Белый отель

Если постараетесь не заострять внимание на вульгарных выражениях, следствие болезни, овладевшей этой в нормальном состоянии скромной и до строгости щепетильной девушкой, - Вы найдете здесь места, которые Вас развлекут. Я знаю Ваш раблезианский темперамент. Не беспокойтесь, друг мой; меня это нисколько не задевает. Я буду скучать по Вашим еврейским шуткам, здесь у нас в Вене до ужаса благонравный народ.

Надеюсь увидеться с Вами в сентябре в Гааге, или даже раньше. Абрахам обещал подготовить доклад по женскому комплексу кастрации. Нож, которым он хочет поразить нас, наверняка окажется тупым. Все же он добросовестный и надежный специалист. Ференци попытается обосновать свое новое увлечение целоваться с пациентами.

Дом до сих пор кажется пустым без нашей "воскресной девочки", несмотря на то, что мы редко виделись после свадьбы. Но оставим эту тему.

С сердечным приветом,

Ваш Фрейд

Берлинская клиника

14 марта 1920 г

Дорогой мой и уважаемый Профессор,

Извините за открытку: мне показалось, что она весьма уместна, если вспомнить о "белом отеле" Вашей юной пациентки, подарке, за который я должен поблагодарить Вас от всей души! Он помог мне скоротать время в поезде (еще одно замечательное совпадение) за интересным чтением. Мои мысли по поводу рукописи, боюсь, покажутся вам тривиальными; нарисованная здесь фантастическая картина представляется мне аналогом райского сада, неким Эдемом перед грехопадением, - конечно, там существовали любовь и смерть, но не было времени, которое наделяло их реальным значением. Новая клиника великолепна; не мед с молоком, как Ваш белый отель, зато, надеюсь, значительно прочнее! Как только распакую вещи, пришлю Вам настоящее письмо.

Искренне Ваш,

Захс

19 Берггассе,

Вена

18 мая 1931 г

Секретарю Комитета по празднованию юбилея Гете

Городской Совет

Франкфурт

Дорогой господин Кун,

Прошу простить меня за то, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо. Однако я все это время не сидел сложа руки, насколько позволяло здоровье, и закончил статью. Моя бывшая пациентка не возражает против публикации её записей вместе с моим исследованием, и я их также высылаю. Надеюсь, Вас не смутят непристойные выражения, встречающиеся в её неловких стихах, а также менее откровенные, но все же порнографические описания в прозаическом приложении. Следует иметь в виду, что (a) автор страдает тяжелой формой сексуальной истерии, и (b) документы относятся к научной области, где повсеместно признан и применяется принцип nihil humanum, в том числе и Поэтом, который призывает своих читателей не страшиться и не отворачиваться от того неведомого либо отвергнутого людьми, что бродит ночью в лабиринте сердца.

С совершеннейшим почтением,

Фрейд

I "Дон Жуан"

1.

Мне снилась буря, падали деревья

а я меж ними, но пустынный берег

принял меня, бегущую, от страха

едва живую, надо люк открыть

но я не в силах что-то изменить,

спастись я вступила в связь, Профессор, с вашим сыном,

в вагоне, поезд проезжал туннель,

и в темноте его рука зажата

под юбкой между ляжками, опять

я чувствовала - не могу дышать

ваш сын отвез меня куда-то в горы

там возле озера увидела я белый

отель, вода была как изумруд

я не могу остановиться вся в огне

из-за того что распахнула бедра, мне

бессилен стыд помочь совсем нет сил

одежду опустить, отбросить пальцы два

а после три в меня вогнал хотя

протер стекло усталый контролер

остановился, бросил взгляд пошел

по длинному вагону мерный ход

его руки во мне наполнил всю

безмерной пустотой желания, и вот

он мне помог ступеньки одолеть,

но спал портье и чтобы отпереть

наш номер, взял ключи, скорей туда, внутрь, внутрь

одежда задрана до пояса, нет времени раздеть,

текла по бедрам влага, небо было

прозрачно-голубым, но к ночи изменило

свой цвет, спустился белый ветер с гор,

покрытых снегом мы здесь провели

неделю, может больше, и ни разу

не покидали спальни здесь ваш сын,

Профессор, разорвал меня, распотрошил

и я вернулась сломанной возможно даже хуже,

чем прежде Вы сможете помочь способны Вы понять.

На следующую ночь сквозь лиственниц плетень,

в окно ворвался ветер острый как кремень,

у летней пагоды сорвало крышу,

взметнулись волны, кто-то утонул,

мы слышали за дверью суету

прислуги и гостей, никто не мог уснуть

но он, ваш сын, сжимал рукою грудь,

потом взял в рот раздулся мой сосок,

за дверью крики, грохот мы решили

что в море мы на лайнере плывем,

на белоснежном он терзал, терзал сосцы

хотелось закричать, распухли так они

от губ его и так воспалены,

он брал их в рот, один, потом другой,

раздулись оба, думаю что окна

разбились кое-где, потом пронзил меня

с размаху снова нет, вам не постичь

как девственно чисты здесь звезды, все с кленовый лист,

с гор падали и падали они,

вонзаясь в озеро, а там, поражены,

кричали люди мы с ним нарекли

те звезды Леонидами, засунул

потом свой палец, вслед за членом

вошел он в щель, просторно так во мне

стал двигаться попеременно, и во тьме

тела втащили на берег, слышны

рыданья чьи то, больно - он мне палец

с размаху в зад вогнал, а я ласкала

в щели своей головку медленно ногтем,

раздулась так, что стала новым существом,

во мне таящимся, вдруг молния блеснула

мгновенной белой вспышкой так что гром

разнесся над отелем в темноте,

все поглотившей снова, лишь на водах

мелькали огоньки, саднило у обоих,

бильярдную заполнил вод поток

а он никак не мог пустить в меня свой сок

так сладко, что не сходит краска с щек

рассказывать мне стыдно, но тогда,

Профессор, я не ведала стыда,

хоть плакала, а час спустя сорвался крик,

когда его горячий сок в меня проник,

мы слышали, как хлопали дверьми, вносили

тела утопших, ветер с буйной силой

все бушевал, а мы друг к другу льнули

не разжимали рук когда уже уснули.

Однажды вечером спасли кота, чья черненькая шкура

сливалась с темною листвой, в окно стучащей хмуро

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.