Страница 29 из 57
И вновь возвышались голоса протеста.
Наконец берет слово Гаджи Зейналабдин Тагиев:
"О мои соплеменники, нашим дочерям необходимо учиться; у них раскроются глаза, они будут достойно вести себя в семье... А то что же это получается? Наша молодежь уезжает учиться в Англию, Германию, Францию и привозит оттуда жену, потому что наши девушки им, видите ли, не подходят; дети, рожденные в этом браке, невольно становятся вероотступниками. А ведь они - наши наследники. Если так пойдет и дальше, отцовские очаги останутся без Корана, без намаза, без шариата. В новой школе мы будем обучать наших девочек основам религиозного права, домоводству, умению вести хозяйство, готовить, шить, ткать, читать, писать и разговаривать по-русски и по-мусульмански, будем учить арифметике, географии, научим воспитывать детей, быть образцовой матерью и женой. Что в этом плохого?! Молла Али Гаджи Халил оглы! Послушай меня! Я вовсе не хочу сделать наших девушек бесстыдными, заставить их ходить с открытыми лицами и все такое прочее. Позавчера ночью твоя двадцатилетняя дочка едва не померла от жестоких колик. Ты спешно послал за усатым доктором Амбарцумом, который обследовал девушку, выписал ей лекарства и тем спас от смерти. Теперь ответь мне по совести: если бы вместо усатого Амбарцума к тебе в дом явилась женщина-мусульманка и вылечила твою дочь, разве это не более соответствовало бы шариату? У нас великая нужда в женщинах-педагогах, женщинах-врачах. А школу эту я решил открыть после того, как мой народ а присутствии государя-императора обозвали диким. Я истратил почти две сотни тысяч рублей, построив здание будущей школы. Учителями здесь будут лица женского пола. Я послал в Казань гонцов, чтобы те отыскали мусульманок-татарок, кои смогут преподавать нашим девочкам. Они нашли педагога по имени Хадиджа-ханум. Мы дали объявления во все русские газеты о том, что ищем женщин-учительниц, знающих наш язык...". Вскоре объявились еще две женщины - Марьям-ханум Суркевич из литовских татар и Ганифа-ханум из Ахалциха.
На следующий день после этого меджлиса реакционно настроенные правоверные под предводительством гочу затеяли на улицах города переполох: насильно разувая встретившихся им на пути женщин и девушек-мусульманок, они заставляли их вместо башмачков на высоких каблуках обуться в налеин*; на головы тех, чье лицо было открыто чуть больше положенного, набрасывали большую, черную чадру; прохожих, которые пытались вступиться за женщин, обливали грязной бранью и грозились пристрелить. В те дни были совершены нападения на дома учениц мусульманской женской школы. Так, неизвестные ворвались в дом жителя крепостной части города Ахунда молла Рухуллы и убили его во время намаза за то, что он послал в тагиевскую школу сразу двух дочерей. Местные власти и полиция наблюдали за происходящим со стороны, предпочитая не вмешиваться в "национально-религиозный вопрос". В сущности, официальные круги восприняли идею Тагиева об открытии женской школы без особого восторга.
______________ * Налеин - старинная женская обувь без задников.
Гаджи Зейналабдин советует девочкам послать телеграмму императрице Александре Федоровне, поблагодарить ее за живое участие в деле создания школы и за то, что согласилась дать школе свое имя. Через два дня от Александры Федоровны пришла ответная телеграмма, в которой она желала девушкам учиться на "отлично", стать полезными Родине и обществу гражданками, прожить жизнь в здравии и счастье. Эта телеграмма пресекла все споры и раз и навсегда решила судьбу женской школы.
В школу приняли 58 девочек, 35 из них были из бедных семейств. Их освободили от платы за учение. Расходы на питание и одежду взялся возмещать Тагиев. Школа представляла собой закрытый пансион. Пансионеркам разрешалось навещать родителей один раз в неделю - по пятницам, с 10 до 17 часов дня.
Занятия в школе начались 7 сентября 1901 года. А 9 сентября состоялась праздничная церемония открытия. По этому случаю пришло множество поздравительных телеграмм из Крыма, Узбекистана, Петербурга, Казани и других мест. Сенатор Янковский, к примеру, писал Тагиеву: "Желаю успехов Школе, для открытия которой вы приложили столько усилий...". А Тагиев, выступая перед собравшимися, сказал: "Эту женскую школу мы должны в будущем превратить в гимназию. Сие моя заветная мечта".
