Страница 33 из 37
Черный указательный палец бесшумно вытянулся к нему, кромка ногтя на нем была действительно желтоватая, а лиловая кожа - сухая и пыльная, как у питона. Волна дикого холода вдруг коснулась Сергея, промерзая, заныли ладони, он взмахнул топором и заметил, как лезвие проскочило сквозь потустороннюю мякоть - вероятно, безбольно и не нанеся повреждений.
Палец медленно распрямился.
- Ну вот видишь, - назидательно сказала Альдина. - Нет такого оружия, которое могло бы поранить меня. Ты, по-моему, в этом только что убедился. Отдавай мне девчонку и возвращайся домой.
Все-таки она почему-то нервничала. У неё отсутствовало сколько-нибудь сформированное лицо, а высокий безжизненный голос не обладал интонациями. И тем не менее, какое-то беспокойство чувствовалось - в суетливых подергиваниях, в настойчивости, с которой она торопилась его отправить. Точно все же она его слегка побаивалась. И, наверное, если б Альдина сумела свое беспокойство скрыть, то Сергей, вероятно, так никогда ни о чем бы и не догадался, но поскольку она волновалась, он заметил вдруг под указательным пальцем рубец и в каком-то озарении понял, что - это от игрушечной сабли.
Вот, оказывается, в чем было дело! Занесенный топорик остановился и потянул руки вниз. Потому что он и в самом деле ни на что не годился. Мертвое беспомощное железо. Сергея бросило в дрожь. У него даже даже локти ослабли, как будто не способные двигаться. Какой все-таки он безнадежный болван! Разжевали, казалось бы, поднесли на серебряном блюдечке, - на, глотай, но и этого почему-то не сделал. А ведь все так доступно и лежит на поверхности. Он как будто опять услышал недавний рассказ: "У меня, Сережа, был с собой меч, знаете, такой - палка оструганная, и прибита короткая поперечина вместо эфеса". Ведь Котангенс потому и погиб, что в этот раз у него была действительно палка - чуть заточенная, но не ставшая, как хотелось бы, настоящим оружием. Вот, в чем дело, мир детей, оказывается, умеет обороняться.
Теперь только б добраться каким-нибудь образом до багажника.
Сергей сделал легкий, почти незаметный шажок назад, и сейчас же девочка Муся, наверное, высунувшись, прошелестела:
- Дядя Сережа, я знаю, чего она опасается...
- Я тоже знаю, - не поворачиваясь, ответил Сергей. - Муся, ты могла бы тихонько открыть багажник?..
- Могла бы...
- Давай побыстрее...
Он скорее почувствовал, чем услышал звяканье связки ключей, а затем осторожное передвижение Муси к задней части машины. Она ступала на цыпочках и, наверное, пригибалась. И ползла еле-еле, чтобы Альдина её не заметила. Сергей хотел сказать ей, что ключ - плоский такой, разлапистый, но побоялся, что Альдина насторожится. Он ещё весь дрожал от своего внезапного озарения, и теперь лишь прикидывал, как выиграть хотя бы немного времени. Хоть чуть-чуть, хотя бы одну минуточку. Только чтобы девочка Муся успела открыть багажник. Ему очень нужна была эта одна минуточка. Но Альдина, вероятно, почувствовала, что он догадался. Или, может быть, не почувствовала, а просто потеряла терпение. Во всяком случае, она приблизилась метра на полтора и сказала, отбросив уже не требующуюся учтивость:
- Я гляжу, что разговаривать с тобой бесполезно. Это ж надо, какой упрямый учителишка попался. И кошмаров он не боится, и собственная жизнь ему не нужна. Ну теперь пеняй на себя, больше не на кого... - Она, медленно, как огромный куст, распрямилась и добавила, пожалуй, с некоторым уважением. - А вообще-то, ты, наверное, правильно делаешь, что не веришь. Я б тебя в живых все равно не оставила. Так, по крайней мере, погибнешь сражаясь...
Она, будто локатор, поймала Сергея в фокус и, слегка довернувшись, неторопливо двинулась на него, - чуть подрагивая кончиками согнутых пальцев. От неё исходили волны мертвого холода. Сергей медленно отступал, помахивая топориком. Он уже ощущал, как твердеет на лице открытая кожа. Лед тупыми иголками накапливался в груди. И когда отступать дальше уже было некуда, когда тело Сергея коснулось машины, поставленной поперек, и когда девочка Муся за его спиной прошептала: "Сейчас, дядя Сережа, минуточку"... - а он сам хотел крикнуть: "Не надо, Муся!.. Беги"!.. - из-под арки двора вдруг раздалось громкое: "Стой! Стрелять буду"!.. - а вслед за этим из кривоватого зева её вывалился запаренный дядя Миша и, как полицейский из фильма, присел - жестко выставив локти и угрожая зрачком пистолета.
- Стой! Не двигаться!..
Фуражка почему-то слетела. Альдина тут же беззвучно развернулась к нему и, как локатор, опять поймала в фокус пальчатой чаши.
- Назад, дядя Миша!.. - надсадно крикнул Сергей. - Отходи от нее!.. Не давай прикасаться!..
Голос его сорвался.
Но дядя Миша как будто не понимал - в свою очередь, дико гаркнул: "Серега!.. Уматывайте отсюда!.." - а затем в самом деле, как полицейский, ещё больше присев, начал часто палить в надвигающееся ночное чудовище. У него не только слетела фуражка, но и волосы на голове поднялись, а рубашка синего цвета вздулась на спине пузырем. Было ясно, что за этим последует.
- Назад, дядя Миша!..
- Трах-бах-бах!..
Выстрелы звучали невнятно, словно превратился в подушку воздух двора так, не громче, чем откупориваемая бутылка. И, по-видимому, они не оказывали никакого влияния на Альдину, точно пули без следа испарялись, не долетев.
Рикошета и чмоканья попаданий тоже не было слышно.
- Дядя Миша, назад!..
Однако пальцы Альдины уже сомкнулись вокруг присевшей фигуры. А когда они разомкнулись и мрачная ладонь отплыла, то на первый взгляд показалось, что ничего особенного не случилось: дядя Миша, как стоял, так и остался стоять, - выставляя из сомкнутых кулаков металл пистолета. Но через секунду стало понятным, что он совершенно промерз - надломились колени, и тело повалилось на землю.
Впрочем, за последнее Сергей поручиться б не мог: всю прошедшую сцену он наблюдал только косвенно, как-то мельком, - потому что при первых же выстрелах бросился к открытому Мусей багажнику и, едва не споткнувшись, принял собранный почти до конца арбалет. Оставалось лишь натянуть леску и вставить стрелу - Муся крепью зубов как раз сдирала резиновый наконечник. Заняло это, по-видимому, секунды две, но когда Сергей распрямился и увидел опять разворачивающуюся, как локатор, Альдину, то по неуверенности её мелких движений он вдруг понял, что ситуация изменилась.