Страница 1 из 37
Андрей Столяров
"ДЕТСКИЙ МИР"
(повесть)
1
Сергей поставил кактус на полку и, отступив на шаг, полюбовался колючими пупырчатыми шарами, налезающими друг на друга.
Какой ты у меня красивый, подумал он. Крепенький такой, со свеженькими иголочками. Хорошо, что я не послушал "Садовода-юбителя" и не рассадил тебя в марте, как там советовали. Что бы сейчас из этого было? Ничего хорошего из этого не было бы. А так - вон какой симпатичный. Тесно тебе, конечно, мало земли. Ну так что ж, тесно? Зато и будешь высовываться из горшка, как задумано. Подкормил я тебя, свежего песочку добавил - расти, радуйся. Ты ещё у меня зацветешь где-нибудь в сентябре. Вон, бутончики на двух макушках уже намечаются. Правда, цветешь ты не очень красиво, но я рядом для контраста поставлю бегонию. И тогда вы оба у меня заиграете. Чудненькая будет картинка. Элегантное и вместе с тем яркое цветовое решение.
Он представил себе, как осенью, когда бегония зацветет, будут багроветь над наростами кактуса крупные, мясистые, алые изнутри кувшинчики. Впечатляющая композиция. Надо будет добавить сюда ещё что-нибудь стреловидное. Например, акорус какой-нибудь. Или нет: сансивьера молоденькая будет тут в самый раз. Значит, решено. На нижнюю полочку сансивьеру. Надо только повернуть её к свету щучьими ребрами.
Он набрал в ложечку немного спитой заварки и уже собирался подсыпать её на узловатые, бледные, как турнепс, корни бегонии, но стеклянная дверь на веранду опасно задребезжала и из комнаты появилась Ветка, ощеренная, как зверек.
- Я так больше не могу, - сказала она. - Он мне хамит все время. Я к нему - вежливо пытаюсь, по-человечески, а в ответ одни: "чего?", Да "не буду". Тут у кого хочешь терпение лопнет...
- Ну что там опять? - мельком спросил Сергей.
Ветка немедленно вспыхнула.
- Тебя это, конечно, не беспокоит. Ты тут погружен в мировые проблемы. Надо ли подрезать пелею или не надо? А вот то, что ребенок растет дубиной пусть жена занимается. Глухой какой-то. Надоели вы мне оба - бездельники!..
Пряди выбившихся волос прилипли у неё ко лбу, а дрожащие щеки приобрели синеватый оттенок. В тон лиловому тренику, которым она была обтянута.
Сергей отвернулся.
Как она разговаривает с читателями, подумал он. Ничего удивительного, что в библиотеку никто не ходит. Кому это надо - иметь дело с фурией. А ведь была симпатичная девушка, танцевала на школьном балу. Интересно, куда все это выветривается?
- Ты меня слышишь?!.
- Ладно...
Он поставил банку с остатками чая и через порожек, обитый войлоком для тепла, шагнул в комнату, где подсвеченный мельканием телевизора притулился у кресла на толстом ковре какой-то скорченный Дрюня - в рваных джинсах и желтой футболке, украшенной оскалом чудовища.
Вид у него был подавленный.
- Ну так что? - сурово поинтересовался Сергей.
Он сообразил вдруг, что понятия не имеет, в чем тут дело.
Ветка, однако, была наготове.
- В булочную попросила сходить, - пояснила она. - Хлеб кончается, а завтра магазины закрыты. Что ты думаешь, не может он, видите ли.
- Аргументы? - спросил Сергей.
- Лень и хамство - такие у него аргументы... Телевизор он хочет смотреть. Я для него - пустое место.
- Неправда, - вдруг сказал Дрюня мальчишеским хриплым голосом.
Сергей повернулся.
- А в чем тогда затруднение?
- Поздно уже...
Сергей посмотрел на часы.
- Сейчас половина восьмого. Булочная закрывается ровно в восемь. Ходьбы здесь десять минут. Ты вполне успеваешь.
Дрюня скорчился на ковре ещё больше.
- Я не в том смысле...
- А в каком?
- Ну... вообще поздно... - Я тебя что-то не понимаю, - сказал Сергей. - То тебя с улицы не докличешься, то тебе - поздно, хотя ещё восьми нет. Как-то не очень связывается... - Он вдруг запнулся, вспомнив, что как раз последние вечера Дрюня почему-то присутствовал дома - либо изнывая от скуки, либо приклеившись к телевизору. Добавил не очень уверенно. - Или, может быть, ты темноты боишься?
Шутка не получилась. Дрюня поднял на него упрямый затравленный взгляд, и Сергей неожиданно понял, что он и в самом деле боится. Темноты ли, не темноты, но из дома его сейчас не вытолкаешь, разве что с превеликим скандалом - через крики и применение силы.
Он быстро сказал:
- Хорошо, а со мной пойдешь? Все равно мне надо прогуляться с Тотошей. Мы тогда погуляем полчасика, а ты - в булочную. Устраивает?
Тотчас из укромного закутка за шкафом вылез рыжеватый, в подпалинах, какой-то продолговатый Тотоша и, как бешеный, задергал остатком хвоста, реагируя, видимо, на магическое - "погуляем".
С плюша морды у него свисали седые усики.
- Конечно, папа!..
Ветка раздраженно сказала:
- Вечно ты ему потакаешь. Разумеется, он никого слушать не будет.
- Веточка... - нежно сказал Сергей.
- И не называй меня Веткой!
- Ну, положим, Виктория... Так мы почапали?
- И не застревайте на два часа!
- Постараемся...
- Ужин вас ждать не будет!
- Понял, - кивнул Сергей.
По пути в булочную он сказал:
- Слушай, Андрон, а, может быть, имеет смысл пересмотреть какие-то принципы поведения? Может быть, не следует каждый раз доводить до конфликта? Если Ветка к тебе обращается, то - сделай, и все. Ветка, в общем, не так уж часто к тебе обращается.
- Мама не любит, когда её называют Веткой, - заметил Андрон.
- Ладно, не в этом суть. Только легче выполнить просьбу, чем ввязываться в дискуссию. Делать-то все равно приходится. Ну а если уж совсем нет желания, тогда - объяснись. Но - спокойно и вежливо, я не думаю, что Виктория будет настаивать. Женщины вообще довольно покладисты. Как ты считаешь?
Некоторое время Андрон молчал, а потом вдруг нагнулся и подхватил с земли увесистую длинную палку - покрутил её, видимо, примеряя к руке, и понес - словно меч, выставленный для защиты.
- Так как ты считаешь? - спросил Сергей недовольно.
Андрон вздохнул.
- Папа, ты говорил мне недавно, что бывают ситуации, когда ничего объяснить нельзя. И когда приходится полагаться только на... словесное утверждение. Если ты человеку веришь, то значит, веришь. Извини, но это именно та самая ситуация...
- А мне ты можешь сказать, в чем дело? - поинтересовался Сергей.