Страница 14 из 17
— Попробуйте сыграть за немцев, имея в колоде пять таких козырей, — кивнул на карту вождь.
Борис Михайлович раздумывал недолго — много, очень много бессонных ночей проведены именно над этой диспозицией. Взял карандаш, уверенно изобразил несколько точек, обведенных окружностями — центры ударов и зоны поражения. Затем несколькими штрихами нанес стрелы немецких танковых и моторизованных дивизий, рванувшиеся в глубь советской территории.
— Отбивайтесь, — коротко приказал генсек Жукову.
Импровизированная штабная игра не затянулась: отбиться начальник Генштаба сумел, но потерял значительную часть сил и огромную полосу территории — от двухсот до пятисот километров глубиной. И никаких наступательных действий предпринять уже не мог.
Вождь помолчал, никак не комментируя результаты.
Затем спросил:
— Как вы считаете, Борис Михайлович, будет ли Гитлер начинать войну, имея такой козырь, как урановая бомба, — но не используя его?
— Уверен, что нет. Немцы — народ прагматичный. Их генералы не будут зря бросать своих солдат на убой.
Генсек кивнул. Все складывается один к одному. Несомненно, сведения о том, что урановые бомбы обрушатся на Британские острова — блеф. С Англией фюрер ведет (через псевдоперебежчика Гесса) тайные переговоры. Едва ли они затеяны, чтобы отвлечь внимание от готовящегося чудовищного удара по Британии — в таком случае не стоило бы жертвовать вторым человеком в партии и государстве. Нет, бомбы взорвутся на востоке, над советскими дивизиями… Стратегия Гитлера проста и беспроигрышна: либо у русских не выдержат нервы при виде изготовившихся к броску танковых групп вермахта, — и Красная Армия начнет не подготовленное, самоубийственное наступление. Либо немцы получат свою урановую кувалду — а как проломить ею фронт, Шапошников продемонстрировал весьма наглядно. Беда у фюрера одна — его кувалда чуть-чуть не доделана. И в ближайшее время война не начнется. Шесть недель, а то и все восемь у Советского Союза в запасе есть… Можно завершить боевое развертывание — и тогда у них тоже найдется, чем удивить бесноватого фюрера.
Когда танковые клинья несокрушимых КВ вспорют фронт, когда в рейхе воцарятся хаос и анархия, один из пяти вновь сформированных воздушно-десантных корпусов захватит секретный объект под Дрезденом — и почти законченные урановые бомбы попадут в руки тех, кто найдет им достойные цели.
Самое сейчас главное — не спровоцировать преждевременное начало войны.
Главное — не спровоцировать…
Теперь — когда выяснилось, что в мире появилось оружие невиданной, гигантской мощи — Борису Михайловичу стали куда понятнее многие директивы вождя, вызывавшие раньше молчаливое удивление маршала. Так вот зачем генсек с маниакальным упорством расходовал огромные деньги, отрывал от дела лучших людей и лучшую технику, — нащупывая воздушный путь в Америку через Северный полюс. Вот зачем с маниакальным упорством гнал стратонавтов в верхние слои атмосферы…
Теперь эти приготовления, бессмысленные с военной точки зрения, обрели свой смысл. Действительно, что смогут сделать один, два, десять сверхдальних бомбардировщика такой громадной стране, как Америка? Как теперь выяснилось — смогут, и многое. И даже один-единственный стратостат, недосягаемый для зениток и истребителей, — сможет.
Маршалу Советского Союза Борису Михайловичу Шапошникову многое стало ясно.
Лишь одно: откуда у вождя появилась загадочная папка — старинная, из пожелтевшего картона, явно дореволюционная — Борис Михайлович так и не понял…
Глава четвертая. Аристократы, призраки и Летучие Голландцы
— Как мне к вам обращаться? — поинтересовался после обмена паролем и отзывом Теодор Валевски, «почетный консул» Новой Инквизиции на Ютландском полуострове.
— Можете называть меня Вальдманном, — сказал Лесник.
Он уже пару раз использовал этот псевдоним в заграничных командировках. А настоящей фамилией Лесника не называли давно, очень давно… Коллеги и начальство используют рабочий псевдоним — Лесник, некоторые — прозвище Серый Волк, несколько лет назад полученное с легкой руки Алладина. А для прочего мира — бесконечная череда фальшивых имен и фамилий, вписанных в фальшивые документы… А если правы были предки, думал порой Лесник, когда говорили, что имя есть знак судьбы, — то не разменял ли он свою судьбу на кучу фальшивок?
— Замечательно, господин Вальдманн, — кивнул Валевски. — Буду рад помочь вам, чем смогу. Хотя не очень представляю, в чем может заключаться моя помощь…
В собеседнике Лесника явственно чувствовалась порода . Аристократизм человека, ни в малейшей мере не старающегося аристократом выглядеть . Безупречная осанка, твердые движения и речь, невзирая на возраст, — а лет «почетному консулу» куда как немало. Далеко за восемьдесят — предположил Лесник без особой уверенности; работавшие на Инквизицию люди зачастую выглядели гораздо моложе, чем полагалось по истинному их возрасту.
Валевски взял кофейную чашечку (разговор происходил на террасе открытого летнего кафе), – простенькое и заурядное вроде движение, но… «Ненужное и даже вредное это дело — аристократический лоск, — сделал неожиданный вывод Лесник. — По крайней мере, для агента, особенно агента-нелегала. Попробуй-ка раствориться, затеряться в общей массе, быть «как все» — если каждый жест будет изобличать в тебе человека высшего круга…»
На вопрос о Юхане Азиди «почетный консул» ответил ожидаемое:
— Нет, к сожалению, с этим господином я никогда не встречался. И даже порекомендовать кого-либо, хорошо его знающего, не могу…
Валевски помолчал, а затем добавил совершенно неожиданное для Лесника:
— Странно, что наши пути никогда не пересекались, ведь у меня более чем широкие и близкие знакомства среди здешних рыбаков…
Действительно, странно. Ну никак не возможно было представить Валевски, пьющего дешевый ром в компании пропахших треской или сельдью матросов…
Наверное, удивление слишком явственно отразилось на лице Лесника, потому что «почетный консул» счел нужным объяснить: