Страница 113 из 117
Утром "Колумб" уже стоял в двухстах метрах от "Буревестника", и Марко
на каюке перебрался на эсминец. Назад он вернулся с двумя краснофлотцами,
разматывая за собой изолированный провод и везя телефонный аппарат с
репродуктором. Комиссар эсминца послал этот подарок рыбакам, чтобы
извещать их о ходе розысков и спасательных работ. Теперь эсминец стал
настоящей телефонной станцией. Одновременно "Колумб" получил разрешение
держать на корабле своего представителя, который должен был информировать
товарищей обо всех новостях.
Чтобы никому не было обидно, колумбовцы дежурили на палубе эсминца по
очереди. Распределили между собою трехчасовые дежурства, и Левко первый
выехал на "информаторскую вахту".
На "Буревестнике", да и на "Пенае" немало волновались, пока Варивода
обследовал свою находку. Наконец, когда он сообщил, что услышал
долгожданный ответ, волнение возросло. Спокойны были только начальник
экспедиции, инженер Эпрона, сигнальщик и дежурный старшина, целиком
поглощенные наблюдениями за Вариводой.
Когда убедились, что в лодке есть живые люди, инженер попросил
начальника экспедиции выслушать его план.
- Какими бы мы темпами ни работали, - сказал инженер, - даже при
наличии подводного танка, который вот-вот должен прибыть, нам понадобится
три - четыре дня на подъем подводной лодки. Из сообщения Вариводы я делаю
вывод, что те, кто еще жив, не смогут продержаться столько времени. Задача
спасения живых людей требует сократить время работы до одного часа. Вот
план этой операции, который, мне кажется, позволяют осуществить тихая
погода, технические возможности и, главное, энтузиазм наших людей. В нашем
распоряжении на "Пенае" есть декомпрессационная камера, которая служит для
лечения водолазов, заболевших кессонной болезнью. В этой камере могут
поместиться три, даже четыре человека. Когда водолаз после подъема из воды
чувствует приступы кессонной болезни, его помещают в эту камеру вместе с
врачом. Туда накачивают воздух под давлением, равным давлению на той
глубине, откуда подняли водолаза. Потом, медленно выпуская воздух,
уменьшают это давление до нормального. Таким образом водолаз медленно
избавляется от растворенного в крови азота. Камера закрывается
герметически, может выдержать большое давление, оборудована телефоном,
освещена и способна принимать и отдавать воздух. Я предлагаю погрузить эту
камеру под воду с помощью затопленных понтонов, посадить туда врача и
водолаза-электросварщика. Под водой водолазы направят камеру к подводной
лодке и сварят ее с лодкой. Водолаз в камере электропилой пропилит
отверстие в лодку и тем самым впустит туда свежий воздух. Только таким
путем можно спасти людей, если они смогут прожить еще несколько часов.
Командир помолчал, потом сказал:
- Согласен. Действуйте быстрее.
Трофимов понимал рискованность плана, предложенного инженером.
Неудачная приварка камеры к лодке, разрыв трубопровода, обрыв
какого-нибудь понтона и вылет камеры из глубины на поверхность - все это
могло погубить и спасаемых и спасителей. Но это был единственный способ
спасти людей с подводной лодки.
В продолжение двух часов камеру готовили к спуску. Военный врач с
эсминца подбирал медикаменты и необходимый инструмент. Командование еще не
решило, кто из водолазов опустится в декомпрессационной камере. Лучшей
кандидатуры, чем Варивода, не было, но водолаз в это время находился на
глубине десяти метров и раньше чем через полтора часа не мог выйти на
поверхность. Кроме того, после глубоководного спуска ему надо было долгое
время отдыхать. Перебирая другие кандидатуры, командир решил
посоветоваться со своим водолазным старшиной. Капитан-лейтенант начал
беседовать по телефону с Вариводой. Узнав, для чего нужен водолаз, тот
решительно настаивал, чтобы в камере спустили его.
- Я совсем не так устал, как вы думаете, товарищ командир, - говорил
Варивода. - Гелиевый воздух - чудесная вещь. Мне кажется, что я спускался
не глубже сорока метров.
- Но вас еще надо поднимать полтора часа.
- Прикажите поднять сразу, запакуйте в камеру, а там легко нагнать
две атмосферы, и я снова попаду на "глубину" в десять метров.
После короткого совещания с инженером и врачом командир согласился на
предложение Вариводы.
Тем временем на дне уже работали два водолаза, готовя место для
приварки камеры к лодке.
Из воды выглядывали предназначенные для затопления понтоны. На палубе
"Пеная" стояла готовая к спуску камера.
- Подвести водолаза к пароходу и поднять! - приказал Трофимов
инженеру.
Через минуту медный шлем показался на поверхности, в продолжение
следующей минуты с водолаза сорвали шлем и скафандр и бросили его, почти
потерявшего сознание, в декомпрессационную камеру. Люк за ним захлопнулся,
и он услышал звук завинчивания: камеру герметически закупоривали. Варивода
сел на дно камеры, озираясь вокруг. Однажды, еще учась в водолазном
техникуме, он вылетел с глубины тридцати пяти метров и просидел часа два в
подобной камере.
Над водолазом склонился врач и нащупал пульс. "Начинается!"
подумал, улыбаясь, Варивода, сразу же подставляя своему спутнику грудь для
выслушивания сердца и легких. Он не ошибся. Доктор внимательно выслушал
его и успокоился, только когда манометр в камере показал давление в две с
половиной атмосферы. Тогда врач протелефонировал, чтобы уменьшили скорость
накачивания воздуха, и стал медленно выпускать тот воздух, что был в
камере.
Наполненные водой понтоны потянули декомпрессационную камеру на дно.
Спуск длился минут двадцать - двадцать пять. Это был чрезвычайно
ответственный момент. Надо было спустить камеру точно по указаниям
водолазов, находившихся на грунте. Ни Варивода, ни врач не принимали в
этом участия. Они оставались пассажирами, ожидая прибытия на "станцию
восемьдесят пять метров", как шутя назвал водолаз цель их пути.