Страница 6 из 37
- Фамилию Марухно вам случайно в лесу слышать не приходилось? - спросила Нина у долговязого парня с немецким автоматом на ремне, который шел с нею рядом.
Тот исподлобья взглянул на. девушку, словно спросил, неужели она думает, что вот так просто можно выведать партизанскую тайну?
- Жаль, - тихо промолвила девушка. - Федор Петрович Марухно - мой отец.
Проводник с укоризной покачал головой.
- Так бы и сказала. Привет ему передать, что ли?
- Передайте.
- Везет же мне, ей богу, - усмехнулся долговязый. - Давеча передавал привет матери от дочки, а теперь вот - отцу от дочки... Не от той ли самой, которая в моряках служит?
- От нее, - повеселела Нина. - Если маму еще увидите, то скажите, мол, жива я и здорова...
- Разговорчики, - выразительно погрозил им старший группы проводников. Лирику и черемуху там всякую после войны разводить будете.
Дальше вышагивали молча. Девушка с благодарностью смотрела на долговязого парня и в трудных местах доверчиво опиралась на его сильную, словно отлитую из стали руку.
У поселка Афонки благополучно преодолели линию фронта.
Ровно через тридцать три дня после памятной погрузки на борт "морского охотника" Марухно и Абакуменко подходили к расположению своей части.
- Стой, кто идет? - властно окликнул их часовой. Услышав знакомый голос Михаила Фомина, Нина ринулась к часовому.
- Стой, стрелять буду! Пароль?
- Дурень ты мой хороший, - со слезами промолвила девушка и в изнеможении опустилась на землю.
Через несколько минут обессилевшие, но по-настоящему счастливые разведчики уже рассказывали товарищам о своих мытарствах во вражеском тылу.
Особое задание
Шел октябрь 1942 года... Наши войска героически сдерживали натиск противника, рвущегося в глубь Кавказа. Командованию нужны были сведения о продвижении немецких частей на различных направлениях, чтобы вовремя выставить на их пути боевые заслоны.
Мы получили задание высадиться в тылу врага с целью уточнения дислокации его войск и штабов районе Анапы, определить систему противодесантной обороны и по возможности встретиться с местным населением. Правда, последнее некоторые поняли не сразу.
- Лучше встретимся после того, как выгоним фрицев с Кавказа, - слышались реплики.
Пришлось объяснить, что поднятие морального духа советских людей, оказавшихся на оккупированной территории, дело не менее важное, чем непосредственное истребление гитлеровцев.
Первая попытка высадиться окончилась неудачно. Но на следующую ночь мы все же достигли берега и скрылись в лесном массиве неподалеку от селений Павловка и Сукко, примерно в восьми километрах от Анапы.
Будучи командиром этой группы, я выбрал укромное место для радиостанции и отправил разведчиков в заранее обусловленные заданием пункты. Сведения, непрерывно доставляемые ими с наблюдательных постов, мы тотчас передавали на Большую землю. Особенно ценные данные о противнике добыли разведчики, возглавляемые старшиной 1 статьи Сергеем Колотом. Высокого роста, широкий в плечах, он на первый взгляд казался слишком грузным и неповоротливым. На самом же деле Сергей обладал завидной подвижностью и моментальной реакцией, что весьма ценно для разведчика. Всегда рядом с ним оказывался краснофлотец Капитон Плакунов. Он был полной противоположностью Колоту. Росточка невысокого, щуплый, Плакунов отличался медлительностью. Все он делал неторопливо, до всего старался докопаться обстоятельно и глубоко. Эти два совсем разных человека как бы дополняли друг друга, и мы привыкли видеть их вместе.
На вторую ночь разведчики привели к нашему временному штабу румынского солдата.
- Жаль, не можем отправить его по радио на Большую землю, - пошутил Колот. - Придется кормить.
- Есть обстоятельство и похуже, - почесал затылок Плакунов.
- Что похуже? - нетерпеливо спросил Колот. - Ох и любишь же ты, Капитон Андреевич, веревки тянуть.
- Не торопись, - осадил друга Плакунов. - Говорил тебе: не время брать "языка". Лучше бы перед приходом катера прихватили. Так нет... Нетерплячка тебя одолела.
