Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 106 из 117

в одиночестве. Всю ночь незаметно для Ананьева у его палатки дежурили. Но

никто не услышал оттуда ни одного стона, только до утра там горел свет, а

когда Ананьев вышел из палатки, на его лице появилось несколько новых

морщин.

Около полудня профессор взошел на высокий холм и окинул взглядом

окрестности - остров, море, пролив и поля на материке, за проливом. Потом

зорко осмотрел местность вокруг холма и вспомнил, как проводил здесь с

дочерью первые изыскания и как однажды, в такой же день, они заметили

вдали человека с фотоаппаратом. Профессор тяжело вздохнул и посмотрел в

сторону выселка. По тропинке, соединявшей выселок с торианитовыми

разработками, кто-то бежал. Не один, а трое. Какой-то малыш опередил

остальных, очевидно взрослых, и, как белый клубок, катился к холму. Двое

взрослых далеко отстали от малыша, но тоже бежали.

"Что случилось?" - подумал профессор. Он указал на мальчика одному из

рабочих.

- Куда же это он удирает? - поинтересовался рабочий. - Напрямик сюда

бежит.

Действительно, в одном месте, где тропка огибала мелкую лужицу,

мальчонка, чтобы сократить путь, бросился прямо через эту лужицу, не жалея

штанов и разбрызгивая на ходу воду и грязь.

- А-а-а, знакомый, - сказал рабочий. - Я этого мальчика знаю.

- Кто это?

- Сынок маячного смотрителя.

- Грицко?

- Он самый.

Теперь уже и профессор узнал мальчика, но ни он, ни рабочий не могли

сказать, кто догонял Грицка. А Грицко уже взлетел на холм, перепрыгнул

через какую-то яму и куст крапивы. Ноги у него были в ссадинах, одна

штанина разорвалась, лицо пылало, глаза блестели от радости. Он подбежал к

профессору и упал. Мальчик так задыхался, что не мог говорить. Ананьев

наклонился, поднял малыша и крикнул:

- Воды!

- Дя-дя-дядя... - промолвил, заикаясь, мальчик. - Люда жи-жи-жива...

Там несут письмо от нее...

Профессор, не выпуская мальчика, почувствовал, что у него темнеет в

глазах и подкашиваются ноги. Молодой рабочий поддержал его.

Глава IV

В Р Е М Я  З А М Е Д Л Я Е Т  С В О Й  Б Е Г

Люда сняла телефонную трубку:

- Алло!

- Попросите командира, - едва слышно прохрипел чей-то голос.

Несколько секунд девушка молчала, потом ответила:

- Командир - я.

- Кто это? Вы с ума сошли?

- Ваша пиратская лодка захвачена. Ваш командир бежал. Старший офицер

погиб. Предлагаю слушать меня, представителя Советского Союза.

Ответа не было.

- Алло! Алло! - продолжала девушка. - Кто со мной говорит?

Помолчав, тот же голос ответил:

- Машинист-электрик... Старший механик потерял сознание. Нам не

хватает воздуха.

- На поверхность дано сообщение об аварии подводной лодки. Вызваны на

помощь эпроновцы. Какие спасательные приборы есть в вашем распоряжении?

- У нас не работает ни один механизм, кроме телефона. Мы ничего не

можем сделать.

- Продумайте еще раз получше, как можно спастись до прибытия Эпрона.

- Слушаю! - прохрипел голос.

Сообщив о захвате лодки, Люда почувствовала какое-то злое

удовлетворение: пусть пираты погибнут с мыслью, что их судно - в руках

советских моряков.

Раненый, слышавший из каюты весь разговор, встретил Люду вопросом,

серьезно ли она заявила о захвате лодки. В голосе его слышалась насмешка.

- Да, я сказала это серьезно, - ответила девушка. - Никто не может

мне помешать объявить эту лодку приобретением советского флота, и сейчас я

составлю об этом письмо. Вас можно считать последним представителем

командования. Вы должны подписать акт о передаче мне корабля.

Первое заявление о захвате корабля Люда сделала почти машинально, но

теперь она пришла к заключению, что поступит совершенно правильно, если

напишет документ о захвате. Она не знала, спасут их или нет, но была

уверена, что когда-нибудь этот корабль вытащат из моря и просмотрят все

документы, какие сохранятся на нем. Она поставила на стол фонарь и

принялась писать. Сверху пометила число, месяц, год, а дальше написала:

"Эта подводная лодка, занимавшаяся шпионско-пиратской деятельностью,

затонула..."

Но почему она затонула? Девушка впервые задумалась над этим.

- Послушайте, почему затонула лодка?

- Насколько я понимаю, какое-то надводное судно атаковало ее и

забросало глубинными бомбами... Лодка получила серьезные повреждения.

Какие именно, я не знаю, но, очевидно, всплыть на поверхность она уже не

могла.

- Хорошо.

Люда продолжала писать. Она изложила историю захвата пленных в бухте

Лебединого острова, описала допросы, поведение ее товарищей, зафиксировала

все, что помнила из происходивших при ней разговоров между командиром

лодки, Анчем и другими пиратами. Записав все, что считала нужным, девушка

сделала приписку:

"Последний представитель командования пиратской лодки, называющий

себя Антоном, сдает лодку мне, представителю СССР, Людмиле Ананьевой. С

этого момента захваченная лодка законно считается принадлежащей Советскому

Союзу".

Люда расписалась и протянула бумагу и ручку раненому.

Антон отказывался подписывать акт, но когда девушка напомнила ему о

возможности их спасения с помощью Эпрона и о последствиях, он нехотя

расписался, вернее начертил на бумаге что-то очень неразборчивое.

Девушка спрятала документ и посмотрела на часы. Стрелки показывали

двадцать три часа пятьдесят три минуты. Осталось семь минут до следующих

суток. В центральном посту управления снова зазвонил телефон. Люда уже

уверенно, почти не подсвечивая фонарем, прошла к аппарату, сняла трубку и

спросила, кто звонит. Кто-то шепотом сказал, что звонят из торпедного

отделения в корме лодки.

- Нас осталось только трое. - Говоривший назвал себя и своих

товарищей. - Остальные в обмороке. Есть ли надежда на спасение?

Люда растерянно молчала. Она понимала, что для этих людей уже не

оставалось надежды, но ничем не могла им помочь. Сдерживая волнение,

ответила:

- Мы ждем советских эпроновцев.

- Кто говорит со мной?

- Командир лодки, представитель Советского Союза.