Страница 36 из 37
- Пойдемте, дядя Сережа, я - слышу...
- Что ты слышишь? - нервно спросил Сергей.
- Лай, по-моему... голоса...
Она повела ладонью по воздуху и вдруг, словно бы что-то определив, потащила Сергея сначала за угол прилавка, а потом - сквозь проход - к директорскому кабинету.
Было не совсем ясно, как она это делает: веки были опущены, и под кожицей их подрагивали яблоки глаз - вероятно, вращались и, как показалось Сергею, пульсировали.
Будто девочка Муся грезила наяву.
- Куда, куда?..
- Идемте, дядя Сережа!..
Лучше было повиноваться, - они быстро миновали подсобку, где отсутствовал свет, и, свернув, очутились в уже знакомом Сергею крохотном помещении - там стоял не слишком обширный письменный стол и, как зверь, вздымалась в углу туша бурого сейфа.
Сейф был особенно подозрителен.
Девочка Муся остановилась.
- Вот, - сказала она, поведя направо-налево рукой, и вдруг радостно зашептала. - Собака, дядя Сережа... Вы чувствуете?..
Разумеется, Сергей ничего не чувствовал. Тишина стояла гнетущая, и, тем не менее, после мусиных слов он и в самом деле услышал невнятное редкое тявканье - будто за стеной действительно находилась собака.
Голос был явно Тотошин, Сергей узнал бы его из тысячи голосов, и наличествовал он в узком пространстве между сейфом и штабелями коробок. Пространство это ничем особенным не выделялось: крашеная масляной краской ровная заштукатуренная стена, а над нею - побелка, которая пучилась пузырями.
Муся выставила ладонь против них, и костистые пальцы её ощупали воздух.
- Здесь, - сказала она, застыв как скульптура. И вдруг завизжала, отшатываясь. - Здесь-здесь-здесь!..
Сергей чуть не выронил арбалет.
Лай стал громче.
- Разбейте, дядя Сережа!..
Сергей выхватил из-за пояса сунутый туда недавно топор и, не соображая, что делает, ударил им в пузырящуюся побелку. Лезвие вошло чуть ли не до половины. Длинная зигзагообразная трещина появилась в стене и вдруг засветилась откуда-о изнутри нездешней багровостью. Точно надрывался в глубине перекрытий красный фонарь. Сергей дернул за рукоять - тут же пласт штукатурки с шумом обрушился, и открылось пространство, как кровью, наполненное малиновым светом. Угадывались в этом свете скорченные фигуры: неестественное переплетение призрачных тел. Сергей нервно отпрянул. И сейчас же четвероногое низкое существо с возбужденным повизгиванием вывалилось оттуда и, успев лизнуть Сергея языком по руке, суетливо запрыгало, выражая живейшую радость.
- Тотоша!.. - потрясенно вымолвил он.
Это был и в самом деле Тотоша.
Но главное, что сразу же вслед за ним, очень медленно, словно робот, у которого заржавели суставы, даже, кажется, с каким-то механическим скрипом выбрался из проема в стене подросток и, слегка развернувшись, остановился, держа на весу ладони.
Он был потрясающе исхудавший, точно сильно обглоданный ярким красным туманом, - не проснувшийся, с закрытыми проваленными глазами, потемневшая кожа прилегала у него к самым костям, а суставы на пальцах прорисовывались с необыкновенной рельефностью.
Он как будто голодал две недели.
- Андрон!.. - страшным шепотом произнес Сергей. - Андрон, Дрюнечка, с тобой все в порядке?..
Сердце у него стучало, как бешеное. Он хотел и одновременно боялся обнять каталептическую фигуру. Он боялся, что эта фигура вдруг упадет - без признаков жизни.
- Андрончик...
И в это время из-за спины его, точно фурия, вырвалась девочка Муся и, по-видимому, не отягощая себя опасениями, бросилась Андрону на грудь.
Щеки у неё блестели - от мокрого. Сладким счастливым страданием исказилось лицо.
- Дрюнечка, Дрюня!..
Звонко тявкнул Тотоша.
И тогда красный свет, вытекающий из проема, померк, и в стене зачернела квадратная ниша, усыпанная штукатуркой. А сам Дрюня с трудом разлепил глаза и повел странным взглядом, как будто ещё не проснувшись.
Плечи его передернулись.
- Холодно, - сказал он...
16
Отступали они в полном боевом порядке. У Сергея в руках опять был заряженный арбалет: левая рука полусогнута, указательный палец правой - на спусковом крючке. И солидная куча стрел торчала из бокового кармана. Он их взял за прилавком, где находились товары. Вооружился как следует. В свою очередь Муся держала наизготовку пневматическое ружье, а значительно приободрившийся Дрюня - широкий меч, который он вытащил из витрины. Ему все ещё было холодно: он дрожал и непроизвольно лязгал зубами. Дистрофическое лицо коричневело загаром, а глаза и зубы на нем неестественно выделялись. В общем, выглядел он достаточно плохо, тем не менее, взмахивая клинком, пытался возглавить процессию. И Сергею приходилось его мягко осаживать.
"Старичка" они после некоторых колебаний бросили. Из директорского коридора был выход прямо в маленький тупичок, ограниченный с трех сторон наружными выемками магазина, выводил он одним своим концом на проспект, и поэтому возвращаться на задний двор не имело смысла. Не хотелось заново рисковать, возвращаясь. Сергей сердцем чувствовал, что Альдина ещё не убита. Появиться она могла в любую минуту, и в любую минуту орава чудовищ могла рвануться на них. Надо было спасаться из "Детского мира" как можно скорее. С этим им повезло. Лишь в подсобке из-за коробок попытался вылезти монстрик, похожий на скорпиона, но едва Сергей навел на него арбалет, как скрежещущее многоногое утянулось обратно. Да ещё в переулке, куда выходил тупичок, тоже - стала сгущаться какая-о тень у фундамента здания, но немедленный выстрел из пневматического ружья заставил её рассеяться.
Больше задержать их никто не пытался. Они двигались по середине проспекта, и перед ними развертывалась летняя ночь. Тишина в центре города стояла прямо-таки неестественная: ни обычного шума из форточек, ни каких-либо случайных прохожих. Окна в глыбах домов уже были погашены, и сияющие фонари придавали всему оттенок пустыни. Точно в городе, кроме них, уже никого не осталось.
Странная это была процессия: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Причем люди сжимают игрушечное оружие, как в бою, а собака бдительно обнюхивает каждую выбоину. Сергей чувствовал, что они составляют как бы небольшую общину: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Не хватает лишь Ветки, но она незримо присутствует. Можно жить и можно себя защищать. Вероятно, одно из положительных следствий всех этих событий - то, что некая общность людей и в самом деле возникла. И она ещё пригодится в просторе будущих лет. Потому что Альдина, наверное, не умерла - только ранена. Да, наверное, она и не могла окончательно умереть. Темнота существовала всегда, и всегда пыталась заполнить дневную реальность - то рождая чудовищ, то превращая в монстров людей. Борьба ещё продолжается. Еще долго будут рассказываться истории о Черной Руке. И ещё очень долго придется вглядываться со страхом в вечерние сумерки. Потому что противопоставить этому мраку - нечего.