Зеленая ветвь

- Зачем ты закрыла икону? - спросил Райкос.

- Чтобы господь не видел грехи наши.

- Думаешь, если закрыла икону, то бог ничего не видит? Если бог есть, то от него ничем не закроешься. Он все видит... Ну, а ежели бога нет сама понимаешь: закрываться от него нечего... - весело сказал Райкос.

От его слов Анну пробрал страх.

- Ой, Николас, да ты безбожник! Ты сомневаешься, есть ли бог? - не на шутку испугалась она. - Ты сомневаешься?

- Сомневаюсь во всем и давно. Не сомневаюсь лишь в одном - в моей любви к тебе. В этом не сомневаюсь!

Порой на Анну находили сомнения: не соблазняет ли их нечестивый, увлекая на стезю греха? Не лучше ли отречься от этой любви и спасти душу? Но стоило ей взглянуть в голубые, ясные глаза Райкоса, как все сомнения рассеивались. Нет, человек с таким чистым взглядом не может ее обманывать.

30. "...УКРЕПИ МОЕ МУЖЕСТВО!.."

Слова Анны "не позорь меня и себя" врезались ему глубоко в память. В самом деле: их любовь не должна быть для Анны мучением. Он не должен приносить ей страдания. Нужно добиться официального права на любовь, чтобы их совместную жизнь ничто не омрачало. Глупые законы невежественных монахов, будь они прокляты, феодальные обычаи темной старины, освященные религией, дурманят сознание людей. Райкосу невольно пришли на память слова Вольтера, призывавшего покончить с церковью и с религией. "Раздавите гадину!" - взывал великий французский гуманист. Райкосу показалось, что они с Анной опутаны кольцами этой гадины. Надо разорвать эти кольца, добиться у церкви разрешения на брак. Ведь бывают исключения из любых правил. Он добьется права на свою любовь. Добьется!

Жаль, что далеко находится президент. Иоанн Антонович Каподистрия умный человек, хорошо знает обычаи своей родины. И мог бы дать мудрый совет. Но писать письмо по столь деликатному вопросу - неудобно. Да и долго... Надо действовать немедля. Дело не требует отлагательства. С кем же посоветоваться? От кого получить добрый совет?

И Райкос решил поговорить с Илиясом Бальдасом. Это был единственный в городе преданный ему человек.

В тот же день, как только удалось несколько освободиться от текущих дел, Райкос вызвал Илияса Бальдаса и подробно объяснил ему свои отношения с Анной Фаоти и намерение добиться разрешения у церкви жениться на ней.

Бальдас с мрачным видом покачал головой.

- Ничего у нас не выйдет, господин губернатор. Даже если вы добьетесь разрешения на женитьбу. Авторитет церкви у нас высок, но, и получив это разрешение, вы погубите и ее, и себя. Люди будут возмущены. Вам придется бежать из нашей страны. На вас будут плевать. Даже то, что вы русский, не спасет вас от всеобщего осуждения. Да и церковь не даст вам официального разрешения - ни церковь, ни сам патриарх. Кстати, он повешен турками в Стамбуле. Так что дать вам официальное разрешение сейчас просто некому.

- А что же вы посоветуете нам делать?

- Отложить свадьбу до истечения срока траура.

- На два года?..

- Чтобы все было, как полагается.

- А если сейчас?

- Не делайте этого, хозяин. - Бальдас впервые назвал Райкоса таким словом - хозяин. Очевидно, он был очень испуган - даже перекрестился. В глубине его глаз Райкос увидел страх. Такой же, как перед сражением на побережье, когда Бальдас принес известие о высадке султанского десанта. Не делайте этого. Упаси вас бог, - снова повторил старый клефт и пояснил: - К вам, господин губернатор, так же, как и к его превосходительству господину президенту, некоторые люди в нашем городе относятся плохо. В этом, не в обиду будь сказано, виноваты и вы. Почему не посещаете церковь? Почему не ходите на трапезы, на которые вас приглашают каджабаши, лучшие люди города? Поэтому они на вас обижаются. Их беспокоит и то, что вы охотно сближаетесь с купцами, арматолами, ремесленниками, людьми низших классов... Я сам из таких, но, поверьте, господин губернатор, знаю могущество каджабашей. Их не надо раздражать. Они способны на все... Вам с ними надо ладить. И не дай бог, хозяин, если у них найдется повод облить вас грязью. Они будут рады лишить вас доверия народа, втоптать в грязь. Поэтому воздержитесь от посещений госпожи Фаоти - иначе погубите и ее, и себя. Говорю вам это, как преданный друг.

