Страница 60 из 117
но у него вполне здоровые глаза - рыбу с воздуха видит, и странно, как он
мог не увидеть целый корабль. Наконец они согласились на том, что Бариль
сделал ошибку, не крикнув громко, когда увидел лодку, а ошибка Петимка
состояла в том, что он невнимательно отнесся к знакам Бариля. Надо
сказать, что к утру Бариль убедил-таки друга, и теперь это был
единственный, кроме пилота, человек, безусловно поверивший, что в море
плыла подводная лодка. Впрочем, был еще один человек, который почти верил
в существование подводной лодки, - это Семен Иванович Трофимов, который,
правда, отмалчивался, не имея никаких доказательств, кроме слов Бариля и
весьма неуверенных показаний гидрофонистов. Вообще же о наблюдениях Бариля
знали только военное командование, береговая оборона и профессор Ананьев.
Соколинских рыбаков об этом не извещали.
Бариль, постукивая деревяшкой, прошел навстречу представителям
следственных органов. Они были уже знакомы. Накануне вечером он встречался
с ними, а утром обогнал на своей машине моторку, вышедшую из Лузан еще
ночью.
Капитан-лейтенант Трофимов первый давал показания по делу об
утопленниках, так как эсминец стоял под парами, готовый к выходу в море.
Разговор командира корабля со следователями длился недолго, и он,
освободившись, вызвал к себе Бариля и Петимка.
Договорились о плане разведки.
- Хорош хозяин ваш Рыбтрест - на морском самолете радио не поставил!
- сердился командир "Буревестника".
- Будет у нас радио, - ответил Петимко. - Мы на этой машинке временно
летаем - недели через две нам обещали выслать вполне оборудованный
самолет. Экипаж четыре человека, а если понадобится, можно будет и десять
посадить.
- Хорошо! А пока договоримся на сегодня. Значит, каждый час вы будете
подлетать к "Буревестнику", - сказал командир. - Горючего у вас на пять
часов? Ну, мы вам добавим. Сделаете в море посадку, и мы подольем. Значит,
идете на высоте от трехсот до шестисот метров. Ну, привет! До свидания в
море.
Эсминец покинул бухту Лебединого острова. В командирской рубке
штурман изложил капитан-лейтенанту свои соображения по поводу возможного
района пребывания подводной лодки. В прибрежную двенадцатимильную зону
вышли на специальную разведку суда береговой обороны, но если бы они даже
и открыли подводную лодку, то одни вряд ли могли с нею справиться.
Радиостанция "Буревестника" поддерживала с ними непрерывную связь.
Как только эсминец вышел из бухты, самолет поднялся в воздух, нагнал
корабль, сделал над ним круг и пошел на юго-восток. Летел он невысоко,
иногда уклонялся то в одну, то в другую сторону, и скоро вахтенный уже
потерял его из поля зрения.
Минут сорок эсминец мчался полным ходом. Затем перешел на средний.
Через десять минут после этого вахтенный заметил на горизонте черную
точку, и ровно через час после выхода "Буревестника" в плавание рыбачий
самолет снова сделал над ним круг. Корабль застопорил машину, а "Разведчик
рыбы" сел на воду. Бариль подрулил к "Буревестнику" и вскоре ловко
поднялся по ступенькам трапа на палубу. Он и раньше предупреждал, что ему
парадного трапа не надо, и теперь убедил в этом моряков. Он поднялся прямо
на руках.
Пилот доложил капитан-лейтенанту, что за время первого полета ничего
не обнаружено, и попросил добавить горючего для мотора. Краснофлотцы
немедленно выбросили за борт шланг, и Бариль наполнил баки бензином.
Летчики и шоферы имеют одну общую черту: их настроение повышается по мере
наполнения баков горючим. Через четверть часа "Разведчик рыбы" снова
поднялся в воздух. "Буревестник" продолжал свой поход переменным курсом, а
самолет на этот раз исчез за горизонтом в юго-западном направлении.
На протяжении дня слухачи не отходили от гидрофонов, вахтенные на
палубе внимательно озирали морской простор, отмечали в корабельном журнале
все, что видели в море, расшифровывали каждый звук и каждую точку, но не
обнаружили никаких намеков на подводную лодку.
Единственное, чего не мог понять командир эсминца, - это с какими
заданиями могла придти лодка. Вряд ли все сводилось к тому, чтобы
уничтожить несколько мирных граждан, которые не имели отношения ни к
обороне, ни к государственным тайнам.
Если допустить, что это касалось профессора Ананьева, то, возможно,
лодка имела какие-нибудь важные задания диверсионного характера. Но
выполнила ли она, в таком случае, эти задания? Вряд ли. Значит, она должна
скрываться где-то поблизости, чтобы появиться вновь. Трофимов упорно
продолжал розыски.
Одновременно появилась новая забота. Из третьего полета "Разведчик
рыбы" не вернулся к эсминцу. Прошел еще час. "Буревестник" кружил на одном
месте в ожидании самолета. Трудно было допустить, что летчики сбились с
дороги.
Но даже если это случилось, то, как было условлено заранее, Бариль
должен был подлететь к первому встречному пароходу или к ближайшей
береговой радиостанции и оттуда связаться с "Буревестником". Командир
приказал радисту запросить все ближайшие радиостанции.
Прошел еще час. Все запрошенные станции ответили, что никаких
сведений с "Разведчика рыбы" у них нет. Пришлось менять маршрут и вместе с
подводной разведкой проводить розыски Бариля и Петимка. У них, очевидно,
произошла вынужденная посадка, а может быть, и авария. Моряки на
"Буревестнике" тревожились.
Шло время. Ничего похожего на самолет с эсминца не замечали. В конце
дня радист передал командиру перехваченное сообщение:
"Пароход "Магнитогорск" подобрал в море шлюпку с греческого парохода
"Антопулос". Капитан "Антопулоса" сообщил, что команда оставила сегодня
ночью тонущее судно в ста двадцати километрах от берега. Думаю, что
пароход потерпел аварию вследствие взрыва, происшедшего, возможно, при
встрече с миной. Вахтенный штурман рассказывает, что в последние секунды
перед взрывом он заметил около парохода что-то подобное следу торпеды, но