но никто ничего не мог ему ответить.

Не меньше нервничала и Анна. Райкосу после долгих уговоров удалось убедить ее в том, что им необходимо вместе покинуть приморский город. Поддавшись его доводам, а главное - не в силах преодолеть свое чувство к нему, теперь она хотела лишь одного - как можно скорее выехать с ним из города.

Райкос не мог ни дня прожить без нее. Как только наступал вечер, он, не обращая внимания на уничтожающие взгляды Бальдаса, приказывал готовить коня и затем, окруженный охраной, мчался к заветному флигельку, где проводил всю ночь...

Возвратившись домой, он выбегал на балкон и с надеждой направлял подзорную трубу на гавань. Но проклятая саколева все не приходила. Расстроенный Райкос брался за губернаторские дела. Когда он уже совсем отчаялся дождаться "Санта Клару", однажды утром у дверей его кабинета объявился капитан саколевы Игнатий Варвацис. Райкос не смог сдержать своей радости. Он до боли сжал руку Игнатия. И крепко обнял шкипера саколевы, чем вызвал у того удивление.

- Судно в порядке?

- В порядке. Саколева готова хоть сегодня в рейс.

- Почему вы так запоздали?

- Крейсировали в проливе Эла-Фонисос, вели наблюдение за османскими кораблями...

- Мне нужно через часа два отплыть в Навпали.

- Есть через два часа отплыть, господин губернатор, - по-военному отрапортовал Игнатий.

- Хорошо. Ждите. Я буду не один, а с пассажиркой...

- Есть!

Игнатий вышел из кабинета. Не успела за ним закрыться дверь, как перед Райкосом вырос Пепо. В руках у него была пачка пакетов, писем и депеш. Райкос с тоской взглянул на эту почту.

- Я уезжаю, Пепо. С корреспонденцией ознакомлюсь на корабле. Положите все депеши и письма в мой дорожный портфель. И позовите ко мне Бальдаса. Нет, постойте - передайте ему, пусть приготовит мне коня.

- Но в приемной у вас настоятель церкви Иоанна Крестителя преподобный Христофор. Он просит немедленно принять его по неотложному делу.

- Пусть преподобный отец повременит. Скажите ему, что я уезжаю и приму его, когда вернусь, - нахмурился Райкос.

Пепо вышел передать ответ настоятелю Христофору, но тот отказался ждать и без приглашения вошел в кабинет. Воинственно подняв седую клинообразную бородку, преподобный отец уже с порога закричал визгливым голосом:

- Всегда денно и нощно служители божьи имели доступ к властям мирским. Не по своим делам идут они к кесарю. Приклони же слух свой к словам пастыря, губернатор...

Президент неоднократно говорил Райкосу о том, какое значение в жизни греческого общества играет религия. Даже революционная организация "Филики этерия" строилась по церковнообщинной структуре. Ее члены, например, имели ранги иереев, архимандритов и прочие. Своей принадлежностью к православной религии народные массы выражали протест против национального угнетения, и губернатору вменялось в обязанность поддерживать церковнослужителей. Но развязное поведение этого попа так возмутило Райкоса, что он поднялся с кресла и указал пастырю на дверь. Но затем, сдерживая кипящее в нем негодование, разъяснил преподобному Христофору, что ввиду занятости, к сожалению, не может говорить с ним, и попросил его удалиться.

Преподобный отец вспыхнул от ярости. Он, видимо, не привык к такому обращению.

- Ты, губернатор, не имеешь времени даже посещать церковь божью. Приехав в наш город, ты еще ни разу не преклонил колени перед святым алтарем. Все нет времени! А посещать блудницу - на это у тебя времени много! Сия блудница Анна ради похоти с тобой забыла детей и мужа, принявших мученическую смерть. Я изгнал ее поутру из церкви как недостойную переступать порог храма божьего. Изгнал всенародно...

