Страница 12 из 19
Экзема наша все хуже. Никакие средства не помогают. Мы ежедневно рекомендуем друг другу новые снадобья, говорим только о ней. Инженер Лавредо ходит обсыпанный слоем пудры, за глаза мы называем его "клюквой в сахаре".
Великолепную картину мы наблюдали во время сеанса. Полковник сидит в перчатках, лоб украшен очень изящной черной повязкой. Пришел посол великой державы. Когда полковник слушал посла, его лицо кривилось, он даже сжал губы от зуда, но монокля не роняет.
Глаза его выражают страдание, он прижал локти к телу, сжал руки, начал двигать ими вправо и влево.
Его секретарь, очевидно, не пришел на службу. Оглядев штат, мы пришли в ужас. Все они имели страдающий вид, и надо было видеть, как эти благовоспитанные идальго обманывали друг друга, чтобы улучить время почесаться.
В отдельной комнате сидели клерк и машинистка. Она обратилась к нему, сказала что-то и показала на окно. И как только он отвернулся, изящная барышня начала чесаться, как блошливый пес. Через минуту она вышла из комнаты, и нужно было видеть, какие антраша выделывает клерк.
А Байрон благодушествует.
Полога двойные сделали, но несмотря на них, мы продолжаем страдать. Теперь работаем в две смены, то есть через день. Так как Байрон по-прежнему здоров, то решили подражать ему во всем до мелочей. Мне пришлось бросить курить. Все пьем вино перед обедом, все моемся дешевым дегтярным мылом Байрона.
Сегодня опять начали искать Додди.
Двадцать третьего мая на широкой площадке у старого храма Мигацитл никого не было, двадцать четвертого - никого, двадцать пятого на самом закате мы заметили наконец Додди. Но это был уже не Додди, это был пол-Додди, четверть Додди. Рядом с ним на площадке стояли две фигуры индейцев, закутанные в одеяла.
Двадцать шестого, седьмого и восьмого мы по-прежнему встречались с ним ежедневно вечером. Он сообщал, что мерзнет. Что там ужасно холодно и что смолу, которую выделяет хуриско, приходится собирать на рассвете, когда температура ниже нуля, потому что стоит взойти солнцу, как эта смола испаряется мгновенно. Только то, что выступало из порезов при температуре ниже нуля, можно было собрать. Он нам показывал свою герметическую фляжку, в которую собирает. Он показывал, как она день ото дня наполняется.
Наконец, тридцатого вечером, он показал нам эту флягу смолы полной. Написал палкой на земле: "Завтра буду спускаться". Мы облегченно вздохнули.
"Но где Дрейк?" - думалось мне.
Вары вызвал меня к телефону тридцатого же во время сеанса.
- Сейчас получил известие, что квартира профессора разграблена. Вскрыты все ящики письменного стола, взяты какие-то документы. Как вы думаете, есть ли в этих документах что-либо, могущее дать ключ к зет-лучам?
- Не думаю. Все опасные документы в здешнем сейфе. Но, может быть, там есть рукописи, которые при внимательном изучении могут навести на путь, каким шел профессор. Когда случилось ограбление?
- Ограбление замечено после двух, т. е. час назад.
Я был страшно взволнован.
Голова лихорадочно работала. Стоял у телефона, тер лоб.
Даю сигнал сбора. Как хорошо, что Байрон не спал и прибежал тотчас.
- Садитесь, делаем расчет в мою городскую квартиру,- говорю я ему.
Затем двадцать минут напряженной работы.
- Ну скорей! Опускайте шторы! Одежду! По местам! Так! Скорее, черт возьми!
Моторы заработали.
- Ну вот. Так! Это наш угол. Пойдем через крышу. Вот и в квартире. Какая пустота! Вот мой кабинет. Что это? Вводите новое зеркало. Кто это, рассматривающий мой книжный шкаф?
- Байрон, звоните Вары. А я иду дальше. Вот площадка. Пойдем к милейшему Шаро. Съемку! Давайте съемку! По полу разбросаны бумаги.