На церемонии открытия выступало много интеллигентов. Среди тех, кто не мог скрыть бурной радости по поводу этого знаменательного события, был редактор первой азербайджанской газеты "Экинчи" ("Пахарь") Гасан-бек Зардаби. Свое пламенное выступление он закончил следующими словами: "Долгие тебе лета, Гаджи!".
Прошло немного времени, и в других национальных окраинах Российской империи стали открываться мусульманские женские школы - в Тифлисе, Казани, Башкирии, Дагестане. А в самом Баку к 1915 году было уже 5 женских школ. Одна из них - в рабочем районе города - Балаханах.
Некий француз по имени Да Бай в книге, изданной в Париже, назвал первую мусульманскую женскую школу в Баку непостижимым чудом.
Официальной формой одежды учениц бакинской русско-мусульманской женской школы на первых порах была одежда дагестанских девушек. В 1909 году ее сменила форма, принятая в русских учебных заведениях - платье из голубой ткани, белый фартук, пелерина; помимо каждодневного платья, ученицы имели одежду, надеваемую по торжественным случаям или праздникам.
Школа с четырехлетним сроком обучения через два года стала пятилеткой, затем шестилеткой и в конце концов семинарией. Гаджи поместил в банк сто тысяч золотых рублей из расчета 5% годовых, настояв на превращении школы в семинарию. По историческим документам, здание александровской школы обошлось ему в 183,533 рубля золотом, да на школьное оборудование было затрачено 29.000 золотых рублей. В банке хранился неприкосновенный капитал школы в сумме 125.000 рублей, проценты от которого покрывали насущные расходы. После превращения школы в семинарию капитал составил 225.000 рублей.
Подвальное помещение здания было сдано в аренду братьям Оруджевым под типографию, выручаемая от аренды сумма также предназначалась на покрытие текущих нужд школы.
Впоследствии при школе были открыты двухгодичные подготовительные курсы для женщин-педагогов.
Здание александровской женской школы интересно и оригинально в архитектурном отношении. Здесь умело использованы национально-романтические традиции азербайджанского зодчества. Стена основного фасада выложена параллельным рядом белых и золотистых камней, что создавало светлое, оптимистическое ощущение.
На торжественной церемонии первого выпуска Гаджи Зейналабдин подарил выпускницам Коран, переведенный на азербайджанский язык, "Гюлистан" Саади, произведения Льва Толстого, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, новые платья, памятные сувениры. С той поры дарить выпускницам подарки сделалось доброй традицией.
Интересна история перевода Корана на азербайджанский язык. Реакционное духовенство яростно сопротивлялось переводу Корана, доказывая, что изречения Корана суть божественного происхождения, а потому никто не имеет права вникать в их смысл и переиначивать по-своему. И вновь за дело берется Тагиев. Он отправляет кази Мирмагомеда Керима в Багдад, откуда тот привозит официальное разрешение на перевод Корана, а затем, ныписав из Лейпцига арабский шрифт, Гаджи отпечатал азербайджанский вариант Корана. Переводчиком был сам казн Мирмагомед Керим.
Первой директрисой женской мусульманской школы была Ганифа-ханум Меликова (жена Гасан-бека Зардаби).
Когда шах Ирана посетил проездом Баку, его супруга нанесла визит ученицам женской мусульманской школы имени Александры Федоровны и подарила каждой в память о встрече золотую десятку на золотой цепи. Девочки носили этот подарок как амулет.
Своих дочерей - Сару и Лейлу - Гаджи Зейналабдин решил отправить учиться в Смольный институт. Послал соответствующие документы в Петербург и стал ждать ответа. Из Смольного пришел отказ, мол, в связи с тем, что вы не бек, не хан и вообще не принадлежите к аристократическому сословию, выполнить вашу просьбу не можем. В нашем институте обучаются лишь дети графов, князей, ханов, беков, эмиров. Тогда жена Тагиева - Сона-ханум представила официальные документы о том, что ее отец - доблестный генерал русской армии Араблинский, награжденный царем золотым оружием. Эти девочки внучки генерала, а следовательно, имеют право на привилегии. Благодаря заслугам деда, дочек Тагиева приняли в Смольный институт.