- Но я хожу к ней по делу! Я интересуюсь шелководством и хочу восстановить мастерскую по изготовлению шелка.

- Господин губернатор, интересуйтесь лучше чем-нибудь другим.

- Разве я не смогу сегодня поехать к ней зарисовать станки и сделать записи?!

- Только не оставайтесь ночевать, - вдруг брякнул Илияс Бальдас.

Райкос покраснел от смущения.

- Ну, Илияс, это уж вы чересчур!..

- Хуже будет, если не сегодня-завтра вам эти слова бросят в лицо публично на площади, а госпожу Фаоти на базаре забросают камнями...

- Все же я должен ее посетить. Хотя бы попрощаться, сделать записи о разведении шелка и зарисовать станки...

- Лучше пошлите к ней меня. Я исполню все ваши поручения. И приглашу ее к вам. Так будет лучше.

- Нет, Бальдас. Приготовьте коня. Я поеду сам...

Он чувствовал, что не может не повидать Анну. Одна мысль о долгой разлуке с ней ужасала его.

Тоном, не допускающим возражений, Райкос приказал Бальдасу подать коня, взял альбом в синем сафьяновом переплете, куда обычно записывал любимые стихи, цитаты из высказываний великих людей.

- Я буду сопровождать вас. Не нужно брать конвой из охраны. Солдаты конвоя болтливы... - сказал Бальдас.

- Как желаете. У меня спешное дело.

Райкос досадовал на бесцеремонность старого клефта. Он не выносил, когда ему лезли в душу.

- Запомните, Бальдас, в отличие от других я не боюсь подозрений! Я не трус.

- Слушаюсь, господин губернатор, - отчеканил Бальдас, и через минуту они уже скакали к Анне.

На сей раз Райкос взял с собой Бальдаса. Анна сразу поняла, зачем ее возлюбленный пригласил пожилого греческого офицера, и показала себя гостеприимной хозяйкой: повела гостей осматривать плантацию, сушильни и мастерскую. Она объясняла, Райкос записывал ее слова в синий альбом, делал зарисовки сушильных печей и станков... Все шло хорошо. Илияс Бальдас восторгался ее объяснениями, ее тактом и обаятельностью. Какая умная и красивая эта женщина! Недаром в нее влюбился такой замечательный человек. Жаль только, что эта женщина пренебрегает обычаями предков и заветами православной церкви.

Когда осмотр был закончен, Илияс Бальдас ждал, что Райкос простится с госпожой Фаоти и вернется с ним в губернаторский дом. Но Райкос сказал, что ему нужно еще кое о чем переговорить с госпожой Фаоти. Он задержится на несколько минут, а Бальдас пусть возвращается домой. По понятию Бальдаса Райкос ставил в щекотливое положение прежде всего госпожу Фаоти. Но хозяйка сделала вид, будто все в порядке.

Бальдас простился, сел на коня и медленно, в надежде, что Райкос его нагонит, поехал домой. Он не торопился. На перекрестке остановился, спешился и стал терпеливо ждать Райкоса. Но тот не появлялся.

Потеряв терпенье, Бальдас повел под уздцы коня домой. Он понял, что на хозяина и госпожу Фаоти надвигается беда. А они не хотят ее избежать.

Райкос появился дома лишь утром. На вопросительный взгляд Бальдаса вместо приветствия ответил:

- Я, старина, понял, что помочь в моем вопросе может лишь его превосходительство президент. Как только придет "Санта Клара", мы с госпожой Фаоти отправимся в Навпали, к президенту. Он поможет нам.

- Не впутывайте в это дело президента! У него и без вас хватает забот и неприятностей. Он не сможет вам помочь. А вы, господин губернатор, сейчас нужны здесь, в приморском городе. И пощадите госпожу Фаоти!

- У вас, Илияс Бальдас, больное воображение. Есть такая русская пословица - у страха глаза велики.

- Вы добьетесь, что госпожу Фаоти забросают камнями.

- Выполняйте свои обязанности и не вмешивайтесь куда вам не следует, - резко заметил Райкос.

- Слушаюсь, господин губернатор, - взял под козырек Илияс Бальдас, прикусив губы, чтобы не сказать лишнего, и, четко шагая, вышел из кабинета.