Морг закрыт, расходитесь

- Можно подумать, они встречались тебе, - усмехнулась Марго. - Или им. Вот мы сейчас и проверим, насколько они порядочны. Решайте сами, кто из вас поедет со мной в качестве заложника, а кто ляжет рядом с ним, - она кивнула на киллера и направила на них пистолет.

- Что ты задумала? - встревоженно спросила сестра.

- Надо уходить, - ответила Марго. - Одного мы возьмем с собой, на всякий случай. А Вадим наткнется здесь на два трупа и, когда приедет милиция, сядет в большую лужу. Вы решили между собой? - Она повернулась к приятелям.

- Не хотелось бы лежать рядом с такой свинячьей сволочью, - сказал Адрианов, взглянув на Жору. - Может, ты?

- Боюсь чем-нибудь заразиться, - отозвался Косов. - Хочу, чтобы у патологоанатома остались обо мне самые приятные воспоминания.

- Да ты с ума сошла! - заорала Галина, встав между ними и усмехавшейся сестрой. - Нет, точно, тебе лечиться надо. Как тебя ещё земля носит?! Говорил папа - не иди в спецназ, не послушалась, идиотка! Теперь совсем крыша съехала. Стреляй в родную сестру!

- Да что ты так кричишь? - Марго убрала пистолет и, сев за стол, стала пить кофе. - Я пошутила. Нервная ты какая-то. Что люди подумают?

- Ну, вы и лисица! - выдохнул Адрианов, присаживаясь рядом.

- И я чуть не поверила, - успокаиваясь, сказала Галина. - И все равно у тебя в голове полно тараканов.

- А вот мне не до шуток, - неожиданно произнес Косов, совсем не так, как обычно, более жестко. В обеих руках он держал по пистолету с глушителем.

- Приехали, - промолвила Марго, застыв с чашкой кофе. - А я тебя предупреждала, сестричка...

- Не двигаться! - приказал Косов. Он пододвинул к себе ногой рюкзак с долларами. - Я догадывался, что в портфеле были не только рваные башмаки. Ловко ты меня провел, Алексей Викторович. Но теперь я дирижер. Что будем заказывать: "Похоронный марш" или "Прощание славянки"?

- Еще один ненормальный, - проворчал Адрианов. - В воздухе, что ли, какие-то флюиды носятся?

Галина сидела молча. Все они сейчас смотрели на Косова и ждали, что он предпримет дальше.

- У меня, как вы понимаете, нет выбора, - мрачно продолжил Геннадий Семенович. - Лично против вас всех я не имею ничего, но мне нужны деньги, много денег. Чтобы уехать в Австралию. Всю жизнь мечтал разводить кенгуру. Не воспользоваться таким благоприятным случаем было бы страшно глупо. Вы не находите?

- Решили стрелять - стреляйте, - спокойно произнесла Марго.

- Мерзкая пингвинья жаба! - прошипела Галина.

- А это из какого зоопарка? - спросил у неё Адрианов.

- Почаще смотри телевизор, - усмехнулся Косов. - На вашу беду я тоже слишком много глядел американских боевиков: кто-то должен оказаться предателем-злодеем и забрать весь куш. Но дело в том, что в конце фильма он обязательно плохо кончит - или забьют в пасть гранату, а чеку выдернут, или попадет под гидравлический пресс и превратится в блин. Поэтому... - Он сунул оба пистолета в рюкзак. - Австралия отменяется. С нашим менталитетом там делать нечего.

- Вот гад? - Галина повернулась к Адрианову.

- А он из этого и не делает секрета, - ответил тот. - Но насчет "пингвиньей жабы" вы погорячились.

- Ладно, возьму "жабу" обратно.

- Спасибо, - скромно сказал Косов, допивая кофе.

- Ну все. - Марго поднялась из-за стола. - Если КВН закончен, пора улетучиваться. У кого-нибудь из вас есть машина?

- "Запорожец", - не слишком уверенно ответил Алексей Викторович.

- Сгодится! - махнула рукой Марго. В соседнем дворе её ждали "Жигули" с шофером, но теперь воспользоваться машиной было нельзя.

- Но его надо немного подтолкнуть, - добавил Косов. - До окружной дороги, а дальше, под горку, сам покатится.

- Вот вы и станете толкать, - сказала Галина. - А что делать с этим?

Все посмотрели на тихого пока Жору, и Марго вновь вытащила пистолет.

- Погодите, - остановил Косов. - Вас он вообще практически не успел увидеть, а нам какая разница? Квартира все равно засвечена. Думаю, Вадим сам с ним разберется. А чтобы он подольше молчал, у меня есть одно средство...

Сходив на кухню, Геннадий Семенович вернулся со своей знаменитой клофелиновой водкой.