Христофор не ожидал, что его красноречье так подействует на господина губернатора. Услышав имя Анны, Райкос побледнел, и преподобный отец к своему ужасу увидел, как рука господина губернатора потянулась к рукоятке пистолета. В следующий миг в тишине кабинета щелкнул предохранитель, и Христофор понял, что сейчас произойдет. Он дико взвизгнул, юркнул к двери и, подбирая рясу, выскочил из кабинета.

Не будь Райкос так расстроен сообщением преподобного Христофора, с ним бы, наверное, случился припадок смеха - уж очень перепугался святой отец... Но сейчас Райкосу было не до смеха. Сознание, что этот наглый, трусливый служитель подверг унижению Анну, вызвало у него такой гнев, что он готов был застрелить его на месте.

Бегство попа несколько разрядило Райкоса. Он вышел вслед за его преподобием в приемную и встретил здесь Пепо, тот доложил, что не смог найти ни Бальдаса, ни коня господина губернатора. Илияс Бальдас вместе с конем господина губернатора вдруг исчезли... Это известие вызвало у Райкоса смутное предчувствие чего-то ужасного. Его охватила тревога за Анну. Нужно ее немедленно увидать и увезти из приморского города. На борту саколевы "Санта Клара" она будет недосягаема для козней и интриг этих тупых ханжей и прохвостов.

Райкос вместе с Пепо обошел казармы роты охраны, затем осмотрел конюшни. Ни Бальдаса, ни его вороного коня нигде не было. Один из солдат сказал, что видел, как начальник охраны Бальдас сел на лошадь и выехал из ворот губернаторского дома.

Слова солдата тревогой хлестнули по сердцу. Райкос почувствовал, что это имеет прямое отношение к судьбе его любимой. Нужно как можно скорее ехать к Анне. Он вскочил на первую попавшуюся лошадь и помчался к ней...

Никогда еще езда не казалось ему такой мучительно медленной. Он перевел лошадь с рыси на галоп. По мере приближения к цели в нем возрастало предчувствие неотвратимой беды. Еще с перекрестка Райкос увидел на знакомой улице скопление людей, как раз возле развалин дома Фаоти. На полном скаку он влетел в ворота двора, промчался мимо испуганно расступившихся людей к тутовым деревьям, выпрыгнул из седла и бегом пустился по тропинке к флигельку. Влетел через широко распахнутую дверь на веранду. Навстречу ему поднялся со стула бледный Бальдас.

- Хозяин, я виноват. Это я стрелял в нее. На, убей меня за это, твердо сказал он и протянул Райкосу пистолет. Райкос отшвырнул Бальдаса и бросился к ларю, покрытому персидским ковром. На нем лежала Анна. Мертвая. Он понял это по ее застывшему, заострившемуся лицу. На седых волосах запеклись красные бусинки крови.

Райкос вскрикнул так громко, что дрогнули стекла веранды, и припал к холодным губам Анны.

32. СМЯТЕНИЕ

Возвратясь к себе в резиденцию, Райкос закрылся в кабинете. Мучительная печаль так завладела всем его существом, что он был не в состоянии видеть кого-либо. Его сознание сейчас занимала только Анна, ее трагическая гибель. Он испытывал глубокое чувство вины перед ней - и за то, что своей любовью вызвал на нее гнев жестоких фанатиков, и за то, что не смог уберечь ее от них. Он считал себя причастным к ее гибели, и эта мысль терзала его, парализовала его волю и энергию.

Несколько дней он никого не принимал, кроме Пепо. Тот раз в сутки являлся к нему с докладом. Приносил служебную корреспонденцию, обед и вино...

Но вскоре Пепо с тревогой заметил, что господин военный губернатор не притрагивается к принесенной пище и вину, доставленная им корреспонденция неразобранной горкой лежит на столе. Даже секретные письма и пакеты, запечатанные сургучом со штампом "весьма срочно", не вскрыты.