Страница 34 из 94
- Куда ты бежишь? Сумасшедший!
Но бронебойщик Иосиф Швед не может ждать. Перебежка, еще перебежка с длинноствольным противотанковым ружьем в обеих руках. Вот Иосиф падает на снег недалеко от вражеского танка и открывает огонь. Башня танка заклинивается - железное чудовище обезврежено.
- Взвод, вперед! Ура!
Когда через несколько секунд воины подбежали к месту, откуда вел огонь коммунист Иосиф Швед, он был мертв. Кровь из раны еще не просочилась сквозь его одежду, мокрый снег и лед вокруг были чистыми. Иосиф Швед чехословацкий Матросов - сознательно пожертвовал своей жизнью ради боевых товарищей, ради того, чтобы расчистить им путь вперед.
На льду лежат убитые и раненые. К ним со своими сумками и бинтами подбегают наши санитарки. Они ловко перевязывают раненых, собирают их оружие, перетаскивают окровавленных, недвижимых воинов к берегу, где безопасней, и спешат к другим.
В центре боевого порядка роты наступает отделение четаржа Курта Вольфа, веселого студента-медика "китайца" Куртика, как его шутя прозвали товарищи. Спокойно, как на параде, во весь рост он идет вперед, за ним - его отделение, дальше - весь взвод. Вражеская пуля ранит Курта - он на миг сгибается, но тут же выпрямляется и продолжает идти вперед. По лицу четаржа видно, что ему больно, но он упрямо идет вперед, крепко сжимая правой рукой винтовку. Вдруг Курт Вольф упал. Правой рукой он успел показать на Соколово. Левая рука лежала в стороне, в большой луже крови.
- Идите дальше, идите впе... - хрипло прошептал Курт, и глаза его закрылись.
Нет больше студента-коммуниста, героя четаржа Курта Вольфа. Под градом пуль погибло еще несколько бойцов взвода, но остальные ворвались на окраину села Соколово и завязали рукопашный бой. Здесь и командир роты надпоручик Кудлич, всегда являвшийся примером для своих солдат; здесь и Рихард Тесаржик, который ворвался в окраинный дом и сильнейшим ударом рукояткой нагана убил эсэсовца.
В первых рядах наступающих воинов шла и наш замечательный снайпер, не знающий промаха, Мария Лялькова. Время от времени она останавливалась, быстро прицеливалась и стреляла. Крепкая рука молодой женщины, управляемая горячим, мужественным сердцем, мстила за убитых и раненых.
Отделение противотанковых ружей Жижалы меткими выстрелами подожгло вражеский танк. Плотный ответный огонь противника не остановил наших воинов - еще несколько выстрелов по другому танку, и он тоже подбит. Воины устремились вперед. Санитарка Анна Кралова шла следом за первыми отделениями и от души радовалась успеху бронебойщиков четаржа Жижалы. Кралову не пугал шквал огня противника; она быстро перевязала и перетащила одного за другим в безопасное место семь раненых воинов. Вацлав Спейхал и Иосиф Пенскы, несмотря на минометный обстрел противника, вели из своего станкового пулемета такой же меткий огонь, как и вчера, когда они прикрывали отход наших разведчиков.
У надпоручика Кудлича была прострелена нога, он сильно ослаб от потери крови, но остался в строю и продолжал командовать ротой. Его рота овладела уже 11 укрепленными домами и вела бой в глубине вражеской обороны.
Гитлеровцы подтянули подкрепление - автоматчиков, артиллерию, пулеметы и танки. К юго-восточной окраине Соколово, где фашистам приходилось особенно туго, подошло 13 танков.
В результате четырехчасового упорного боя 2-я рота под командованием надпоручика Кудлича выполнила свою задачу и вернулась на исходные позиции. Она уничтожила три танка, четыре пулемета и десятки эсэсовцев.
На следующий день батальон потерял надпоручика Кудлича, командира 2-й роты. Он вместе с другими тяжелоранеными был отправлен в Харьков. Но по дороге санитарную машину атаковал фашистский самолет. Стервятник из пулеметов расстрелял беззащитных людей.
С другой группой раненых были отправлены подпоручик Франтишек Крал, десятник Ростислав Прудек и волынский чех Рженик.
