Страница 58 из 77
265. III. Может подняться сомнение относительно Божественного Провидения в том, что до сих пор не было известно, что избегать зол как грехов есть сама Христианская Религия. Что в этом сама Христианская Религия - было показано в Учении Жизни для Нового Иерусалима, от начала до конца; а так как вера, отделенная от милосердия, есть единственным препятствием к принятию оного, то трактовалось и об этой вере. Как сказано, неизвестно было, что избегать зол как грехов есть сама Христианская Религия, ибо почти никто не знает этого, а между тем каждый знает (см. выше в N 258); если тем не менее никто не знает этого, то потому, что оное стерла отдельная вера, ибо учит она, что одна вера спасает, а не какое-либо доброе дело или дело милосердия; затем также, что никто не под игом закона, но в свободе; слышавшие иногда такое учение не мыслят более ни о каком зле жизни и ни о каком добре жизни; каждый человек даже склонен, по своей природе, принять такое учение, и раз приняв его, не думает более о состоянии жизни: вот отчего не знают. Что не знают этого, мне было открыто в мире духовном; я спрашивал более чем у тысячи новопришельцев из мира, знают ли они, что избегать зол как грехов есть сама религия; они мне сказали, что не знают и что это что-то новое, о чем они до сих пор не слышали; слышали же они, что нельзя делать добро самому себе и что мы более не под игом закона. Когда я спрашивал, не знают ли они, что человек должен исследовать себя, увидеть свои грехи, покаяться и затем начать новую жизнь, что многие грехи отпущены не будут, а если не отпущены грехи, то нет спасения, и что все это громко читалось перед ними всякий раз, как они приступали к Святой Евхаристии, - то они отвечали, что не на это обращали внимание, но лишь на то, что через Святую Евхаристию было для них оставление грехов, а вера довершала остальное без их ведома. Я говорил им еще: "Почему вы учили Десятисловию детей ваших? Не для того ли, чтобы они знали какого зла следует избегать как греха? Разве для того только чтобы они знали и верили, а не для того, чтобы не творили? Почему же говорите вы, что это новое?" На вопросы эти они ничего не могли отвечать, кроме того, что они это знали, а между тем не знали; что они вовсе не думали о шестой заповеди, прелюбодействуя, и о седьмой, совершая тайно какое-либо воровство или мошенничество, еще менее думали они, что такие поступки - против Божественного Закона, следовательно, против Бога. Когда я им напомнил многое, извлеченное из Учений Церквей и из Слова, подтверждающее что избегать и отвращаться от зол как от грехов есть сама Христианская Религия, и каждый имеет веру по мере того, как он избегает и отвращается от них, то они сохраняли молчание, но убедились в истине того, видя, что все исследуемы относительно жизни и судимы по делам, но не по вере, отделимой от жизни, так как у каждого вера по жизни. Если Мир Христианский большею частью не ведал этой истины, то это по Закону Божественного Провидения поступать каждому в свободе по рассудку (71-99, и 100-128); затем по тому закону, что никто не наставляет непосредственно от Неба, но посредственно через Слово, через Учение и проповеди по Слову (154-174); и сверх того по всем Законам попущения, которые тоже суть Законами Божественного Провидения. Смотрите об этих законах многие подробности выше, в N 258.
[Далее по неизвестной причине в тексте следует другая нумерация. Прим. перев.]
274. IV. Может подняться сомнение относительно Божественного Провидения из того, что до сих пор было неведомо, что человек живет человеком по смерти, и это прежде не было открыто. Если было неведомо, то потому, что у избегающих зол как грехов внутренне скрыто верование, что человек не живет по смерти, и поэтому для них вовсе не важно, говорят ли, что человек живет по смерти, или что он воскреснет в день последнего суда; если же, случайно, кто-либо обладает верою воскресения, то говорит в самом себе: "Мне будет не хуже, чем другим; если пойду в ад, то буду там в большой компании; то же самое, если пойду в небо". Но тем не менее у всех, имеющих какую-либо веру, есть врожденное знание, что они живут по смерти людьми; идея что они живут душами, а не людьми, лишь у тех, кто помрачен собственным умствованием. Что у имеющих некоторую религию врождено знание, что человек живет по смерти, очевидно по следующим соображениям: 1. Кто мыслит иначе в минуту смерти? 2. Есть ли какой-либо хвалитель, который в своих сетованиях об умерших, не переносит их в небо, не ставит среди ангелов, в беседах с ними и разделяющими их радость? Не говоря об апофеозе некоторых. 3. Кто из среды простых не верит, что умерев, если хорошо жил, пойдет в небесный рай, облачится в белую одежду и насладится вечной жизнью? Какой священник не говорит того или подобно умирающему, и говоря оное, верит сам, если только в то же время не думает о последнем суде. 5. Кто не верует, что его дети в небе, и после смерти он увидит там любимую жену? Кто мыслит что это призраки, или тем более души или умы, порхающие во вселенной? 6. Кто противоречит, когда говорят об участи и состоянии отошедших от времени в жизнь вечную? Я говорил многим о состоянии и участи тех и других личностей, и не слышал ни от кого ответа, что для них теперь нет никакой участи, но будет во время суда. 7. Кто, видя ангелов в живописи или скульптуре, не признает, что они таковы? Кто думает тогда, что это духи без тела, дуновения или облака, как и воображают себе некоторые ученые? 8. Римские Католики веруют, что их святые пребывают человеками в небе, остальные же в другом месте. Магометане мыслят то же самое о своих умерших; африканцы более прочих; подобно тому многие народы, почему бы Реформаты Христиане не поверили тому, зная оное по Слову? 9. От такого врожденного у каждого познания истекает также то, что некоторые стремятся к бессмертию славы, ибо познание это обращается у иных в любовь к славе и делает из них героев и храбрых воинов. 10. Разыскивали в мире духовном, у всех ли врождено такое знание, и открыли, что оно у всех в духовной идее, принадлежащей сокровенной мысли, но не в природной идее, принадлежащей мысли внешней. По этим соображениям можно видеть, что никакого сомнения не должно подниматься против Божественного Провидения из той мысли, что человек живет человеком по смерти. Это лишь чувственное в человеке желает видеть и осязать то, чему должно верить; тем, кто не мыслит надчувственно, обретаться во мраке ночи касательно жизни своей.