- Скажешь такое, - иронически усмехнулся сержант. - "Язык" будет тихонько прогуливаться вдоль бережка и ждать, когда тебе заблагорассудится его прихватить.
- Вот теперь корми, - словно не заметил издевки Капитон, - да еще часового при нем по всем правилам содержи.
- Верно ведь толкует, - волей-неволей вынужден был согласиться старшина. Министерская у тебя, Капитон Андреевич, башка.
...Время шло. Работа в тылу врага продолжалась. Наша карта покрывалась густой вязью условных обозначений расположения вражеских гарнизонов и огневых средств. Система обороны побережья в районе Анапы перестала быть "белым пятном".
"Теперь, пожалуй, можно начать встречи с местным населением", - решил я и дал задание разведчикам выяснить обстановку.
- Сегодня немцы выгнали все население Павловки на уборку подсолнечника, доложила Аня Бондаренко. - Разрешите мне туда пойти?
- Действуйте.
Девушка скрылась в кустах. Когда она вновь появилась, все так и ахнули. Перед разведчиками стояла красавица. Вместо военных брюк и гимнастерки на ее стройной фигуре ладно сидели кокетливая кофточка и модная юбка. Правда, обувь несколько не гармонировала с одеждой, хотя кирзовые сапоги по тем временам считались довольно приличной экипировкой. Аня сунула за голенище пистолет и отрапортовала :
- К выполнению задания готова!
Условились, что, подойдя к работающим, она назовется жительницей Тамани. Идет, мол, в Новороссийск к тетке.
Девушка должна присмотреться, нет ли на поле переодетых гитлеровцев.
Это вполне могло быть, так как каратели прибегали к различным уловкам, чтобы подманить к себе вышедших из леса партизан.
Аня направилась к подсолнечной плантации.
Мы расположились на опушке леса, готовые в любую минуту прийти ей на помощь.
В бинокль я видел, как Бондаренко переходит от одной группы работающих к другой, о чем-то миролюбиво беседует с людьми. Через некоторое время Аня проследовала по дороге к станице. В балке свернула в сторону леса и кружным путем вернулась к нашей засаде.
- Все в полнейшем порядке, - запыхавшись от быстрой ходьбы, сообщила девушка. - Солдат там нет. Есть мужчины, все они местные. Вон тот, что стоит в сторонке, - староста. Только его никто не боится. Говорят, свой человек.
- Пошли, - поднялся я с земли и в сопровождении Ани Бондаренко двинулся к работающим в поле.
Разведчики с приготовленным к бою оружием продолжали наблюдение.
Люди поглядывали на нас с нескрываемым любопытством. Подле первой же группы женщин мы остановились. Поздоровались.
- Не угостите ли павловской водицей? - спросил я.- Пожалуйста, товарищ командир, - бойко ответила чернобровая молодка, протягивая кувшин. - Откуда это вам наши места известны?
- А вы откуда знаете, что я командир?
- По обличью догадалась.
Отпив из кувшина, я поблагодарил и добавил:
- Вода у вас тут, как и раньше, отличная.
- Приходилось пить?
- Случалось...
- Вода только и осталась у нас от тех времен, - вставила пожилая женщина, делая ударение на последних словах. - Ноне ничего, окромя этой водицы да горя горького, у людей нет.
- К чему, мамаша, такие мрачные мысли? - спросил я с намерением завязать беседу,
Женщина не ответила. Скорбно покачала головой и отвернулась.
Вокруг нас постепенно образовалась плотная толпа. Люди бросили работу, подходили, прислушивались к разговору. Собралось не менее ста человек.
- Ну, господин староста, - обратился я к стоящему поодаль мужчине, кажется, все в сборе. Можно начинать митинг.
- Президиум избирать не будем? - в таком же шутливом тоне осведомился он.
- Обойдемся.
- Тогда давай докладывай.
Шутки шутками, а я очень волновался. Мне предстояло впервые говорить с людьми, испытывающими тяжесть фашистского рабства, донести до них слово правды, слово родной большевистской партии.