А на диване перед круглым столом сидит милейший Шаро. Вбегает тот, что смотрел книги. Они спешно перелистывают документы. Посмотрим, что они читают? Долой последнее зеркало! Вот лысина милейшего Шаро. Черт возьми, у них в руках последний проект аппарата зет-луча с дисками! Узнаю чертеж! Звоните Вары. Видите, они торопятся. Уходят!.. Вот досада! Сначала выходят на лестницу. Куда же он? В мою квартиру?! Я не могу рассмотреть его, но чувствую, в глазах что-то знакомое. Те-те... Смотрите, что он делает! Это он, мой "золотой зуб"! Бежит к черному ходу. Досадно!
Давайте смотреть, что делает Шаро.
Он был занят,- отодвинул диван, ловко выдвинул звено паркета в углу и методически складывал туда бумаги.
Все, все готово. Половица задвинута, диван поставлен на место. Шаро благодушно улыбается, садится на диван и закуривает папиросу. Лицо его весело... Подожди!..
Я выключаю аппараты, кидаюсь к телефону и передаю Вары подробности дела.
Теперь мы должны обсудить - открыта ли наша тайна с помощью чертежа, находящегося в руках золотозубого. Достаем копию чертежа. Заглавие простое: проект вала для аппарата No 1. На чертеже только вал и диски. Единогласно приходим к заключению, что из этого чертежа никто ничего не может извлечь. Весь секрет получения луча в комбинации разнородных по силам и свойствам лучей и в конструкции аппарата, вал играет в ней третьестепенное значение. Можно свободно послать им второй экземпляр чертежа.
- Хорошо, что так,- говорит Байрон,- но досадно, что мы опоздали и не знаем: может быть, до того, как мы его накрыли, он положил в карман несколько документов. Давайте на минутку посмотрим, что там теперь происходит.
Пустили моторы. Прямо перед нами стоял Вары. Справа у стенки Шаро между двумя вооруженными людьми. Диван отодвинут, из-за него видна ниша с тайником.
Додди! Додди! Нет больше нашего славного Додди, и будь проклят наш окаянный аппарат, который позволил мне все это увидеть.
Мы видели, как Додди завтракал вместе со своими проводниками-индейцами, мы видели, как один из его проводников пошел с котелком к ручью. Мы видели, как в этот момент подъехал Дрейк со своим спутником, видимо, таким же бандитом, как он сам. Он что-то уже знал, Дрейк, он что-то пронюхал. Потому что, даже не сказав десятка слов, он, радостно улыбаясь, протянул Додди руку, а когда тот протянул ему свою, Дрейк выхватил пистолет и сразу стал стрелять. Он стрелял сначала в Додди, а когда тот упал, в его проводника.
Затем он нашел фляжку со смолой и позволил своему спутнику обшарить карманы у обоих убитых, сразу опять сел на мула и поехал назад.
Мы видели, как он хлестал мулла, торопясь покинуть место преступления.
Мы видели, как второй спутник Додди подбежал с котелком к лагерю. Он, видимо, услышал выстрелы. Он нашел уже лагерь пустым, его товарищ лежал убитый, а когда он подскочил к Додди, тот что-то ему сказал, а потом опустил голову и закрыл глаза.
Так погиб наш веселый Додди.
Мы весь день непрерывно следили, все ведя луч ниже и ниже с гор по тропинке. Мы видели, как быстро едут двое, один за другим. Они погоняли и погоняли своих мулов. Мы смотрели, как они быстро спускаются, как вот уже достигли лесов. К вечеру мы наблюдали, как передний остановился и указал Дрейку на землю. Поперек тропы через лес шла широкая шевелящаяся полоса,это шли знаменитые бродячие муравьи. Страшные муравьи, уничтожавшие на своем пути все живое. Мы видели, как Дрейк долго молча слушал своего спутника, задумчиво глядя на эту живую реку, а затем, надумав, выхватил пистолет и застрелил соучастника. Ох, напрасно тот так подробно рассказал об этих муравьях Дрейку. Дрейк совсем не хотел иметь свидетелей. Он швырнул труп на середину муравьиного потока и уже через час от него остались одни кости.
Мы видели также, что всю дорогу, то вдалеке, когда место открытое, то вблизи, когда дорога идет лесами, за Дрейком идет человек. Это второй уцелевший спутник Додди. Как тень, следует он за Дрейком, то бегом, когда тот быстро скачет, то застывая, когда тот может его увидеть. И когда Дрейк устраивается на ночлег, он здесь, рядом в кустах, и когда Дрейк устраивается спать, он лежит и следит за ним, а утром, когда Дрейку пора вставать, мы видим, что он не встает.