До села Бабаи они ехали на машине, а дальше на санях. По пути транспорт с ранеными атаковали 45 вражеских бомбардировщиков. Во время воздушного налета Прудек был вторично ранен. Его перевязал советский врач. Советские товарищи дали Кралу, Рженику и Прудеку направление в санбат в Лосево. Но за Северным Донцом их направили через Харьковский тракторный завод на Рогань. По дороге повозки с ранеными были обстреляны вражескими парашютистами, заброшенными в тыл советских войск. Лошади, везшие наших двоих ребят (Франтишек Крал незадолго до этого присоединился к одной из частей генерала Белова), испугались выстрелов, повернули назад и привезли их обратно на Харьковский тракторный завод, где как раз в это время был организован полевой госпиталь.
В полевом госпитале к нашим раненым подошла русская девушка.
- Колпакова Тамара Андреевна, - сказала она.
Ей было 19 лет, она работала в редакции местной газеты. Тамара перевязала раненых. Она ухаживала за ними до 16 марта, когда была назначена эвакуация, разбитая на три этапа. К этому времени Крал присоединился к своим товарищам. Его эвакуировали в числе первых. Рженик и Прудек выехали со второй группой раненых. Однако их машина не прибыла к месту назначения: вражеская бомба превратила ее в груду обломков. На этот раз было много убитых и раненых. Уцелевшие (среди них были Рженик и Прудек) вернулись в госпиталь, где пробыли до утра 17 марта. В 5 часов утра пришла Тамара Андреевна.
- Вы здесь? Что вы тут делаете?
Перед ней 35 раненых бойцов, и среди них двое чехословацких воинов.
- Кто способен двигаться, торопитесь. Через 20-30 минут сюда придут немцы. Ростислав Иосифович, - обратилась она к Прудеку, - вы тоже здесь?
- Да.
- Подождите, вас заберет машина, она сейчас придет.
Машина не пришла.
- Минуточку подождите, - сказала Тамара.
Она ушла и вернулась с подругой, которая увела Ростислава.
- Обоих вас спрячем, - уверенно проговорила девушка.
Рженика немцы нашли в тот же день. Очередью из автомата они убили его на месте.
Ростислав Прудек скрывался около шести месяцев. Он даже работал на одном из харьковских заводов. Эсэсовцам он предъявил документы на имя Столяренко. Столяренко был учителем и приходился дядей Тамариной подруге, которую звали Аллой Степановной. В то время дядя, разумеется, находился на фронте.
Спустя много лет в Чехословакию, в город Брно, где после освобождения поселился Прудек, пришло письмо из Киева:
"...Думаю, Вы не забыли март 1943 года, Харьков, двух подруг Тамару и Аллу и Тамарину маму Анну Михайловну. Я верю, что Вы не забыли, как мы Вас, раненого, лечили и около шести месяцев скрывали от немцев. Только недавно через чехословацкое консульство нам удалось узнать Ваш адрес. Вы не можете себе представить, какая это была для нас радость. Нам очень бы хотелось узнать поподробнее, как Вы живете... Наша семья теперь в Киеве. Мы все - и наши дети - приглашаем Вас к нам. Мы Вас часто вспоминаем. Тамара".
Теперь у Тамары другая фамилия - Воскобойникова. Подумать только, не забыли за все эти годы! Спасли человеку жизнь, а потом отыскивают его, заботятся, как о своем. Это подтверждает другое письмо, которое семья Прудека получила из Киева.
"...Мама считает Ростислава своим родным и говорит, что дать человеку жизнь или сохранить ему ее - одно и то же".
Таковы советские люди.
Поредевший, но еще более сплотившийся в боях 1-й Чехословацкий батальон продолжал оборонять вверенный ему участок на реке Мже. Немцы пытались нащупать уязвимые места в нашей обороне, чтобы прорваться сквозь нее силами пехоты и танков. Они обстреливали наши позиции из орудий и минометов. Особенно опасен минометный огонь. В воздухе, над самой землей, воют и свистят тысячи осколков, они отрывают руки, ноги, выбивают глаза, наносят другие, нередко смертельные ранения. Усиленные разведывательные группы врага тщетно пытались найти дорогу для своих частей; воины чехословацкого батальона упорно отражали все эти попытки.
Гитлеровцы несли большие потери, но атак не прекращали.