- Уверен, что мой коктейль пришелся ему по вкусу, - сказал он, влив киллеру сквозь толстые губы грамм сто. - Вот теперь он в полном порядке, хоть подключай к детектору лжи.

- Больше ничего не забыли? - спросила Марго, когда все направились к двери. - А рюкзак? Или оставим Вадиму?

Косов с досады крякнул, подхватил драгоценную ношу, но потом снова остановился.

- Не могу ехать, - сказал он. - У меня же вечером свидание, здесь, с одной особой.

- Эта особа будет не слишком расстроена, если обнаружит тут ваш труп? Тогда оставайтесь, - отозвалась Марго.

- Должно быть, мы расстроимся оба. Но я об этом уже не узнаю.

- Тогда поехали. Предупредите её по дороге. В конце концов, мы не в тундре.

Дверь в квартиру Косов запирать не стал, опасаясь, что её выломают, а красть особенно было нечего, кроме Жоры. Едва они гуськом вышли из подъезда и прошли несколько десятков метров до унылого "Запорожца", как из-за торца дома вынырнули белый "мерседес" и джип. Однако Марго с Галиной успели забраться на заднее сиденье. Из иномарок тем временем выбралась группа дюжих мужиков, человек шесть-семь, и среди них - белоснежный красавец. Все они вошли в подъезд, оставив в машинах шоферов. А "Запорожец" все фыркал и никак не хотел заводиться по-настоящему.

- Ты бы его хоть мочой заправил, - укоризненно сказал Косов.

Адрианов сердито сунул ему канистру:

- Иди, одолжи у кого-нибудь, ты умеешь.

Косов, помахивая канистрой, направился прямо к иномаркам. Что он там говорил - неизвестно, но бензин дали и ещё угостили сигаретой.

- Славные ребята, - сказал, возвратившись, Геннадий Семенович, пока Адрианов переливал содержимое канистры в топливный бак.

Наконец сели.

- Ну, мы поедем когда-нибудь? - спросила Марго, не поднимая головы. Не взяла купальник, чтобы загорать.

Из подъезда выскочили двое хлопцев, стали оглядываться. "Запорожец", кашлянув несколько раз подряд, словно разбуженный для процедуры туберкулезник, медленно тронулся с места.

- Куда изволите? - угодливо спросил Алексей Викторович.

- На улицу Красных бань, - ответила Марго.

- Да хоть в Монте-Карло! - согласился Адрианов. - Парной не избежать все равно.

Глава одиннадцатая

Физики и жмурики

В лаборатории было темно, потому что он не выносил яркого света, когда обдумывал какую-то очередную идею. В это время он просто сидел за столом и чертил на бумаге всякие каракули. Очередной скомканный листок периодически отправлялся на пол. Где-то за спиной тихо шептались трое его помощников-лаборантов, и дым от сигарет наполнял подвальное помещение. Сам он не курил, но любил запах крепкого табака, а приглушенный шепот напоминал крысиный шорох, который сопровождал его всю жизнь - с детства. Даже в самые благополучные времена, когда он мог не заботиться о хлебе насущном, его все равно окружали крысы. А на ком же ещё проводить начальные эксперименты? Крысы, собаки, морские свинки, потом - люди. Люди тоже в массе своей походили на крыс. Такие же живучие, злобные и хитрые. По-своему умные, когда стоит вопрос о выживании. Приспосабливающиеся к любым условиям и к любым продуктам, напичканным ядохимикатами. Умеющие существовать на грани возможного и даже радоваться маленькому кусочку сыра, украденного у соседа. И плодиться, размножаться, как крысы. Зачем? Чтобы населять землю подобными, в принципе бесполезными существами? Экспериментальным материалом? Не слишком ли много этих проворных существ с маленькими глазками и острыми зубками, шныряющих у его ног?

Когда он работал в ФИАНе над ультрасовременным оружием, то по-настоящему не отдавал себе отчета в том, чем занимается, какой счастливый лотерейный билет ему выпал. Он целиком погружался в физико-техническую сторону проектов, а философские аспекты оставались где-то сбоку. Это была прерогатива других ученых, мыслителей, а чаще всего - политиков. Но физики без философии и психологии не существует, он понял это только теперь, после крушения всех планов, бесцельных скитаний, всевозможных лишений и стояния у последней черты - на грани самоубийства. Такова была судьба всех его коллег, тех, кто не смог найти себя в новой жизни. Физики не бывает и без политики, без экономики, без футурологии, без мистики и без теплого удобного клозета. Единственное, без чего она может существовать и развиваться, - это без религии. Подлинная вера становится не просто помехой; являясь другой истиной, параллельной, она преграждает путь к тому, что ты хочешь открыть. Но если не ты выпустишь этого джинна, то бутылку с ним все равно откроет кто-то другой, менее тебя озабоченный внутренними переживаниями, то есть тем, что в просторечье называется "совесть".