Глава девятая
ЗЛО ПОПУСКАЕТСЯ ДЛЯ ЦЕЛИ, КОТОРАЯ ЕСТЬ - СПАСЕНИЕ
275. Если бы человек рождался в любви, в которой он был создан, то не обретался бы ни в каком зле и даже бы не знал, что такое зло; ибо тот, кто не был и, затем, не есть во зле, не может знать, что такое зло; если бы ему сказали, что то или другое есть злом, он бы не почел этого возможным; такое состояние есть состояние невинности, в котором были Адам и его супруга; нагота, от которой они не краснели, означала это состояние. Познание зла после падения разумеется под действием вкушения от дерева познания добра и зла. Любовь, в которой человек был создан, есть любовь к ближнему, дабы он ему послал столько же добра, сколько себе желает, даже более, и было бы в удовольствие своей любви делать ему добро, почти как отец, делающий добро детям. Это любовь истинно человечная, ибо в ней духовное, которым она разнится от любви природной, присущей животным: если бы человек рождался в этой любви, то не рождался бы в темноте неведения, как каждый человек теперь, но в некотором свете знания и также разума, в которые бы вступал через малое время; сначала, правда, он бы ползал, как четвероногое, но с врожденным усилием подняться на ноги, ибо, хотя четвероногое, он бы не опускал своего лица к земле, но поднимал бы его к небу и встал бы, потому что мог.
276. Но когда любовь к ближнему изменилась в любовь к себе, и эта любовь возросла, то человеческая любовь изменилась в любовь животную, и из человека, каким был, человек стал животным, с тою разницею, что мог мыслить то, что ощущал телесно и рационально, различать один предмет от другого, мог быть научаем и стать человеком гражданственности и благопристойности, и наконец, человеком духовным; ибо, как было сказано, есть в человеке духовное, которым он разнится от скота; духовным, в самом деле, он может познавать, что такое зло гражданственное и добро гражданственное, затем, что такое зло нравственное и добро нравственное, и также, если пожелает, что такое зло духовное и добро духовное. Когда любовь к ближнему изменилась в любовь к себе, то стало невозможным человеку родиться в свете знания и разума, но мог он лишь родиться в темноте неведения, ибо он рождался в самом последнем жизни, называемом чувственно-плотским, и быть вводимым во внутренние природного духа (in interiora mentis naturalis) посредством науки, при постоянном сопутствии духовного начала. Впоследствии будет видно, почему родится он в последнем жизни, именуемом чувственно-плотским, и, следовательно, в темноте неведения. Что любовь к ближнему и любовь к себе - любови противоположные, каждый может это увидеть; в самом деле, любовь к ближнему делает всем от себя добро, но любовь к себе желает, чтобы все ей делали добро; любовь к ближнему желает всем служить, а любовь к себе желает, чтобы все ей служили; любовь к ближнему взирает на всех как на братьев и на друзей, а любовь к себе взирает на всех как на служителей, а если не хотят они служить - то как на врагов; одним словом, любовь к себе видит только себя, а на других едва взирает как на людей, которых в сердце своем ставит ниже коней своих и собак, и так как они стали в глазах ее ничтожны, то считает за ничто им делать зло; отсюда ненависть и мщения, прелюбодеяния и блуд, кражи и мошенничества, обманы и проклятия, насилия и жестокости и другие подобные распутства. Вот зло, в котором от рождения человек. Что это зло попущения для цели, которая есть спасение, будет доказано в таком порядке: I. Всякий человек в зле и должен быть извлечен из него для того, чтобы быть преобразованным. II. Зло не может быть удалено, прежде чем не появится. III. Насколько зло удалено, настолько оно отпущено. IV. Таким образом, попускается зло для цели, которая есть спасение.